Зоя открыла холодильник и достала бутылку вина и разлила по бокалам. Они выпили, не чокаясь, и Зоя продолжила:
– Думаешь я не знала о твоём существовании? Знала, ещё как знала, с самого начала. Когда мы ссорились или он гневался, то всегда пугал тем, что всё состояние оставит тебе. Я подозревала, что он когда-нибудь так и сделает. Не потому, что из благих побуждений хотел помочь или загладить свою вину перед тобой. Ему было наплевать на тебя, на меня, на всех. Он хотел показать, что он хозяин! Он ненавидел людей и наслаждался этим чувством. Вскоре я завела дружбу с ассистентом патологоанатома Закаридисом. Это произошло легко, я узнала, что он родом из Салоников и у нас оказалось много общих знакомых. Я незаметно уносила из дома драгоценности и сдавала в ломбард. Вырученные деньги приносила Закаридису, чтобы тот предупредил меня, когда появится бесхозный труп мужского рода. Отдала ему обручальное кольцо с гравировкой и дорогие часы. Исчезновение обручального золотого кольца муж даже не заметил – это являлось безделицей для него, а вот пропажа часов могла вскрыться в любую момент. Ты только не думай, я не спала с ним – я ему платила… Хотя какая разница, что ты можешь подумать.
– Как ты объяснила этому парню, зачем тебе нужен труп?
– Да он особенно и не интересовался, даже наоборот, сказал, чтобы я не грузила его ненужными подробностями. У него руки тряслись, когда он пачку денег пересчитывал. Я специально принесла банкноты по двадцать евро, чтобы пачка большой казалась.
– А что денег было не достаточно? Зачем кольцо, часы?
– Как ты не понимаешь? Когда бы появился труп, то ассистент должен одеть незаметно на него кольцо и часы, тогда доподлинно стало бы понятно, что это Дракопоулос. Он же в морге работает не один! Закаридис производит опись всех вещей, которые находятся при покойнике, а уже по ним выходит на меня. А вскрытие делает доктор-патологоанатом, и находит причину смерти естественной. Так собственно и произошло! – Зоя выпила из бокала. – И вот однажды, когда мы очень сильно поссорились, Аргирис сообщил, чтобы я даже ни на что не надеялась, все деньги, дома, яхты оставит тебе, при мне позвонил натариусу и назначил встречу. Ты думаешь, я могла позволить это сделать, после того, что пришлось вытерпеть от него? Вот тогда он подписал себе приговор. В этот же день, я выкрала из сейфа мои же драгоценности, сдала в ломбард, потом на эти деньги отправила садовника и горничную в отпуск. Мне не нужны были свидетели. Звёзды складывались в мою пользу: позвонил Закаридис и сказал, что привезли неопознанный труп, то есть не совсем бесхозный, но при дополнительной сумме он сделает так, как мы договорились прежде.
Павел понял, что обиженная женщина долго вынашивала планы избавления, продумывала каждую мелочь. Как потом оказалось, что предусмотреть всё невозможно. Зоя смотрела на круговерть снежинок за окном, вспоминая то, что так хотела забыть.
– У меня были только сутки, и я уговорила мужа отправиться в море. Он знал, что мне нравится управлять моторной яхтой, мы часто ходили к берегам Турции. К вечеру мы подошли к курортному городу и встали в небольшой бухте за скалами, недалеко от пляжа. До этого я выкинула всю питьевую воду за борт и только в моей сумке хранилась бутылка лимонада с цианидом. Стояла жара, как всегда, в начале июня и пить хотелось невероятно. Мы сели на надувную лодку с мотором и незаметно подошли к пляжу со стороны скал. Туристов было полно, кричали дети, кто-то играл в волейбол на площадке и на нас никто не обратил внимания. Я усадила его на лежак под шезлонг и сказала, что пойду купить несколько бутылок воды. Сама сходила в туалет и вернулась через несколько минут. И вот тут началось для меня страшное. Как бы я ненавидела его, но в ту минуту прекрасно осознала, что намеревалась сделать. А он смотрел на меня сквозь очки и всё больше и больше раздражался. Он не кричал, а шипел, потому, что вокруг сновали люди:
«Ты что, совсем идиотка? Дура недоделанная, ты принесла пить?»
Муж так дорожил своим реноме, он же для всех чемпион мира, суперстар. И в своём снобизме до него не доходило, что вокруг турки, и они не понимают его греческую брань, никто не помнит в этом старике чемпиона! Окружающим абсолютно наплевать, что он миллионер, ведь на его лбу не написано, что он Аргирис Дракопоулос. Он даже вензель придумал из первых букв имени и фамилии. Из гипса заказал и установил на фронтоне виллы, везде его пихал. Печати ставил, где не попадя, на каждой бумажке, на каждом письме, вообразил себя властелином мира.
Зоя протянула руку, взяла с подоконника пачку и закурила сигарету.
– До меня в самый последний момент дошло, что я забыла снять запоминающееся кольцо. Тогда не думала, что оставляю отпечатки пальцев на стакане и на бутылке. Но не могла же я одеть перчатки при свидетелях и в такую жуткую жару. Вот так стояла и смотрела, с каким удовольствием он пьёт зелье, потом, не дожидаясь кончины, скрылась за скалами. Тем же путём вернулась назад на Кипр.
– Но зачем было тащить его в Турцию? Зачем столько мороки?
– Надо было грохнуть его на вилле и зарыть в саду? Моя любопытная собака Пигги, быстро бы разрыла и кости разнесла по всему дому. Только я до сих пор не пойму, как полиция Турции узнала, что это Дракопоулос? Я ведь всё продумала! Моих отпечатков у них нет и не с чем сравнивать, а труп так бы и остался безымянным.
