— Очень хорошо, — прошептала она. Ухо у меня горело от ее острых ногтей. Я боялась пошевелиться. — Новеньким еще ни разу не удавалось сбить меня с ног на первом же уроке. Правда, ты не совсем новенькая…
— Для меня это почти привычка.
— Тебе предстоит еще многому научиться. Мы закончили. — Она отпустила меня. — Ну как, остаешься?
— Мне некуда идти, — без выражения ответила я, отодвигаясь от нее.
— Теперь есть куда. — Матушка Ваджпаи быстро и плавно вскочила, хотя я понимала, что у нее болит колено. — Считай себя одной из нас!
И все же мне не хотелось быть ничьим орудием.
— Я вступила в ваш орден?
— Еще нет. Тебе предстоит какое-то время подождать. Ступай с Саммой. Она ждет за дверью. Самма покажет тебе общую спальню и познакомит с матушками-наставницами.
Одернув свой полотняный халат, я ответила:
— Я не желаю больше никому подчиняться.
— Иди, Зелёная. Все будет хорошо.
Некоторое время все действительно было хорошо. Меня поселили с претендентками ордена Лилейных Клинков. Самма стала моей соседкой в общей спальне и за столом в трапезной; что еще важнее, она показывала мне дорогу в тренировочные залы, объясняла, как ориентироваться в лабиринтах коридоров храма Серебряной Лилии. Мы вместе стояли на службах и возносили молитвы богине Лилии.
Новая жизнь немного напоминала мое заточение на Гранатовом дворе. Правда, если тамошнее существование можно было назвать тенью, то теперешнее стало светом. В то время как госпожа Тирей держала меня в четырех стенах и не позволяла ни с кем видеться, матушки-наставницы повсюду водили за собой группку претенденток. Нас, тех, кто должен был проходить испытания — Лепестки, — набралось девять.
Другие девушки готовились вступить в другие ордена богини Лилии. Вскоре я узнала, что храм принимал и девушек из знатных и богатых купеческих семей; претендентки приходили не только из Калимпуры; они стекались со всего Селистана. Претендентка должна была отказаться от наследства и оставить все мирские дела. Ее жизнь посвящалась богине. Взамен она получала право жить в относительной роскоши и заниматься традиционно мужскими искусствами и ремеслами, например целительством и правом.
Знатные претендентки и претендентки из богатых семей не забывали о своем происхождении. Те из них, кто готовился вступить в орден Целителей или Юстициариев, гордо шествовали впереди всех на службах и праздниках. Иногда они появлялись при дворах знатных домов. В отличие от Медных Холмов в Калимпуре существовала вполне разумная система правления, хотя иностранцам трудно было разобраться в ней.
Совсем другими были Клинки. Из нашей девятки только одна девушка, Яппа, происходила из купеческой семьи; первое время она собиралась стать Юстициарием, но потом, уже на уровне второго Лепестка, перешла к Клинкам. Остальные девушки родились в нищете. Многие были подкидышами или внебрачными дочерьми незамужних матерей.
И конечно, среди нас была одна иностранка — я.
Хотя цветом кожи я не отличалась от прочих селистанцев, мое лицо со шрамами выделялось в толпе. Ребенка с такой внешностью, как у меня, наверняка утопили бы в реке. Девушку постарше выкинули бы на улицу и заставили попрошайничать. Более того, на родном языке я говорила с сильным акцентом. И самое главное, голова моя была устроена совсем по-другому.
Вначале моим товаркам пришлись по вкусу мои чужеземные познания. Бывшие беспризорницы не слишком хорошо умели готовить, но ценили вкусную еду. Хотя некоторые из девушек много времени проводили в храмовой кухне, мои особые таланты в области кулинарии вызывали всеобщее восхищение.
У нас были всевозможные уроки. На них-то пригодился мой жизненный опыт. Кроме того, мы тренировались с действующими Лилейными Клинками; они часто брали нас с собой в город.
Некоторые из экскурсий напоминали вылазки, на которые я ходила с Танцовщицей в Медных Холмах. Крыши Калимпуры оказались не такими проходимыми, как в моем прежнем городе, зато подземелья были гораздо более разветвленными. Под Калимпурой жило несколько кланов; члены кланов носили серую одежду с капюшонами и на поверхность выбирались только по ночам. В калимпурских подземельях размещались военные заводы и водоемы, хранилища зерна, темницы и кузницы. Там кипела жизнь.
Для меня походы в подземелья стали блаженством. Я отлично ориентировалась в темноте. Прыгала, бегала и падала я не хуже, чем матушка Шейла — она часто водила нас под землю, — и значительно лучше, чем большинство действующих Клинков. Вскоре матушка Шейла поручила мне тренировать других претенденток. Я часто вспоминала уроки, которые давала мне Танцовщица, и старалась так же воспитывать нужные навыки у своих учениц.
Поэтому по ночам я часто лежала без сна и думала о том, как объяснить то или иное упражнение подоходчивее. Кое-что я даже записывала или зарисовывала на бумаге, а потом отрабатывала во время спаррингов с Саммой.
