ЗЕЛЕНАЯ ШИШКА
Добрый ветер, добрый ветер
Лист сорвал с кленовой ветки
И оставил на земле,
И оставил на земле.
Лист в кораблик превратился.
В даль далёкую пустился
Я на этом корабле,
Я на этом корабле…
Когда я напеваю эту песенку, мне вспоминается одна история, которая произошла давно.
В те далёкие дни ворвались в нашу страну фашистские солдаты. И затопали их сапожищи по нашим дорогам, загрохотали гусеницами их тяжёлые танки… Ворвались фашисты и в маленький литовский городок, где жила девочка Лена со своими родителями.
Отец Лены был известный в городе скульптор. И его скульптура -два каменных льва, играющих в мяч,- стояла в городском парке, рядом с прудом. Большой лев поднялся во весь свой огромный рост. В одной лапе он держал каменный мячик, а другую протянул над маленьким львом, который всё старался дотянуться до мяча, но никак не мог. Это был очень маленький лев, можно сказать, львёнок.
Лена дружила со львами. Она приходила к ним каждый день. Одной стороной Ленин дом примыкал к парку, и ей не нужно было идти через ворота. Можно было сразу спуститься со второго этажа по лестнице и выйти в парк.
Лена бежала к пруду и ещё издали здоровалась:
- Доброе утро, львы. А я иду в лес.
И львы - может, ей это так казалось - чуточку наклоняли свои лохматые головы. Лена осторожно гладила лапу маленького льва и бежала дальше.
Лес был почти рядом. Обогнёшь пруд, пробежишь по тропинке мимо старого дуба, пролезешь через дырку в каменном заборе, спустишься в овраг - а там уже начинался лес.
Когда немцы вошли в город, Лена была дома. Улица грохотала от тяжёлых машин, в окно доносились чужие, незнакомые слова. И этот грохот, и эта чужая немецкая речь напугали Лену, и она заплакала.
Мама гладила её по чёрным волосам.
- Не плачь, Леночка, не плачь, Белочка.
- Знаешь, мама,- сказала Лена,- они теперь увезут с собой папиных львов.
- Ну что ты,- успокаивала мама.- Нет, львы останутся. А немцев скоро прогонят.
БЕЛОЧКА
- Чи-у! Чи-у!
- Здравствуй, птичка,- прошептала Лена.
- Чи-у, чу-чу! - крикнула птичка и запрыгала вдоль ручья.
Это была удивительная птичка, самая удивительная, какую Лена встречала в лесу. Пёрышки её переливались на солнце, и она, как золочёный шарик, скакала вдоль ручья. Конечно, птичка умела разговаривать,и все птицы умеют разговаривать с Леной-ведь она часто поёт им песенку:
- Чи-у, чи-у! Чи-у-чу!
Я -чу!
Ты - чу!
Мы с тобою чи-у-чу!
Этой песенке научил Лену старый дрозд. И когда птички слышат Лену, они всегда отвечают ей.
А эта птичка - совсем удивительная: она порх! - и нырнула в воду,
- Эй, чу! -крикнула Лена.- Скорее на берег!
Она хотела броситься за птичкой в воду, а золотой шарик вдруг выскочил сам и зачичикал:
- Чи-чу-ру-чи-чи… (На птичкином языке это значило: «Просто я умею нырять».)
- А я умею лазить по деревьям,- похвасталась Лена.- Хочешь, покажу?
- Чирк-чик! - крикнула птичка.
- А-а, не веришь? - Лена кинула корзинку, встала на пенёк и, ухватившись за нижние ветки, стала взбираться на дуб.
- Га-чу-чу! - пискнула снизу птичка.- Куда ты, Белочка?
- И мама зовёт меня Белочкой! - крикнула Лена.
Она лезла всё выше и выше. Потом оглянулась. В той стороне, где овраг, Лена увидела солдат. Они шли из города. Лена быстро спустилась с дерева, подняла корзинку и побежала домой.
Дверь их квартиры была открыта. Лена вошла в комнату и испугалась: в доме всё было перевёрнуто.
- Мама! - позвала Лена.- Ма!..
Никто не отозвался.
На полу Лена увидела мамину косынку и фуражку Сени, её старшего брата. Она осторожно, чтоб не наступить на косынку, шагнула вперёд, закричала:
- Мама! Мама! Мама!
И снова никто не откликнулся. Дом был пуст. В раскрытое окно папиного кабинета врывался ветер, шевелил на полу бумаги
Лена схватила мамину косынку, побежала вниз.
На улице к ней подошла незнакомая женщина. Она провела рукой по чёрным путаным волосам девочки и прижала её голову к своему шершавому пальто.
- Не надо входить туда,- сказала шёпотом женщина и показала на дом.- Пойдём. Ты будешь жить у меня. А потом за тобой приедет мама.
Лена глянула в грустное лицо женщины и заплакала.
НОВЫЙ ДОМ
Уже несколько дней Лена не выходила на улицу. Она знала, что ей нельзя гулять, потому что её могут схватить немцы и увезти, как увезли её отца, маму и Сеню.
Новый дом Лены, не каменный, как прежний, а деревянный, находился на краю города. У Лены теперь не было своей комнаты, как прежде, а только сундук. Большой кованый сундук. На нём Лена спала. Сундук стоял за занавеской, которая никогда не отдёргивалась.
И Лена про себя так придумала. Однажды она заблудилась в лесу. Пришла в чужой дом и спряталась за занавеской. Тут же вместе с ней прятались полка с книжками и маленькая резная скамеечка.
