— Черт, — прошипел он и бросился назад в кухню, где-то там у Сабины была аптечка. Нашел, вернулся в спальню, снял рубашку и, глядя в зеркало, аккуратно обработал рану спиртовой настойкой валерьянки (ничего спиртосодержащего в аптечке больше не нашлось), распечатал два марлевых бинта, сделал подобие большой прокладки, зажал рану и заклеил ее широкими полосами лейкопластыря. Рана была несерьезная, пуля ободрала кожу, не задев ребра. Удовлетворенный результатом, Павел отыскал в шкафу серый мешкообразный свитер с большим воротом, натянул его и глянул на неподвижные тела. Нужно было убедиться, что они не выживут.
Спокойно, со знанием дела, он осмотрел трупы, пощупал пульс сначала у парня, лежавшего навзничь с пустыми остекленевшими глазами, потом у Сабины. Оба были мертвы. Из разбитой при падении головы девушки вытекла большая лужа темной крови.
— Мертвее не бывает. Все, — заключил он и пошел к выходу.
Свой ключ от квартиры Сабины у него был всегда, но он решил оставить его здесь. В милиции скажет, что не встречался с Сабиной несколько месяцев и даже вернул ей ключ.
Часы показывали без четверти одиннадцать, за стеной громко работал телевизор, слышались выстрелы, крики, шум драки, похоже, соседи, увлеченные очередным боевиком, на настоящие выстрелы внимания не обратили. Да и кому могло прийти в голову, что в соседней квартире совершается убийство.
Павел глянул в дверной глазок, потом приложил ухо к двери — ни звука. Путь свободен. Неслышно и почти незримо он выскользнул из квартиры, спустился по лестнице, вихрем проносясь мимо плохо освещенных лестничных клеток. Выбрался из подъезда, огляделся — никого! Пустынный двор радовал глаз, крещенские морозы делали свое дело, удерживая горожан в теплых жилищах. Павел удовлетворенно хмыкнул, сел в многострадальную «восьмерку», двигатель несколько раз хрюкнул, чихнул и завелся, он вывернул руль, круто развернулся и помчался к выезду из города. По дороге обмозговал случившееся: Сабину — жаль, но, положа руку на сердце, она была лишним свидетелем, и у него уже мелькала мысль, что от нее рано или поздно придется избавляться. Сегодня вечером судьба оказалась на его стороне, трюк с ограблением должен пройти на ура, более того, подозрения в похищении Каспарова падут на Сабину и убитого телохранителя, ведь прошлой ночью телохранитель Свешникова следил за ними, а посему алиби у него быть не могло. Милиция решит, что исчезновение Андрона связано с похищением крупной суммы денег, а Павел представил дело таким образом, что в похищении участвовали трое — охранник Свешникова, Сабина и некое третье лицо, которое произвело дележ добычи на свой лад, то есть пристрелило двух компаньонов и исчезло вместе с деньгами в неизвестном направлении. Павел пустил милицию по ложному следу.
— Ай да Пашка! Ай да сукин сын! — похохатывал он, хлопая себя по бедру.
Его смущала лишь пара обстоятельств: как обеспечить себе алиби на вечер убийства Андрона, ведь Сабина теперь мертва, и ночь в ее постели только усилит подозрения милиции в его отношении. И еще: зачем Сабина кинулась прикрывать шантажиста? А если она все ему рассказала и просила у него помощи? Ведь он, Павел, втянул ее в эту историю против воли…
Ну и черт с ними! Что ни делается — все к лучшему. Теперь они оба у врат Господних, отчитываются за содеянное, а Павел до беседы с Господом пока не дозрел. И ведь как верно он все рассчитал! Шантажисты, как правило, действуют в одиночку, эти мерзавцы жадны и трусливы. Возьми этот ублюдок с собой напарника — еще неизвестно, чем кончилась бы дуэль, так нет же — все себе захапать хотел, дурак! А по поводу алиби придется просить домашних свидетельствовать, что он всю ночь провел дома, на родном диване «аки ангел». Распечатки сотового оператора с его ночным звонком Сабине ничего не доказывают — они были любовниками, может, он проведать ее хотел, а днем на работе или в присутствии жены было неудобно? Вот, мол, улучил время перед сном и позвонил. Все сходится. Только бы Маринка не подвела, подтвердила, что дома был. Да нет. Она любит его, тридцать лет «рука об руку, нога за ногу». В ней он был уверен больше, чем в себе самом.
На выезде из города костью в горле торчал милицейский пост. Проектировавший его архитектор, человек с чувством юмора и, похоже, большой поклонник французских комедий с Луи де Фюнесом, воспроизвел точную копию летающей тарелки из нашумевшей комедии «Жандарм и инопланетяне». В нижней части инопланетного сооружения недавно обосновалась шашлычная. Остроумный хозяин обнес территорию кафе неоновыми огоньками и назвал свои владения «Альдебаран». Если ехать ночью, то на расстоянии километра появлялось ощущение, что впереди светится космодром с только приземлившейся космической тарелкой. Именно его Павел и боялся как черт ладана. Обитавшие в нем блюстители порядка, раздобревшие на дармовой свинине и подогретые добрым кавказским вином, зверствовали напропалую, останавливали водителей по поводу и без оного и имели нехорошую привычку обыскивать багажники.
Завидев переливающуюся синими огнями махину, Павел перекрестился, втянул голову в плечи и «перешел на шаг», затаив дыхание, он буквально «на цыпочках» миновал запакованного в толстый форменный ватник постового. Но фортуна в этот вечер изменять Градову не собиралась, идущая впереди красная «тойота» последней модели отвлекла внимание любителя легкой наживы на себя, и скромная «восьмерочка» благополучно миновала опасность.