В те первые месяцы я достала из сумки свой расшитый колокольчиками шелк. По пути из Бхопуры я часто забывала о нем от горя и отчаяния, но совсем его не забросила. При желании я могла бы возобновить отсчет дней — ведь мне уже приходилось делать так раньше. Товарки слегка поддразнивали меня, но постепенно привыкли засыпать под тихий звон крошечных колокольчиков.
Пришивая колокольчики, я думала о детях. Федеро украл меня с особой целью… точнее, и не украл даже — он ведь заплатил за меня отцу. Здесь, в Калимпуре, я видела стайки уличных детей. Они перетаскивали тяжести, продавали фрукты, передавали записки и поручения, помогали владельцам повозок. Насколько они были свободными? Сколькие из них жили с родителями?
Я не забывала обещания, данного самой себе еще в Медных Холмах. Сумею ли я когда-нибудь спасти всех детей? Сумею ли помочь хотя бы кому-нибудь из них? Как мне найти и победить богача, окруженного стражниками и решетками?
Если не считать трудных мыслей, тяжелее всего я привыкала к тренировкам Клинков. Отличалась я только в подземельях; в остальном мне недоставало познаний и навыков, которые требовались от претендентки моего возраста.
— Когда я нападаю, нагибайся, — посоветовала матушка Ваджпаи.
Сегодня на ней было простое платье, как на всех, хотя и подпоясанное в талии. Подол юбки она приподняла и подоткнула. Мы спустились в один из дворов на нижнем уровне храма — Клинки устраивали там тренировки с оружием. Если оружие не требовалось посвященным, его могли брать для занятий претендентки. Как правило, после тренировок все мы уходили в синяках.
Ко мне матушка Ваджпаи проявляла особый интерес.
Самма, Яппа и еще три претендентки в тот день занимались в нижнем дворе. Шипели фонари, горевшие на газе, переработанном из сточных вод; сырой каменный зал был ярко освещен. Пол в зале был усыпан соломой, а в углах лежали муслиновые валики, набитые ватой.
Я, как мне казалось, незаметно перемещалась в сторону, надеясь застать матушку Ваджпаи врасплох. Дрались мы по правилам.
— Можно наносить только разрешенные удары и применять разрешенные приемы, — предупредила меня перед боем матушка Ваджпаи.
— Когда мы будем драться без правил? — спросила я Самму позже.
Та со смехом объяснила, что бои без правил — последний Лепесток, пройдя который мы станем полноправными Лилейными Клинками.
Итак, до поры до времени нас ограничивали правилами — почти как на Гранатовом дворе. Девять лет предстояло сражаться по правилам, а несколько последних месяцев — без правил. Так я еще могла бы жить.
Я осторожно попятилась, не сводя взгляда с ног матушки Ваджпаи и не меняя стойки. Еще Танцовщица, швыряя меня на камни, учила: стойка — это все.
И все же я едва не пропустила удар. Матушка Ваджпаи ринулась на меня внезапно и замахнулась правой рукой. Рука ее казалась лезвием меча. Я нарочно упала, надеясь уйти от удара. Я собиралась перекатиться на другой бок и быстро вскочить. Такой прием у меня срабатывал почти всегда, ведь я была маленькой и юркой.
Возможно, все вышло бы и на этот раз, сражайся против меня другая наставница или девушка постарше. Я несомненно победила бы в поединке с другой претенденткой — ведь все остальные двигались и соображали гораздо медленнее меня. Но матушка Ваджпаи отлично изучила все мои приемы и уловки. Когда я попыталась уклониться, она левой рукой сильно ударила меня в правый висок.
Морщась от боли, я упала на пол. Перед глазами поплыли красные пятна. Какое-то время я даже дышать не могла. Когда я пришла в себя, то услышала голос матушки Ваджпаи. Она говорила:
— …из центра. Всегда следите за глазами противника. Очень, очень немногие умеют наносить удары не глядя. — Она опустила голову и, улыбаясь своими серебряными зубами, блестящими при свете ламп, посмотрела на меня. — Способен ли кто-нибудь из вас перенести такой удар, какой только что перенесла Зелёная?
Девушки зашаркали ногами, но последовать моему примеру не захотел никто.
Матушка Ваджпаи протянула мне руку и помогла встать.
— Мы не всегда деремся по правилам, — сказала она мне, доверительно понизив голос, как будто не хотела, чтобы другие ее слышали. — В тренировочном зале если ты соблюдаешь правила, то ждешь того же и от противника. На улицах города тебе предстоит сражаться совсем с другими противниками. Они будут нападать на тебя из засады и вряд ли станут драться по правилам.
— Спасибо, матушка! — Голова у меня еще гудела от удара, и я старалась говорить не заикаясь.
Матушка Ваджпаи снова повысила голос, чтобы ее слышали все ученицы.
— Зелёная провела у нас менее двух лун, и все же защищается она лучше любой из вас. Она ловко уходит почти от любого удара, за исключением самых хитрых приемов. Кстати, один из таких приемов я только что продемонстрировала. Она успевает упасть и снова вскочить, не дожидаясь, когда противник снова соберется атаковать. Присмотритесь, как она держит равновесие. Понаблюдайте, как Зелёная следит за мной. Как только она научится верно читать мои мысли по глазам, мне уже не удастся ее задеть!