Собственно на этом следствие застопорилось. Они на сто раз просмотрели видео с камер наблюдения, но эта парочка не проходила через главный вход из города и назад. Значит, они попали на пляж другим путём. Но каким? Только с воздуха или моря. Воздушный путь они исключили сразу – незаметно на парашюте не приземлиться, и осталось только море. Пляж с двух сторон окружен скалами, есть возможность вплавь причалить к берегу, оставить за валунами лодку, и пробраться на многолюдный берег незаметно. Но вот для чего вся эта морока? Затащить старика на берег, напоить цианидом и опять раствориться в море? Вероятно, что так и было, и лимонад с ядом приготовила спутница умершего. Эксперты из всего мусорного хлама выудили пластиковую бутылку и стаканчик с остатками цианида, из которого мужчина выпил отравленный напиток. Эксперты обнаружили на пластике отпечатки пальцев трёх разных человек. Одни пальчики принадлежали покойному, а остальных нет в базе данных. Они сделали запрос в береговую охрану, но у тех никакой информации не имелось, никто не нарушал закон, нелегально в турецкие воды не заходил. Пришвартованные яхты, которые находились в прибрежной зоне стояли под турецкими флагами, а проверять каждое частное судно у них нет ни причин, ни полномочий.
Очень интересную информацию раздобыл Феррат. Несколько лет назад немецкая автомобильная компания «Майбах» заказала в ювелирной компании всего пять пар роскошных, солнцезащитных очков в честь одной серии автомобилей «Майбах». Заказчик не поскупился на расходы. Оправу ювелиры выполнили из восемнадцати каратного, жёлтого золота и инкрустировали ста семидесяти четырьмя бриллиантами весом в один и восемьнадцать карат. Дужки очков с логотипом «Майбах» изготовили из воловьего рога. Казалось, эта информация сузит круг, и они смогут выяснить имя владельца шикарных очков. Но автомобильная компания отказалась открывать имена покупателей, в основном по тому, что восемь из десяти были анонимами, а двое до сих пор являются представителями совета директоров концерна, находятся в добром здравии и на своих постах. И всё-таки главная причина неразглашения информации состояла в другом – оценивались очки в 60 тысяч долларов! А для любой уважающей себя коммерческой компании, конфиденциальность одно из условий существования.
Тело умершего, по правилам, пролежит в морге ещё месяц и если не обнаружатся родственники, то его захоронят на общественном кладбище, как неопознанное. Разные, важные дела закрутили следователей, и на папку с делом по отравленному мужику в дорогих очках легли другие более важные и насущные дела.
Глава 2
Москва
Пашка рос пареньком смирным, добрым и доверчивым. Мать во всём винила женское окружение и мягкое воспитание. Она волновалась за его будущее – ведь каждый сможет обидеть или использовать её мальчика. И что готовит судьба, когда окунётся в самостоятельную жизнь, поступив в студенческую среду. А то, что он станет студентом ВУЗа, мать не сомневалась – Павел прекрасно учился и без особых усилий с серебряной медалью закончил школу. Каково же было удивление окружающих, когда парень, даже не пытаясь сдать вступительные экзамены в какой-нибудь институт, устроился на работу в автомастерскую недалеко от дома. А для матери это стало просто шоком, не такое будущее она пророчила своему единственному сыну. Через год паренёк добровольно отправился в Армию, а по возвращении открыл двери всё того же автосервиса. Два дня назад Пашке стукнуло двадцать девять лет. Он был высок, строен, чёрные волосы стрижены коротко и стильно. Одевался парень модно и даже несколько кичливо. Сам не знал, от кого передалось чувство вкуса – с матерью жили весьма скромно. Невзирая на это ему нравилась дорогая обувь, лайковые перчатки, шёлковые шарфы и кашне. Одно огорчало: всегда грязные руки, как бы он их не драил, мазут намертво впитался в ладони и пальцы. И это единственное, что могло слегка опечалить безоблачное существование. А в остальном он считал себя счастливым человеком. На здоровье не жаловался, работу свою любил, девушки ходили табунами, денег получал достаточно, чтобы иногда посещать ночные клубы или рестораны. Даже с недвижимостью неимоверно повезло, поселился отдельно от матери в квартире, которую оставила по наследству бабуля. Чего ещё мог желать молодой повеса? Пашка предполагал своё будущее: когда-нибудь он встретит единственную – неповторимую, женится и у него появятся дети, скорее всего много. С количеством пока не определился, но точно, что не один. Сам рос один одинёшенек, ни брата, ни сестры. Никто не помогал с уроками и не заступался на улице. Мать займётся воспитанием внуков и научится стряпать пирожки с блинами. А по выходным они всей семьёй будут на даче собирать смородину в жёлтое эмалированное ведро и варить на зиму варенье. Дачу они никогда не имели, но мечты роились в голове настолько чудесные и реалистичные, что Пашка твёрдо решил – дача обязательно появится!
