о опытом.
— Стас, ты торопишься с выводами. Для того чтобы добыть доказательства, мне сейчас требуется помощь органов, то есть твоя. Ведь если ты появишься в конторе госпожи Дортман при полном параде и с милицейским удостоверением в руках, она выложит тебе все как миленькая. Ей ли ссориться с властями? А? Поможешь?
— Какая же ты наивная! — не выдержал Олег. — Да она может наплести подполковнику кучу небылиц. Самых невинных. Начиная с неверной жены, кончая заговором на удачный бизнес. Приемы, наверняка, проводятся без свидетелей. И попробуй докажи, что она не врет.
Дубовой уважительно посмотрел на Олега и пожал ему руку:
— В корень зришь, парень. Через годик-другой, глядишь, на работу тебя приглашу.
Криво улыбнувшись, Олег с трудом выдернул из лапищи Дубового посиневшие пальцы и мрачно сострил:
— Нет, спасибо. Уж лучше вы к нам.
Ольга молитвенно сложила ладони перед собой и затараторила:
— Я нюхом чую, что здесь замешан Градов, понимаешь, Стас, вот всеми фибрами чую.
Дубовой поднялся:
— Капитан Палева, отставить нытье! — прогремел он.
От неожиданности Ольга вскочила с постели и вытянулась в струну.
— При всем уважении к твоему уникальному профессиональному нюху вмешиваться в дела твоей звездно-сыскной конторы я не намерен. Во всяком случае, на данном этапе, — смягчился он, заметив, что глаза Ольги снова наполнились слезами. — Но ребят для наружки дам, раз уж обещал.
— Спасибо, — оживилась Ольга. — А то Женька менять машины замучился. Этот Градов слежку кожей чувствует. Трудно с ним. А из меня пока оперативник никудышный, — вздохнула она. — Так что спасибо и на том.
Подполковник ласково потрепал Ольгу по плечу и повернулся к Олегу:
— Придерживай ее иногда, парень, она дамочка норовистая.
Выходя из палаты, он обернулся и добавил:
— О ребенке думай, Мата Хари. Всех преступников не переловишь.
Последние слова произвели на Олега впечатление, в порыве благодарности он бросился к Дубовому и с чувством пожал руку недавнего врага:
— Истину глаголешь, амиго! С утра до вечера талдычу, чтоб хоть одного уголовника милиции оставила и о ребенке позаботилась. Спасибо.
— Если уж ты решил перейти на испанский, — подхватил Дубовой, — тогда: «Но пасаран!»
— Но пасаран! — радостно отсалютовал будущий отец и, закрыв за подполковником дверь, вернулся к жене:
— Если меня, солнышко, не слушаешь, то старшему по званию подчиняться обязана. Итак, когда у нас УЗИ? Я по такому случаю до обеда отпросился.
— Господи, да мы уже опаздываем, — всполошилась Ольга.
Полная улыбчивая докторица в крахмальном халате встретила их на пороге кабинета. Оглядев молодую чету, она бережно провела рукой по трогательной округлости Ольгиного живота и повернулась к топтавшемуся в нерешительности Олегу:
— А вы, папа, хотите на свое произведение взглянуть?
Олег дернул шеей и попятился:
— Если нельзя, то я, пожалуй, пойду.
— Нет-нет, проходите, пожалуйста, садитесь вот тут за моей спиной, — рассмеялась врач. — Сейчас мы увидим результат ваших стараний.
Смущенный Олег послушно сел на указанное место. Ольгу уложили на кушетку, оголили живот, намазали его какой-то бесцветной слизью, и действо началось. Врач медленно водила по расплывшемуся животу Ольги датчиком, а Олег напряженно всматривался в экран. Поначалу он ничего не мог разобрать, размытые контуры чего-то свернувшегося внутри Ольги непрерывно шевелились, двигались, перемещались. Олег занервничал, потом догадался, что видит перед собой собственного ребенка. Его поразила огромная голова, а примыкающее к ней пузатое тельце с непрерывно шевелившимися лягушачьими лапками до боли напоминало некое земноводное. Олег невольно зажмурился и вспотел, он не ожидал увидеть ничего подобного. Женщины между тем тихо ворковали между собой, врач комментировала состояние внутренних органов плода, медленно передвигая черную штуковину вдоль живота жены. Наконец она закончила и повернулась к Олегу:
— Ну что, папаша? Как впечатления? Шедевр?
Олег в замешательстве потряс головой и невнятно промычал:
— Потрясающе.
Смесь разочарования и растерянности на его лице рассмешили докторшу. Очевидно, реакция отцов, впервые видевших собственное чадо на ранней стадии развития, была ей знакома. Она покровительственно похлопала Олега по плечу:
— А вы мечтали сразу фотомодель с косами по пояс обнаружить? Нет, батенька, на все нужно время. У вас прекрасный ребенок, похоже, девочка, которая через шестнадцать недель ошеломит вас красотой и гениальными способностями.
Бледный Олег с нескрываемым сомнением посмотрел на оптимистичную докторшу и кивнул головой. Человек воспитанный, он не мог признаться, что, по его глубокому убеждению, увиденное на дисплее не то что моделью, а и ребенком-то назвать язык не поворачивается.
