— Йоу, Генри, что тут у вас такое? — спрашивает он.
— Йоу. Как, сегодня тоже работаете? Не пойдете на свадьбу? — удивляюсь я.
Он приближает лицо ко мне:
— Я бы с радостью. Где Бобби Джеймс?
— Вон там, за машиной прячется со своей девушкой, — говорю я и показываю в нужную сторону.
— С кем прячется? Уже умудрился девчонку себе подцепить? — в свою очередь удивляется мистер Джеймс.
— Даже не спрашивайте: я сам ни за что бы не стал с малолеткой встречаться.
— Слышал, жена его сегодня как следует отходила пакетом с какашками. По этому поводу поступило три звонка в 911.
— Я не могу подтвердить, равно как и опровергнуть данные слухи, — с деланной серьезностью сообщаю ему я.
Мистер Джеймс, в этих делах мужик тертый, только беззвучно смеется в ответ.
— Понимаю, — говорит он. — К тому же мне сейчас не до того. А у них там все по-взрослому или как? А то как было бы хорошо в один день сразу от двух нахлебников избавиться.
Теперь моя очередь смеяться. Мистер Джеймс мне нравится.
— Боюсь, не выйдет. У него же на лице написано: «Вечный маменькин сынок», — говорю я.
— Клянусь, я скорее сам его пристрелю, Генри, — говорит он.
— Лучше уж сразу, сейчас, а то потом некогда будет, да и жалко станет, — советую я ему.
— Ладно уж, пусть до завтра побегает, — смеется он мне в ответ. — Рад, что вид у тебя бодрее, чем вчера вечером.
— Да уж, — говорю я.
— С теми ребятами все в порядке, — добавляет он. — Всех уже отпустили домой.
— Я слышал.
— Но сам лучше пока держись подальше от спортплощадки, хорошо?
— Да, конечно, — говорю я.
— А Гарри там что — нацепил костюм для аэробики? — с изумлением в голосе интересуется он.
— Да хрен его знает, лучше сами у него спросите, — советую ему я.
Мистер Джеймс опускает боковое стекло с пассажирской стороны.
— Йоу, Гарри, — окликает он его. — Что это на тебе такое? Костюм для аэробики?
— Йоу, Роб, — отзывается Гарри. — Нет.
— А похоже. Ладно, ребята, увидимся на свадьбе. Да, и еще, кстати, когда Арчи раскроит себе череп об асфальт, скажите диспетчеру, чтобы вызывал не меня, а «скорую помощь». Хочу успеть чего-нибудь перекусить перед свадьбой дочери.
И с этими словами уезжает. Если последнее замечание и имело своей целью как-то нас вразумить, то мы все равно благополучно его прохлопали: не успевает машина скрыться за углом, как у нас уже снова готов трамплин. Буквально сразу же все снова бросаются по своим местам. Гарри и Арчи отступают назад, разворачиваются и летят в атаку. На этот раз безо всяких помех. Арчи глядит сверху на приближающийся трамплин, как пилот бомбардировщика, готовый обрушить тонны металла и взрывчатки на голову аятоллы Хомейни. Он вот-вот взлетит с трамплина со скоростью 100 миль в час, шутя перемахнет через солнце и покажет всем этим ходячим хлюпикам внизу, у кого здесь в квартале самое крепкое очко.
Шлеп. Бац.
В жизни не всегда все бывает по справедливости. Иногда плохие торжествуют, а хорошие незаслуженно несут наказание. Не знаю, как там у вас, у заблудших и одураченных идолопоклонников, а нам, католикам, Папа Римский ясно объяснил, что придет Судный день, и тут-то Большой Мальчик все дерьмо у нас из жопы огнеметом и повыжжет. Однако до той поры всем все, как правило, сходит с рук, даже если кажется, что так быть не должно. Вот, например, как сейчас, когда мы с Гарри на пару незаслуженно страдаем от побоев отца С. Томаса Альминде, OSFS, в церковной ризнице. Мы прибежали сюда из дома, нацепив стихари прямо поверх школьной формы. В таком виде, и никак иначе, любой церковный служка обязан являться в храм даже летом. На пороге мы оба споткнулись и со звучным грохотом полетели на пол друг через друга, чуть животы не надорвав от хохота. Стеклянная дверь с силой захлопнулась за нами, отчего тут же разбилась вдребезги. Святой отец, который в это время был занят тем, что наставлял на путь истинный одну хорошенькую разведенную мамашу с великолепным бюстом, посчитал, что в данном случае без физического наказания никак не обойтись. Тут уж ничего не попишешь: воротничок священника, равно как и полицейский значок, — отличный аргумент в пользу узаконенного права давать волю рукам. Поскольку я меньше и легче, чем Гарри, святой отец поднимает меня в воздух, ухватив за волосы. Слезы из глаз так и брызжут, единственное, чего мне сейчас хочется, — это порвать ему глотку за то, что он, бля, творит с моей прической, но все же приходится стиснув зубы молчать. Со священником такое не прокатит. Лучшее, что можно сделать в этой ситуации, — крепиться и не подавать виду, что тебе больно. В этом смысле Гарри сейчас особенно тяжело: он, как телка, ревет, а святой отец тем временем знай себе навешивает ему подзатыльник за подзатыльником ладонью со здоровым перстнем, повернутым камнем вовнутрь.
— Сколько можно повторять, что церковный служка должен вышагивать со смиренным достоинством? — вопрошает он.
