— Гм, — только и смогла произнести Ольга, судорожно втягивая ноздрями запах живительной соли, продававшейся в серии «Графиня Батори» — лечебные средства по старинным рецептам. Удивительно, но на этот раз дурноту как рукой сняло. Соседка, ровесница последней русской императрицы, толк в лечении женских недомоганий, похоже, знала.
— У нас случилось несчастье, — после короткой паузы продолжила женщина. — Муж пропал. Скорее всего, его уже нет в живых, — и Анна Андреевна тихонько всхлипнула. — Милиция только руками разводит. В городе за месяц уже несколько смертей. Но, главное, — муж. Никто ничего не знает. Я слышала, что вы делаете невозможное… Помогите нам, пожалуйста… — тут Анна Андреевна не смогла больше сдерживаться, сорвала с шеи лиловый шелковый шарф, уткнулась в него и бурно разрыдалась.
Ольга кинулась к посетительнице, забыв о тошнотворном запахе ее навязчивых духов. Она совала ей под нос целительную соль, повторяя:
— Успокойтесь, прошу вас, Анна Андреевна, держите себя в руках. Так нельзя. Нужно успокоиться.
Приводя клиентку в чувство, она привычно анализировала полученную информацию. Выходило, что на ловца, как говорится, и зверь бежит. Буквально четверть часа назад Дубовой рассказывал ей о таинственных убийствах в Рузавине и фамилию Каспарова называл. И вот — пожалуйста, к ней является его жена… или вдова? Впрочем, все скоро выяснится. Женщина продолжала безутешно плакать, и Ольге пришлось прибегнуть к помощи аптечки. После сорока капель валокордина и чашки горячего чая Анна Андреевна взяла-таки себя в руки и рассказала Ольге немало любопытного.
Ее муж, Андраник Левонович Каспаров, человек в городе известный и уважаемый, собирался в Москву на предмет заключения дилерского соглашения с японской фармацевтической компанией Takeda.
— Он заехал домой, поужинал, взял из сейфа крупную сумму денег и предупредил меня, что всю ночь будет работать с документами в офисе. Я не беспокоилась, он часто задерживался на работе. Однако у нас есть традиция: где бы он ни был, ровно в полночь он звонил мне, чтобы пожелать спокойной ночи. Он был исключительно внимательным, мой Андраник, — и Анна Андреевна опять всхлипнула.
— Но-но-но, — поспешила остановить ее Ольга, — если вы снова расстроитесь, то я, Анна Андреевна, так ничего и не узнаю. — Вот, сделайте еще глоточек, — она протянула ей чашку с чаем, — и продолжайте.
— Так вот, он не позвонил. Я напрасно прождала целый час. Звонка все не было. Я подумала, что он забыл, и позвонила сама. Никто не снял трубку. Мобильный тоже не отвечал. Я немного заволновалась и позвонила охраннику. И там тишина. Тут я разнервничалась не на шутку, бегом собралась, разбудила старшего сына, ему уже семнадцать. Какой-никакой, но мужчина. Выгнали машину из гаража, Артур сел за руль, и мы помчались в офис…
— Скажите, а сколько денег взял ваш муж, когда собирался в командировку? — перебила ее Ольга.
— Точно сказать не могу. Деньгами всегда распоряжался Андрон, он вообще все брал на себя.
Анна Андреевна прерывисто вздохнула и продолжила:
— Что-то около девяти миллионов рублей, я полагаю. После его исчезновения я пересчитала в сейфе оставшиеся, там оказалась какая-то мелочь.
— Крупная сумма. Для поездки по делам на несколько дней многовато, — рассудила Ольга.
Анна Андреевна пожала плечами и заметила:
— Да нет, всякое бывало… Он, бывало, и больше брал. Так вот, когда мы подъехали к офису, то не заметили ничего необычного. На втором этаже в кабинете Андраника горел свет, внизу у охраны тоже. Я почти успокоилась, обозвала себя паникершей, решив, что Андрон отключил телефоны, чтобы не мешали работать, а охранник, вероятно, просто заснул. Но когда мы поднялись на крыльцо, то увидели, что входная дверь приоткрыта. Я открыла ее и увидела перед собой мертвого охранника. Он лежал навзничь, раскинув руки, вместо глаз и носа страшная кровавая рана… Кто-то выстрелил бедняге прямо в лицо. Ужасно, я чуть сознание не потеряла, Артур вцепился мне в руку и дрожал как осиновый лист. А я словно оцепенела, тело стало чужим и непослушным, и только страх за мужа заставил меня сделать над собой усилие. Я перешагнула через труп и пошла наверх, в кабинет Андрона. Двери настежь, в кабинете бардак, все перевернуто, с пола исчез текинский ковер ручной работы, возле стола засохшая кровь. Андрона не было. Мне стало плохо, я упала в обморок и больше ничего не помню. Позже Артур рассказал, как он поднял меня, перетащил в кресло и позвонил в милицию. Вот и все.
— Немного, — вздохнула Ольга. — Так к каким выводам пришла милиция?