— Йес! — ликующе завопил Павел и на бешеной скорости рванул в январскую ночь.
Свернув на проселок, он въехал в глухой лес. Узкая наполовину занесенная снегом дорога петляла между высоченных старых сосен. Временами ветер слабо шевелил верхушки деревьев, стряхивая на дорогу большие охапки колючего снега. Павлу сделалось не по себе. Дикая тоска внезапно навалилась на него, да так, что хотелось завыть. Что с ним происходит? В три дня судьба сделала из него — мелкого коммерсанта и добропорядочного гражданина — убийцу. На нем три трупа и четвертый в багажнике! При этой мысли Павел почувствовал, как противно засосало под ложечкой и сердце ухнуло в область брюшины. Как все случилось? Разве он этого хотел? И как он выцарапается из черной бездны, в которую его спихнула судьба? Одно неверное движение, и он пропал. Нет, он не позволит злодейке раздавить себя. В первый раз не позволил, а ведь тогда она подставила ему подножку, когда он меньше всего этого ожидал: в деньгах, будто в сору, рылся, к сильным мира сего дверь пинком открывал! И что потом? Добро пожаловать в задницу, господин Градов! Милости просим! Выжил же. И теперь выживет. Главное, не сдаваться. И потом… не по злобе он это сделал. Судьба…
Добравшись до заброшенной деревни, он растерялся: давно не чищеная дорога пугала снежными заносами.
— Черт тебя дери! — зло выкрикнул он, выбравшись из машины и неловко карабкаясь на девственно-белый снежный холм. — Врешь, брат, я и руками справлюсь!
Смертельно усталый, окостеневший от мороза Павел решился тащить труп Андрона на себе. Присмотренная им избушка находилась в трехстах метрах от машины.
— Главное, следов не оставить, — бормотал он, приплясывая от холода. — Наломаю сосновых веток и замету, через пару-тройку дней снежок выпадет, и ни одна собака не учует.
Подойдя к машине, открыл дверцу багажника и не смог удержаться от крика — трупа в машине не было! Не веря своим глазам, Павел судорожно, словно слепой, обшарил руками дно, заглянул под запаску, но багажник был абсолютно пуст. Ковер с телом Андрона исчез. Саднил раненый бок, ломило затылок, Павлу сделалось нехорошо, резануло под левой лопаткой, он задохнулся, перед глазами поплыли радужные пятна, и Градов мешком повалился в снег.
Глава седьмая
Вечером того дня, когда в агентстве «Нуаро» появилась жена пропавшего Каспарова, Ольга жарила на кухне отбивные и взахлеб рассказывала Олегу о настоящем деле:
— О таком можно только мечтать! — возбужденно говорила она. — Столько трупов! Есть, где развернуться. — Хотя звучит, наверное, цинично? — смутилась она, заметив, как скривилось лицо мужа.
Олег недоуменно пожал плечами и продолжил нарезать помидоры:
— Никогда не разделял твоего восторга по поводу убиенных. И вообще, дорогая, ты забываешься. Помни о том, что ты беременна. И сейчас это твоя основная обязанность.
— Будь спокоен, не забуду. Малышонок напоминает о себе ежесекундно. Сегодня, например, к списку блюд, которые он не выносит, добавились корейка и яйца по-швейцарски.
— Опять плохо было, да? — спросил Олег, сочувственно глядя на жену.
Ольга со вздохом кивнула и перевернула отбивные, сковорода яростно зашипела, отчаянно плюясь брызгами раскаленного масла.
— Я думаю, он прав, — неожиданно заявил Олег.
— Кто прав?
— Малыш, конечно. Имея мамочку, которая с первых дней его существования имеет дело с трупами и говорит об убийцах и покойниках. И постоянно думает о совершенно невозможных для нормального человека вещах. Тут не только яйца по-швейцарски перестанешь переносить. На свет божий являться не захочешь! — закончив тираду, Олег негодующе взглянул на жену и высыпал ломтики томатов мимо салатника. — Ты должна оставить свою мужицкую профессию, — строго сказал он. — Хотя бы на время, — добавил он уже чуть тише, видя, как глаза жены темнеют и сужаются.
— Оставь свои гнилые разговоры, — зловеще прошипела Ольга. — Ты великолепно знаешь, что я без работы не могу, задыхаюсь, и сын меня поймет. Со временем.
— Господи, да неужели ты хочешь, чтобы он родился с трубкой в деснах и в кепке в клетку? — вспылил Олег и, не глядя, сыпанул нашинкованный лук в сахарницу.
— Как остроумно! Браво! В таком случае пусть будет двойня, одного назовем Шерлоком, а другого Джоном Ватсоном. Устраивает?
— Да чтоб тебя! — Олег заметил наконец усеянный дольками помидоров стол и обсыпанные сахаром луковые кольца.
Худой, высокий, в очках, за толстенными стеклами которых лучились умные карие глаза, он покорил Ольгу безграничной добротой и неистощимым чувством юмора. Познакомились они на катке в парке Горького в Рождество. Олег катался отвратительно, точнее сказать, он виртуозно падал, неуклюже вставал, неловко чиркал лезвием конька по льду и тут же валился обратно. Ольга, катавшаяся с пяти лет, по-человечески пожалела незадачливого фигуриста и решила дать ему пару уроков. С тех пор они не расставались.