Всю жизнь его окружали женщины – мать, бабушка, воспитатели в детском саду, учителя в школе, соседка по парте. Он остро нуждался в мужской компании, завидовал пацанам, которые проводили время со своими папками в голубятнях, в походах в горы, на велосипедных прогулках, да и просто когда приходили на родительское собрание. Он не знал своего отца и когда был маленьким, а потом подростком всё время терзал мать расспросами. Однажды, когда исполнилось одиннадцать лет, мать открыла великую тайну: оказывается, что его отец настоящий грек и мало того, когда-то он стал чемпионом мира в гонках «Формулы 1». Пашка некоторое время невероятно гордился, что он сын чемпиона мира, но со временем насмешки друзей и одноклассников стёрли это чувство. Повзрослев, до него дошло, что мать просто придумала всю эту историю. У кого-то были мифические отцы – герои лётчики, разведчики, моряки, ну а для него матушка хотела чего-то исключительного. Хотя все отмечали, что парень превратился из мальчика в красивого юношу со смоляными волосами, спортивной фигурой, прямым носом и действительно необычайно смахивал то ли на грузина, то ли на итальянца, то ли на грека. Вскоре Пашка сделал одно открытие, которое впоследствии превратилось в навязчивую идею. Однажды он залез в письменный стол на полку с бумагами, в поисках какого-то необходимого в тот момент документа, и наткнулся на пачку старых писем. Мать находилась на работе, и он расположился за столом, просматривая конверты. В век интернета и сотового телефона эта пачка писем выглядела, как что–то ископаемое вроде бивня мамонта или старинного фолианта, написанного от руки с обложкой из натуральной, буйволиной кожи. Он рассматривал разноцветные марки из разных стран -Италии, Аргентины, США, Австралии и большинство писем приходило из Греции. На конвертах значились одни и те же и отправитель, и получатель. Корреспонденция адресовалась матери, а отправлял письма какой-то Аргирис Дракопоулос.
«Вероятно, это и есть мой возможный отец, – размышлял Пашка, – недаром отчество мать присобачила Аргирисович. Видать папаша не счёл необходимым предъявлять свои отцовские права, и фамилия осталась от матери – Пушков, а не эта жуткая для русского слуха «Дракопоулос».
Он никогда не получал писем, но знал, что читать чужие послания нехорошо. Раздумывал недолго – мать на работе, спросить разрешения не у кого, а любопытство просто распирало. Тогда парень решил только просмотреть содержимое, не вникая в суть. Но так не получилось, Пашка не только вник, но и проникся этим эпистолярным романом. Исписанные английскими буквами листки уже пожелтели от времени, зато шариковая ручка сохранила чёткость строк. Писать, читать и даже размышлять на этом языке для Пашки, было делом обычным. В молодые годы мать закончила факультет иностранных языков в одном московском ВУЗе, потом успешно работала внештатным гидом -переводчиком в «Интуристе», а вечерами брала переводы научной и художественной литературы. Она с самого детства разговаривала с сыном на двух языках.
Пашка сварил себе крепкий кофе в турке, сел у окна на кухне и задумался. Прочитанная история впечатлила, но чувствовал он себя неуютно, как будто заглянул в замочную скважину и увидел чужую, приватную жизнь. В письмах не содержалось ничего постыдного или порочащего мать или гипотетического отца. Но про себя парень решил: надо обязательно рассказать матери о том, что прочитал письма. И не только потому, что он вторгся на чужую территорию, пусть даже это прошлое собственной матери, ещё и потому что она должна ответить на множество вопросов. Ведь это прошлое касается и его! Положив стопку назад в стол, решил немного переждать и отложить разговор до лучших времён. Несколько дней Пашка ходил в задумчивости, и в один из вечеров как умел, накрыл стол фруктами, бужениной, всякой зеленью, а в центр поставил бутылку французского, розового вина, которое любила мать. Потом дождался, когда она придёт из института, где преподавала английский, и торжественно пригласил на ужин.
– О, что за повод? – изумилась Лидия Николаевна, отщипнув виноградинку.
– Прежде, идите мыть руки, мадам, – Пашка повернул мать за плечи в сторону ванны.
Лидия Николаевна мыла руки над раковиной, и разглядывала себя в зеркало. Ей нравилось отражение, пусть даже немного усталое после рабочего дня. В свои пятьдесят выглядела прекрасно, во всяком случае, она так думала. Женщине были не по карману фитнес центры, дорогие косметические салоны, но летом она бегала трусцой в парке, а когда наступали холода, делала гимнастику в квартире, покупала замороженную смородину, клубнику, малину и накладывала на лицо самодельные маски. Несмотря на домашнюю терапию, морщинки вокруг глаз и на шее множились, но печаль от этого не возникала, хватало мудрости принимать факт зрелости как неизбежность. Кавалеры, конечно, приударяли. Лидия Николаевна позволяла ухаживать за собой, принимала цветы, ходила в театры и на концерты. Иногда отношения заходили далеко, но к себе домой для этих целей женщина никого не приводила, считала, что эта территория принадлежит только ей и сыну. После смерти бабушки – её матери сын переехал жить в маленькую хрущёвку, и это казалось справедливым, мальчик должен когда-то научиться самостоятельности: готовить для себя еду, стирать носки и утюжить рубашки. Но разделиться окончательно не стремились, они были очень привязаны друг к другу, часто перезванивались, вместе ходили в кино и устраивали такие ужины как сегодня. Лидия Николаевна не особенно удивилась, когда увидела накрытый яствами стол. Только отметила про себя странный момент – сын прятал глаза, вид имел суетливый и загадочный. Даже радужные мечты пронеслись лёгким ветерком: вдруг Павлик скажет, что собрался жениться, и она вскоре станет бабушкой…