— Решили, что Андрона похитили. Но кто и почему — неизвестно. Скорее всего, с целью грабежа. Требований о выкупе не поступало. Портфель с деньгами тоже исчез. Жив он или мертв? Даже этого мы не знаем, ваши московские уже приезжали, а толку-то… — и Каспарова вновь всплакнула, но уже тише, очевидно, лекарство подействовало. — А потом понеслось: сначала исчезновение Андрона и убийство охранника, через несколько дней обнаружили трупы одного из сотрудников личной охраны мэра и его подружки. Портфель Андрона нашли в их квартире, вот только денег в нем не оказалось. Милиция все списывает на убитых, но я не верю. Кто забрал эти деньги? Кто убил их самих? — Анна Андреевна схватилась за голову и принялась раскачиваться на манер китайского болванчика. — Чует мое сердце, что все это связано, но как? Помогите мне, Ольга Николаевна. Я должна отыскать мужа. О деньгах не волнуйтесь. Ради Андрона… хоть похоронить по-человечески… — голос Каспаровой прервался, она замахала руками и снова закрыла лицо шарфом. От первоначального шика не осталось и следа, теперь шарф смахивал на изрядно пожеванную тряпку.
Ольга поднялась, задумчиво прошлась по кабинету, зачем-то закрыла и открыла жалюзи, поиграла лежавшей на столе серебряной зажигалкой, потом повернулась к притихшей Анне.
— Хорошо. Я попробую вам помочь. Но, учтите, гарантий никаких, а текущие расходы непременно будут.
— Нет проблем, — заверила Ольгу женщина и поспешно полезла в сумочку за деньгами. — Вот задаток, — она выложила на стол пухлую пачку денег. — Здесь сто тысяч. Пока хватит? — Анна вопросительно посмотрела на Палеву.
— Вполне, — кивнула Ольга. — Оставьте телефон, и, как только у меня появится информация, я немедленно сообщу.
Когда дверь за Каспаровой закрылась, она сняла трубку и позвонила Дубовому.
— Привет, Стас. Ну что я могу тебе сказать? Это судьба, — торжественно произнесла она, — нам необходимо встретиться.
Глава пятая
«Morning after» — в переводе с английского буквально означает «на следующее утро» или «наутро после того, как…». Это тактичное, полное достоинства выражение могло родиться только в голове английского джентльмена, по-русски — это похмелье, то есть состояние «после хмеля». Лаконично и без прикрас. Тяжкое гадкое похмелье. Вот это самое похмелье и обрушилось на Сабину при пробуждении. Непрерывно дребезжавший телефонный звонок заставил ее разлепить опухшие веки и глянуть на свет божий. Только лучше бы ей не просыпаться! При воспоминании о прошлой ночи ее охватила жгучая смертельная тоска, и девушка протяжно застонала. А телефон все звонил и звонил. Пытаясь избавиться от его настойчивого трезвона, Сабина нахлобучила на ухо подушку. Но назойливый звук пробивался и сквозь нее, а в голову упрямо лезли мысли о страшных событиях прошедшей ночи.
Отъехав от офиса «Джитек», она неукоснительно следовала за «восьмеркой». Павел не ехал — он низко летел над обледенелым полотном дороги. Вскоре Сабина сообразила, что они мчатся в направлении ее собственного дома, и ее бросило в дрожь.
— Неужели он спрячет труп Каспарова в моей квартире? Нет, это невозможно. Я не позволю, — хорохорилась она. — Сволочь! Уголовник! Ублюдок! Тварь! Приедем, я надаю ему по роже так, что у него память отшибет. Забудет, как меня зовут, а дорогу ко мне тем более! — Сабина намеренно распаляла себя. Ей было страшно. Того Павла, которого она любила, больше не было, а увиденного нынешней ночью она не знала. Не знала и до дрожи в коленках боялась.
За квартал до Сабининого дома Павел моргнул фарами и свернул в ворота гаражного кооператива «Дизелист». Сердце у Сабины упало. Она поняла! Он решил спрятать тело в ее гараже. Павел остановил машину возле выкрашенных серебристой краской ворот под номером 67 и высунулся в окно:
— Давай, ласточка, отпирай. Загоним машину в гараж, пусть пока отдохнет. А к тебе на моей. Я до утра останусь. Как в былые времена, — и он недобро подмигнул подавленной девушке.
— Ты с ума сошел, — пробовала воспротивиться Сабина, но Павел зыркнул на нее так, что она поспешно ринулась искать ключи. — Проклятье! — шепотом ругалась она, роясь в тесном нутре забитого хламом бардачка. — Что делать? Как же мне выпутаться?
Она старалась не оглядываться, вид багажника, в котором был спрятан труп, вызывал у нее состояние близкое к истерике. Нашарив наконец стальной штырь гаражного ключа, она открыла ворота и позволила Павлу загнать машину с трупом внутрь. После они поехали к ней.
— Мне нужно алиби, девочка. И ты мне его обеспечишь. Говоришь, была на дне рождения у Свешникова? Отлично, — с напускной беззаботностью говорил Павел. — Потом мы созвонились и встретились возле ночного супермаркета на Советской, купили коньяк и отправились к тебе продолжать. Кстати, о коньяке, — Павел достал из кармана дубленки плоскую стальную фляжку и опрокинул ее в рот.
— Расслабляет. Хочешь? — И он протянул фляжку Сабине. Девушка молчала. Ее напряженное лицо было бледным от усталости. Стараясь не смотреть на Павла, она покорно взяла фляжку, сделала приличный глоток и неожиданно выпалила:
— Какой же ты гад, Павлуша. Недаром, видно, Каспаров тебя из бизнеса вышвырнул.
— Замолчи, женщина. Не твоего ума это дело. И не дрейфь. Труп я вывезу завтра ночью, и его никто никогда не найдет. Алиби у нас с тобой железное. Ты была в ресторане, потом поехала домой. А я всю ночь провел в твоей постели, правда, солнышко?