Но вот побои закончились, и теперь святой отец держит нас обоих, обхватив за плечи. Гарри постепенно прекращает хныкать.
— Оставьте волосы как есть, мистер Тухи, — говорит мне отец Альминде. — Ваше тщеславие — не что иное, как признак слабости духа.
— Да, святой отец, — отвечаю я.
— Я имел в виду, мистер Тухи, прекратите начесываться.
— Всего одну секунду, святой отец, — говорю я, — еще только по разу с каждой стороны.
— Я сказал, уберите расческу сейчас же, — приказывает он.
— Святой отец, да я все, все уже, — торопливо говорю я.
— И это двое моих лучших служек, — сокрушается святой отец. — Дверь разбили, в ризницу ворвались, просто не служки, а черти какие-то. Никогда больше так меня не разочаровывайте. Мое сердце этого просто не вынесет.
— Не будем, святой отец, — хором отвечаем ему мы.
— Хорошо. Остается надеяться на вашу искренность. О вас я лучшего мнения, чем о большинстве этих животных вокруг. Тут волей-неволей начнешь себя чувствовать не духовным пастырем, а директором зоопарка.
— Но зато каким хорошим, святой отец, — вставляет Гарри.
— Не пытайтесь выставить меня дураком, Карран. Это всего лишь горький сарказм, и только.
— Аминь, — говорю я. Упс.
— Извините, я не расслышал: что вы секунду назад сказали, мистер Тухи? — переспрашивает святой отец.
— Простите, святой отец. А что я такого сказал? — спрашиваю я и непонимающе моргаю.
— Мне показалось, вы сказали «аминь», — не отступает он.
— Ах, вы об этом. Да, и впрямь сказал. Просто в тот момент я молился про себя. Должно быть, случайно вслух вырвалось.
В ответ святой отец хмурит брови. Он крайне раздосадован и осознает свое поражение: ему ничего другого не остается, кроме как поверить мне на слово. Ведь монашки да священники только и делают, что все время талдычат нам о том, что нужно про себя непрерывно молиться. С какой же тогда, спрашивается, стати мне не молиться именно в тот момент?
— Как там у Стивена? — спрашивает он.
— Думаю, все как обычно, — говорю я.
— Ты ведь не сказал отцу про то, что мы иногда с ним беседуем?
— Нет, не сказал.
— И про то, что мы иногда беседуем с твоей мамой, надеюсь, тоже не сказал?
— Нет, святой отец.
— Вот и хорошо. Они оба возмущаются поведением твоего папаши. А ты сам что думаешь по этому поводу?
— Я не знаю, святой отец. — Мое дыхание учащается: что-то, по-моему, стало душновато.
— Мистер Карран, — говорит святой отец, — вы не могли бы на минутку оставить нас и подождать за дверью?
— Конечно, святой отец, — отвечает Гарри, выходя в пустой дверной проем и переступая через осколки разбитой двери.
— Расскажи мне все как есть, Генри, — говорит священник, видя, что я хмурюсь и нервничаю.
— Все друг с другом грызутся и никто не хочет никого слушать, — говорю я.
— Как это?
— У Сесилии настроение меняется каждые две минуты. То она смеется, то плачет. Стоит ей рявкнуть на Фрэнсиса Младшего — тот обязательно рявкнет в ответ. Стивен никак не может забыть Мэган и поэтому пьет. Еще он ненавидит Фрэнсиса Младшего за то, что тот за спиной у Сесилии пялит миссис Куни. Фрэнсис Младший пялит миссис Куни, потому что несчастлив в браке. Сесилия тоже несчастлива, потому что ей приходится тянуть на себе четверых детей плюс еще одного в инвалидном кресле, а у нее на это не хватает денег, вдобавок муж тайком от нее пялит другую. Фрэнсис Младший утверждает, что бьет Стивена, чтобы заставить его наконец очнуться, но на самом деле он бесится из-за того, что Стивен бросил футбол, а для него это все равно как если бы он сам играл, а не Стивен. Ситуация говно, святой отец, говнее некуда, но у меня все под контролем, — на одном дыхании выпаливаю я, и на все про все у меня уходит секунд десять, не больше.
— Вот и отлично, мистер Тухи. Уверен, что так оно и есть. А теперь просто сделайте пару глубоких вдохов, — говорит он и ждет, пока я успокоюсь. — Вы можете снова вернуться к нам, мистер Карран. Давайте сменим тему на более приятную. Сколько девчонок придет сегодня на свадьбу?
— В максимальном списке приглашенных значится двести двадцать два человека, так что, по моим подсчетам, на свадьбе должно присутствовать не менее ста одиннадцати особ женского пола, — сообщает ему Гарри.
— Сто одиннадцать женщин. Я явно выбрал не ту профессию.
Святой отец, минуя разбитую дверь в ризницу, неспешно возвращается к себе в дом, откуда слышится милый приветственный смешок. Все нужные для работы и отдыха помещения соединяются между собой внутренними дверями, так что на улицу можно не выходить вообще. Работаешь без напряга, всего час в неделю, а все остальное время знай сиди себе да потягивай винцо, лупцуй детишек да тискай телок за сиськи. Время от времени можно послушать чьи-нибудь семейные тайны или длинные, как квитанции из прачечной, списки чужих грехов, а можно просто сесть в красную спортивную тачку и погонять по городу. Если кто видит особую разницу между Хью Хефнером