Провожая Ольгу до палаты, он прятал глаза и упорно молчал. На душе было смутно, он чувствовал, что его обманули, подсунули некондицию. Нет, конечно, он не неандерталец, биологию изучал, и даже фото человеческого эмбриона в учебнике помнил, но его терзали смутные сомнения. Ольга будто не замечала его подавленного состояния и возбужденно щебетала, радуясь предстоящей выписке. Перед уходом Олег не выдержал:
— Слушай, а почему у ребенка голова такая огромная? Ты думаешь, это нормально?
— Ну врач же сказала.
— Мало ли чего она сказала. Наши врачи сами ни черта не соображают. Родится потом…
— Кто? — Ольга закусила губу и пристально посмотрела на мужа.
— Неполноценный какой-нибудь.
— Что ты несешь! Знаешь, что? Сам ты… это слово, — Ольга вспылила и отвернулась.
Глава семейства понял, что хватил лишку и бросился извиняться, но тщетно. Ольга улеглась в постель, повернулась к стене и обиженно молчала. Перемирие не состоялось.
В одиннадцать вечера, когда Олег собирался лечь в постель, раздался звонок. Ольга ледяным тоном попросила его собрать вещи и отправиться к маме в Коньково:
— Мы с дочерью оказались недостаточно для тебя хороши. Сами справимся. Чао.
И она повесила трубку.
Глава четырнадцатая
Павел нервничал. Непостижимым таинственным образом, но он чувствовал, как над головой сгущаются тучи. Его мучили страхи, не покидало чувство, что за ним наблюдают. Серой «десятки» с тонированными стеклами он больше не видел, но теперь он боялся всех и вся. Любая машина, ехавшая за ним дольше пятнадцати минут, вызывала у него подозрения. Он понимал, что это явные симптомы мании преследования, что если он позволит себе распуститься и поддаться отчаянию, то все будет кончено. А ему необходимо довести дело до конца. План, разработанный перед отъездом Лизы, был безукоризнен, оставалось набраться терпения и не опускать руки.
После признания жены отношения с ней испортились окончательно, супруги проживали по соседству, превратив некогда счастливый дом в подобие коммуналки. Негласно поделенная территория, часы приема пищи — все неукоснительно соблюдалось. Стены, мебель, картины, цветы остались прежними, но жизнь в доме умерла, и только Варя время от времени оживляла мертвящую холодность и пустоту, но и она чувствовала жуткую «кладбищенскую» атмосферу дома. Неожиданно засмеявшись, девочка пугливо прикрывала рот ладошкой, затравленно оглядывалась на мрачного, вечно напряженного отца и льнула к подавленной, часто плачущей матери. Тепло, сухо и страшно. Дом, похожий на склеп.
Мучительное ожидание и бесконечные поиски трупа изматывали, Павел пил все больше. По вечерам он запирался у себя в кабинете и глушил коньяк прямо из горла, по две бутылки за ночь, спать он не мог. Взвинченные нервы болели, болели физически. Бывали минуты, когда Павел боялся сойти с ума.
Мысли о том, где Раджа мог спрятать тело Андрона, не давали Градову покоя. Пару дней назад он не выдержал и отправился в Москву к разрекламированному экстрасенсу Изольде Дортман с просьбой сказать, где может находиться мертвец.
Облаченная в черный бархат усатая матрона долго жгла ароматические коренья, смотрела в хрустальный шар, медитировала, но так ничего и не увидела.
— Вот никогда ж не верил шарлатанам, — укорял себя Павел. — А тут повелся. Содрала, тварь, тыщу баксов и говорит: «Сплошной туман. Извините, духи не хотят помочь вам в поисках друга», — передразнил он ее визгливый голос.
Ей он, естественно, правды не сказал, а представил себя этаким благородным рыцарем, ищущим пропавшего без вести друга.
— Места себе не нахожу, — вздыхал он, простодушно глядя в бегающие глазки прохиндейки, — как подумаю, что его тело не упокоено. Спать не могу, есть перестал. Вдова убивается. Помогите.
Но всемогущая ясновидящая госпожа Дортман не помогла. В витиеватых выражениях она битый час разъясняла ему мудреную концепцию связи с потусторонним миром, тыкала в нос звездные карты, астрологические графики и прочую чепуху. Когда обширная программа оболванивания клиента завершилась, госпожа Дортман перешла в наступление: последовали туманные намеки на дальнейшие контакты с более мощными духами зла, что будет стоить вдвое дороже, так как прорицательнице придется подвергнуться страшной опасности, имея дело со слугами Сатаны. Прощаясь, она ловко пересчитала полученные деньги и великодушно пообещала возобновить свои изыскания через недельку. Мол, кто знает, а вдруг духи смилостивятся да и укажут-таки местонахождение мертвого тела. Губы Павла скривились в скептической усмешке, он нервно сплюнул, вспомнив свой визит к потомственной колдунье. «Терять голову и бегать, как баба, по гадалкам — непростительная глупость», — решил он и продолжил методично обследовать рузавинские подвалы, заброшенные дома и свалки.
— В конце концов, даже если я не найду его, ничего страшного. Пропади пропадом эти улики. Лишь бы менты труп раньше времени не отыскали, — вслух размышлял он, — Лизонька — умница. Она сделает все, как надо, и через пару недель ищи ветра в поле. Ее они уж точно не достанут.