«Вот это простодушие и выдаёт национальную принадлежность. У молодых греков взгляд другой, даже самый замухрышный считает, что он мачо, а этот смотрит, словно только спроси, он кошелёк с последними деньгами отдаст, ключи от квартиры, заодно расскажет все военные тайны, даже, которых не знает».
После неловкой паузы Зоя без эмоций сказала:
– Моё имя Зоя, а ты, по версии адвоката претендуешь на звание сына покойного Аргириса Дракопоулоса и жаждешь получить половину наследства?
Пашка опешил от такой прямолинейности и промямлил:
– Что-то вроде этого.
– Не смущайся, ты правильно делаешь. Пойдём отсюда, кладбище не самое лучшее место для знакомства.
Они вышли за ворота, сели в её машину и отправились на набережную выпить кофе, а может чего-нибудь покрепче. Позже, уже в другом ресторане, съели вкусный обед, потом купались в море и долго лежали на песке. За всё платила вдова миллионера, просто потому, что у Пашки оставались деньги только на обратный билет. Он надеялся через пару дней получить документы с анализами. Тогда доверит все дела адвокату, а сам вернётся в Москву до поры до времени. Пашка открыто сказал о своих планах. Зоя заразительно захохотала. Её приводила в восторг искренность и непосредственность парня. Она предложила одолжить денег у неё, до тех пор, когда наследник разбогатеет. Потом они сменили бар, ещё и ещё. Коктейли менялись один вкуснее другого. Оба еле стояли на ногах и смеялись, как безумные. Пашка совсем забыл про адвоката Ису, про Москву, про мать, про Марину. Грохотала музыка. К вечеру бары заполнялись галдящими посетителями. Пушков и сам не понимал, что с ним происходит, но он тонул в её взгляде, хотелось касаться её рук, его сводил с ума аромат её волос. То ли это алкоголь или что-то другое, но он не собирался сопротивляться всему, что происходило. Телефон уже давно разрывался в сумке-кошельке и Пашка наконец-то ответил. Голос Исы звучал досадливо и раздражительно:
– Паша я пытаюсь достучаться до тебя десятый раз, ты звонок не слышишь?
– Извини Иса. Здесь очень шумно, говори громче.
Пашка слегка запинался.
– Ты что пьян? Да, впрочем, ты на правильном пути, веселись! Я только хочу тебе сказать, что всё прошло хорошо, только ДНК тест будет готов не раньше чем через восемь дней.
У Пашки немного прояснилось в голове. Веселье мигом улетучилось, он задумался: отель оплачен только на два дня вперёд. Деньги забрал из дома все, так что у матери просить нет смысла. Надо отправиться в Москву, найти деньги. К тому времени, как придут документы вернуться назад, если задержится, подождут, всё равно вскрывать конверт без заказчика нотариус не имеет права. Он прикидывал разные варианты. Зоя тронула его за руку, перебив озабоченность:
– Алло, ты в порядке? Что-то случилось?
– Да так, всё нормально, – вздохнул Пашка и тут же выложил ей все мысли, которые омрачали праздник в его душе.
– Какая ерунда, завтра заберёшь монатки из отеля и переедешь на виллу. И не перечь, мы же с тобой родственники, я почти твоя мачеха!
Эта мысль очень развеселила. Зоя подцепила его под руку и, хохоча и качаясь, они зашагали к следующему бару. Больше в её машину они не сели, а пользовались такси и проснулись вместе на огромной кровати с балдахином. Глаза открыли вместе и несколько секунд смотрели друг на друга, мучительно вспоминая подробности прошедшей ночи. Зоя закрыла его рот ладонью.
– Молчи. Ничего плохого не произошло, в конце концов, мы свободные люди. Лучше забирай свой багаж из отеля, а я скажу горничной, чтобы приготовила твою комнату.