Лена подолгу смотрела на занавеску. И даже полюбила её. Там были нарисованы красные цветы и красные птицы. Занавеска всегда светилась. Птицы и цветы, как во сне, оживали и тихонько кружились, будто танцевали, и Лена шёпотом напевала им песенку:
- Чи-у, чи-у! Чи-у-чу!
Я -чу!
Ты - чу!
Мы с тобою чи-у-чу! -
и немножко с ними разговаривала.
К Лене в её закуток приходил играть сын женщины - мальчик Лёша. Он был немного старше и часто рассказывал ей сказки.
Лена теперь не смеялась. И не плакала. А только слушала. И вот однажды…
«ЗВЕРИ!»
В дверь постучались. Было совсем темно. Лёшина мама вышла в коридор, прислушалась.
- Кто там? - спросила она.
- Свои. Откройте.
Мама отодвинула щеколду и впустила соседку, тётю Наташу. Вместе они вошли в комнату. Тётя Наташа поставила чёрную сумку на стул, развязала платок и вдруг заплакала.
- Ты что?!-спросила Лёшина мама.- Что?!
- Ой! Ой! Что они натворили! - всхлипнула тётя Наташа.- Я ведь только из Забелин. К себе ещё не заходила. Вижу, свет у вас… Ой!- и вытерла рукой глаза.
Мама прикрутила фитиль керосиновой лампы. Теперь огонёк едва поднимался, точно маленький светлячок, готовый спрятаться или улететь.
- Они выгнали весь народ из Забелин и погнали автоматами за овсяное поле, к оврагу,- и детей, и стариков, и всех.- Тётя Наташа опять всхлипнула.
Лена помнила Забелины - это ближайшая к городку деревня. Она там не раз бывала и овсяное поле знает, и овраг…
- А потом велели мужикам забелинским выйти,- рассказывала тётя Наташа.- По списку выкликали и спрашивали, которые из Забелин в партизаны ушли… А потом согнали мужиков в середину, и шестеро фашистов с резиновыми палками…
- Били! - вскрикнула мама.
- Ой, били! А командовал всем Казимирыч. Женщины кричат, плачут, дети ревут, а он только командует: «Добже!»
- Звери! Звери! - заплакала Лёшина мама.
- Как обтишалось, я и побежала в город,- сказала тётя Наташа. Она вытащила из сумки хлеб и два куска сала. Положила на стол, оглянулась на занавеску с птицами: - Я вам оставлю. Вы уж возьмите.
И пошла. У двери тётя Наташа остановилась, зашептала:
- Люди болтают, будто ты дочку архитектора куда-то вела. Эх! Даже детей не жалеют, ироды! Казимирыч-то у них какой-то начальник! Говорят, новую облаву хочет в городе сделать.
Лёшина мама заперла за тётей Наташей дверь. Потом заглянула к Лене за занавеску:
- Ты не спишь, Леночка?
- Нет,- тихо ответила Лена.- Я всё слышала.
Мама села на краешек сундука и позвала Лёшу:
- Давайте, ребятки, подумаем, как теперь быть. Леночке надо получше спрятаться. В доме оставаться опасно.
САЛОТОПКА
Весь следующий день ни Лёша, ни его мама, ни Лена не вспоминали о вчерашнем.
Лёша, как всегда, сидел на скамеечке, рядом с сундуком. А Лена смотрела на красных птиц и красные цветы на занавеске.
- Хочешь, я тебе расскажу одну историю? - спросил Лёша.
- Расскажи.
- Только это тайна.
- Хорошо,- кивнула Лена.
- Ну, слушай. Это было давно. Шёл я по берегу реки и кидал в воду камушки. Вдруг из воды выплыл зелёный крокодил.
- Крокодил? - переспросила Лена.
- Да, крокодил. А в зубах он держал что-то белое, круглое. Я бросил в него камнем. Крокодил испугался и опять нырнул. Но ещё раньше из его огромного рта выкатилось это белое на песок. Я подбежал и увидел на песке яйцо. И там кто-то копошился, будто прыгал. Я стукнул по яйцу, и вдруг из яйца вышла ты, только совсем маленькая.
- Я?
- Да. Это была ты, Лена. Вот как я тебя нашёл. Я тогда тоже был маленький, и я сделал маленький кораблик, и мы поплыли в город. Приплыли тёмной ночью. Я спрятал свой кораблик, и мы побежали. И никто не знал, куда мы побежали…
Лёшина мама подошла к занавеске, чуть отдёрнула её и сказала:
- Ну, ребятки, пора собираться.
- Уже?-спросил Лёша.
- Конечно. Видишь, темнеет.
Лена слезла с сундука и осторожно шагнула за занавеску.
Комната ей показалась огромной. Середину комнаты занимал обеденный стол с зелёной клеёнкой. Слева были два окна. У стенки между окнами, прямо на полу, стоял цветок в горшке - большой, как дерево, с твёрдыми длинными листьями. И Лена подумала, что, если бы она правда была маленькой, как рассказывал Лёша, то она могла бы спрятаться за таким цветком и сделать себе из листьев домик.
- Не бойся,- подбодрила её Лёшина мама,- всё будет хорошо. Никто нас не увидит.
Лена улыбнулась Лёшиной маме. А мама помогла Лене влезть в старое Лёшино пальто. Пальто было велико ей-только кончики пальцев высовывались из рукавов. А на голову Лене мама надела Лёшину кепку.
- Ну, вот ты какая смешная,- сказала она.