– Ты совершила ошибку, потому что не интересовалась его драгоценностями.
– В каком смысле?
– У нашего с тобой родственника были очень дорогие очки и таких очков всего десять в мире. Когда турецкая полиция начала пробивать владельцев, то мёртвым оказался только Дракопоулос. И эти очки были на нём, когда обнаружили труп.
– Вот тупица самонадеянная! Знала же, что этот козёл бижутерию не оденет. А я думала, что это дешёвка, купленная в какой-нибудь лавке за двадцать евро. Уж слишком они блестели и переливались, больше смахивали на женские.
Женщина взяла со спинки стула серую, пушистую шаль и накинула на плечи. Она как-то сжалась, стала ниже ростом. Они уже изрядно накурили на маленькой кухне, Зоя приоткрыла форточку, так и осталась стоять грустным силуэтом на фоне окна:
– А на следующий день я опознала в чужом мужчине своего мужа. Похоронила, не открывая гроб, на то и впрямь имелась воля покойного, об этом знали все друзья, и никто не удивился. Потом, когда журналисты хотели узнать подробности, я сказала, что он иногда терял память и у него доктора диагностировали болезнь Альцгеймера это не первый случай, когда он забывал, что с ним и где находится.
Зоя стояла, повернувшись к окну, обняв себя за плечи. Павел вдруг пожалел эту женщину, которая запуталась, испугалась и сидит сейчас в угольном городе, в маленькой квартире, без денег и надежды. Он встал и попытался обнять женщину, спрятать и защитить.
– Зоя поехали со мной. Тебе надо спрятаться. Если я тебя нашёл, то и полиция может обнаружить! Я сделаю тебе новый паспорт, если захочешь мы поженимся! Мне никто не нужен, только ты! Я сделаю тебя счастливой!
Так они стояли несколько секунд, плечи женщины вздрагивали, потом она повернула заплаканное лицо, взяла его за руку и повела в другую комнату. Павел опешил.
– Кто это?
В инвалидном кресле, повернувшись к окну, сидел светловолосый мужчина с голубыми бездонными глазами. Пахло лекарствами и чистотой. Павел невпопад подумал, что в этой квартире окно вместо телевизора и самый интересный снежный фильм происходит за стеклом. Он вспомнил, где видел этого мужчину, это был водитель Зои.
– Это мой первый муж Мануэль Папаниколау. Только его я всегда любила, ушла от него, но не переставала любить. Его сексуальность невозможно было удовлетворить, и эта болезнь гнала его на поиски новых ощущений, разных женщин, и всё более извращённые формы имели такие связи. Но любил он только меня, я это знала всегда. Да только вернулся он ко мне, когда уже не было ни мехового магазина, продан семейный дом, и вдобавок ко всему он приобрёл себе страшную болезнь – СПИД. Ты сам понимаешь, что сексуальных отношений мы позволить себе не могли. Только это не имело никакого значения и не имеет сейчас. Я его жалею, и буду заботиться до самого конца. Он никому не нужен кроме меня и когда случилась такая беда, он пришёл ко мне. Ни к дочери, ни к сестре, ни к племянникам, а ко мне! – женщина замолчала ненадолго опустив руки вдоль тела. – Когда он снова появился в моей жизни, я сделала вид, что это чужой человек, кое-как уговорила Дракопоулоса взять его на работу шофёром. Вот так мы и жили, пока у этого старого идиота, не всплыли отцовские чувства, и он не вспомнил про тебя. А точнее сказать, никаких чувств ни к кому он не испытывал, всё делал назло, чтобы заставить за чашку чая с молоком, руки ему целовать. Болезнь Маноса прогрессировала и необходимы были деньги на лекарства. В наше время есть все медикаменты, только стоят они больших денег. Вот тогда я решила избавиться от Дракопоулоса. Я была уверена, что ты появишься, но совсем не волновалась, ведь похоронен другой человек и у тебя не получится забрать ни цента. Потом ты уехал ни с чем, я отправилась в Европу, увезла туда Маноса. Но оказалось, что всё только начинается. И вот однажды позвонил Закаридис. В этой суете я совсем забыла про часы, которые отдала этому идиоту. Он надел на покойника обручальное кольцо, но не одел часы. Тогда я должна была войти в роль безутешной вдовы, – усмехнулась женщина,– и не заметила их отсутствия, когда приехала в морг на опознание. Жалкий докторишка начал шантажировать меня, требовал всё больше и больше. Стало понятно, что он никогда не отстанет. Я не могла рисковать. В Париже активно участвовала в фотосессиях для глянцевых журналов, старалась всячески находиться на виду. Теперь всё остальное делал он.
Зоя погладила мужчину по гладко выбритой щеке, потом наклонилась и поцеловала в лоб. Манос взял руки женщины в свои ладони и прижался губами. Он слышал, как пришёл Павел, их разговор и плач Зои, он не понимал ни слова, но догадывался, о чём они говорят. Он сидел в инвалидном кресле, тупо уставившись в окно, за которым беспрерывно падал и кружился снег. Он – грек, никогда не видел столько белого, холодного пуха. Его душа разваливалась на куски, как он мог объяснить, что только она сделала жизнь счастливой, и что без неё он умрёт, хотя и так знал, что его дни сочтены. Манос понимал, что не имеет права держать эту женщину и наоборот, он должен сказать, чтобы она уходила, жила той жизнью, о которой всегда мечтала. Но он только молчал, и из его голубых глаз текли слёзы. Теперь они навечно связаны друг с другом.