Женщина накинула шёлковый халатик и убежала в душ, а Пашка сел на кровати в великой задумчивости. Голова гудела, язык шоркался во рту как наждачная бумага и мысли с большим трудом обрисовывали происходящее. Он понимал, что это всё неправильно, не нужно ни ему, ни ей, но стыдом выжигать свою душу не желал. К вечеру, оплатив остатки по счетам, Павел сбросил вещи в чемодан и переехал на виллу. Распорядок удивил строгостью. Прислуга мелькала неслышно и почти незаметно. Пожилая горничная быстрыми движениями сметала пёстрой метёлкой пыль с мебели. Кухарка готовила обед и тихо удалялась в дом для прислуги. Садовник несколько раз в неделю стриг кусты и газоны. Шофёр мрачный, высокий блондин с тяжёлым взглядом много времени проводил на территории гаражей, но в доме его тень сквозила постоянно. Скорее всего, он выполнял роль телохранителя. Огромный особняк оказался комфортным, с бильярдной, закрытым бассейном, просторным холлом, множеством спален и кабинетом покойного хозяина. Там на стеллажах выстроился целый ряд спортивных кубков, в шкафах стояли книги в дорогих переплётах, а на стенах висело множество картин художников авангардистов и старинные иконы. Пушкова впечатлили парусные яхты и моторные катера, которые плавно качались на марине, но больше всего поразили автомобили и спорткары в огромных боксах подземного гаража. Пашка никогда не жил в такой роскоши. Однако, даже мечтая о богатстве, почему-то не хотел иметь такое великолепие. Рисовались весьма прозаичные картины – дача на берегу реки, веранда, мангал. Именно так, как в стихах у Ольги Берггольц, которую мать почитала и часто цитировала…
«Мы дачу наймём и украсим, как следует дачу-
Плетёною мебелью, лёгкой узорчатой тканью…»
Парень мечтал о дорогой машине, о шикарной шубе, которую купит матери. Он представлял, как преподнесёт кольцо с большим бриллиантом ошарашенной Марине. Мысль о ней как-то ушла на второй план, когда Паша старался вспомнить её лицо, то воображение рисовало глаза и губы Зои. Несмотря на то, что Пашке отвели отдельную комнату, ночи они проводили вместе. Он упал в эти ночи и дни, потеряв всякую связь с реальностью. В этой женщине соединились и Сонечка Мармеладова, и Анна Каренина, и мадам Бовари. Происходящее находилось за пределами реальности, на грани добра и зла, сна и яви, разврата и целомудрия. Он распадался на песчинки и в первые секунды после близости не понимал, где находится, что с ним происходит, день это или ночь. Так проходило время. Однажды они на моторной яхте вышли в море, долго шли вдоль берегов Кипра, потом остановились в чудесной бухте, заглушили мотор и спустили якорь. Зоя весь день находилась в задумчивом состоянии, а управляя техникой, неожиданно собралась. Пашка не мешал, хотя полагал, что водить моторную яхту не сложнее, чем кататься на санках с горы. Женщина нырнула в камбуз, а вскоре вернулась, неся на подносе чашки с дымящимся кофе. Через пару минут, наконец-то нарушила молчание:
– А ты уверен, что Дракопоулос твой отец?
– Странный вопрос. Я бы не стал затевать всё это и тратить столько денег на экспертизы.
У Пашки никогда не возникали сомнения по этому поводу, он безоговорочно доверял матери. Уж она не отправила бы его на Кипр и не стала бы сочинять небылицы про богатенького грека. И существуют неоспоримые доказательства – письма и фотографии.
– Да ты не знаешь мою мать, она очень умная и порядочная женщина, и не стала бы мне врать. Почему ты спрашиваешь?
– Всё в порядке, я это так. Рано утром пока ты спал, звонил нотариус, завтра он получит ДНК тест и хочет, чтобы мы все присутствовали на оглашении. Вероятно, он и тебе хотел сообщить об этом, посмотри свой телефон.
За эти несколько дней Пашка ни разу не включил сотовый, не разговаривал с матерью и Мариной. Он понимал, что они ужасно волнуются и переживают, но оттягивал тот момент, когда эта иллюзия счастья рассыпется, как песочные фигуры под дождём. Парень коротко переговорил с нотариусом, они развернули лодку и на виллу вернулись уже затемно.
К конторе приехали в одной машине, и это не укрылось от внимания нотариуса и адвоката, который покачал головой в знак неодобрения, но вслух ничего не сказал. Компания расселась торжественно и молчаливо вокруг стола. Хозяин кабинета встал и предложил на греческом, а адвокат тут же перевёл:
– Не будем долго ходить вокруг да около. Сегодня пришёл генетический анализ, и я могу огласить результаты.
Он открыл папку, взял конверт, вскрыл его и достал несколько печатных листков. Присутствующие, следившие за его действиями, замерли в ожидании. Нотариус старался владеть собой и всё равно по округлившимся глазам гости поняли, что он безмерно удивлён.
– Заказчик Пушков Павел Аргирисович – сын, предполагаемый отец Аргирис Дракапоулос. Экспертиза установила, что вероятность отцовства исключена на сто процентов.
Повисла пауза. И только Пашка непонимающе замотал головой:
– Я что-то не понял…
– Ты понял всё правильно, – Иса сочувствующе смотрел на парня и тёр подбородок. – Дракопоулос исключён, как твой биологический отец.
Пашка со злостью кидал вещи в чемодан, не в силах осознать происходящее. На последние деньги он купил билет до Москвы, который улетал после обеда. Они сидели на открытой веранде возле бассейна и молчали. Первой заговорила Зоя:
– Мне очень жаль, но иногда в жизни происходит не так, как мы хотим.
– Я понимаю и не сожалею ни о чём. Мы с матерью никогда не жили в богатстве, и уже не стоит начинать. Я думаю, что мать когда-то придумала всю эту историю со знаменитым гонщиком и сама в неё поверила. Может и на самом деле она знала Дракопоулоса, переписывалась с ним. Конечно, лучше назначить его отцом и заставить меня и всех окружающих поверить в это. Всё лучше, чем знать, что настоящий отец какой-нибудь Вася Пупкин студент-неудачник с педагогического института.
Опять замолчали ненадолго. Зоя предложила:
– Знаю, что у тебя нет денег, заплатить адвокату вторую часть за работу. Ты не волнуйся, назавтра я договорились с ним о встрече. Мы решим финансовый вопрос. Это будет вроде моральной компенсацией за потраченное впустую время.
Пашка тяжело вздохнул:
– Спасибо, ты много делаешь для меня. Я отдам тебе все деньги, как только вернусь в Москву, – Зоя замахала руками в знак протеста, а он продолжил. – Меня угнетает не то, что я не получу наследства, а то, что расстаюсь с тобой. Я люблю тебя Зоя. Не думал, что скажу это так легко. До этого дня я не говорил таких слов никому.