- Ничего,- сказала Лена.- Пускай. Так лучше.
- Да, так тебя не узнают.
Лена посмотрела на занавеску. И красные цветы и красные птицы в последний раз кивнули ей. И Лена тоже им кивнула.
Она прошла вслед за мамой и Лёшей в коридор. На скамейке в коридоре стоял таз для умывания. Лена остановилась: под скамейкой было темно, и она могла бы спрятаться там, если вдруг придут фашисты.
- Идём,- позвала Лёшина мама. Она взяла Лену за руку.
На улице было пустынно. Лёша шёл чуть впереди.
«Каждую ночь немцы устраивают облавы»,- вспомнил он слова мамы. Лена будет теперь скрываться в салотопке. А потом мама приведёт туда партизан, и партизаны возьмут Лену к себе.
Они быстро перешли на другую сторону улицы и стали спускаться вдоль забора в овраг. На дне оврага Лена несколько раз падала, запутавшись в длинном пальто. И молча поднималась.
Показался каменный сарай. Раньше в нём хранили зерно, а теперь он стоял пустой, без дверей, с разбитыми окнами.
Они обогнули сарай и вышли в поле. Над лесом поднялась луна. Мама ещё больше заспешила, она почти тащила Лену. А Лёша теперь шёл сзади. Дома за оврагом были чёрные, мёртвые. И только с другого конца города доносилась музыка. Дикие, несуразные слова песни летали над притаившимся городом. Это в Доме культуры железнодорожника веселились фашисты.
В лесу мама разрешила Лене и Лёше немножко передохнуть. Они молча сидели на поваленной берёзе. При свете луны деревья казались огромными. Лёша думал: эх, найти бы ему свой маленький кораблик. Тогда бы они сели с Леной на кораблик и уплыли далеко-далеко…
Мама встала. Лёша с Леной тоже поднялись и пошли за ней.
Около часа они шли по узкой тропинке, которая привела их к ручью. Потом спустились вниз по ручью, пока на полянке не открылся старый разрушенный дом, прозванный в городе салотопкой. Никто уже не помнил, когда топили в этом доме сало,- окна дома были забиты досками, а на крыше росла трава.
Мама толкнула дверь. Сквозь щели между досками, закрывавшими окно, проникал лунный свет.
В доме было чисто: кто-то убрал, подмёл. А у дальней от окна стенки, рядом с развалившейся печью, лежал матрац, набитый сеном, и подушка.
- Ты будешь спать здесь,- сказала мама и показала Лене на матрац.- А если услышишь, что кто-го идёт, вот тут, за печкой, подвал. Брось туда матрац и подушку. И сама прыгай. Там неглубоко.
- И я,- сказал Лёша.- Я тоже здесь останусь.
- Нет, ты пойдёшь со мной,- ответила мама и повторила: - Ты пойдёшь со мной. Ведь мы уже всё решили.
- Ты иди,- сказала Лена. Она отпустила руку Лёшиной мамы. Подошла и погладила сухую траву, закрывавшую кирпичи.
- Милая девочка…- Женщина обняла Лену.
- Мам, я останусь,- сказал Лёша.
- Нет,- покачала головой мама.- Фашисты с полицаями могут нагрянуть к нам в дом. Что я скажу? Где ты?
- Лёш, ты иди,- сказала Лена. - Я не боюсь. Я в лесу никого не боюсь. Я… буду тебя завтра ждать. До свидания!
Когда они шли назад вдоль ручья, Лёша несколько раз оглянулся. Дом казался таким же мёртвым, как и раньше. На крыше светилась трава. И было видно, как ветерок раскачивал эту светлую траву.
РАНО УТРОМ
Утром Лёша быстро оделся. В кармане пальто нащупал свёрток, завёрнутый в кусок клеёнки.
- Это я вам с Леной хлеб с салом завернула,- сказала мама. И прошептала: - Будь осторожней. Поглядывай.
Вместе с ветром налетел дождик; застучал по крыше, по стеклу.
- Подожди немного,- сказала мама.- Пройдёт дождик, тогда пойдёшь. Хочешь, я тебе завтракать соберу?
- Нет, мама, я воды попил, я побегу.- И Лёша выбежал на улицу.
А там дождик быстро нащупал мальчика и уже не отпускал, пока тот перебегал через улицу, спускался в овраг, шёл по тропинке. Шапка и пальто у Лёши стали мокрыми, а он всё держал руку в кармане. Радовался: хлеб в клеёнке не промокнет.
По скользкой глинистой тропке, потом по мокрой траве Лёша выбрался из оврага, обогнул сарай и вышел в поле. Дождик вдруг затих. Раздуло ветром тучи, выглянуло солнышко. И стало очень тихо, очень спокойно. Будто не было никакой войны.
Лёша шагал светлым полем и около дороги видел много синих васильков. А в лесу Лёше повезло: он нашёл белый гриб. Большой и не трухлявый. Рядом с грибом лежала еловая шишка, очень крепкая, умытая, совсем зелёная. Лёша сорвал гриб и поднял шишку.
«Лене покажу»,- подумал он. И сразу же вспомнил, как тётя Наташа плакала, как мама страшно кричала: «Звери! Звери!»
Фашисты были рядом, а Лена совсем одна всю ночь.
Лёша побежал. Теперь лес не казался ему таким тихим. То ли ветер шумел, а может, разговаривали фашисты, притаившиеся в кустах?
Около ручья, когда уже была видна салотопка, Лёша поскользнулся, упал. Гриб в его руке сломался, а шишка потерялась. Лёша стал шарить в траве и совсем промок, потому что ползал на коленках. Зато нашёл шишку и обрадовался.
Лёша положил её в карман и пошёл к салотопке. Он представлял, как крикнет: «Не бойся, Лена! Это я…»
А когда открыл дверь, в комнате было темно, со света ничего нельзя было различить. Он тихонько позвал:
- Лен! Это я.
Никто не ответил.
- Лен! - громче позвал Лёша. - Не бойся, это я!
Опять никто не ответил.
Лёша прошёл по скрипучему полу. Матраца у стены не было.
- Лен! Лена!
Он обошёл печку, сунул руку в тёмный закут, и рука коснулась мокрых брёвен…
- Лена! - прошептал он.- Лен!..
Лёша выбежал на порог, оглянулся и вдруг увидел Лену. Она шла вдоль ручья и несла консервную банку.
- Ты чего?! - крикнул Лёша.- Ты зачем убежала?
Лена подошла, протянула жестяную банку. В ней плавали чёрные мальки.
- Зачем тебе? - спросил Лёша.
- Это я на обед наловила.
- Глупая. А если б солдаты пришли, они тебя бы увидели.
- Я ждала-ждала тебя и думаю: пойду посмотрю, может, ты уже идёшь? Я посмотрела, а там ручеёк… Ты меня не ругай, здесь правда очень тихо. Я даже пела мышкину песню.
- Какую песню? Мишкину?
- Да нет,- засмеялась Лена,- мышкину. Я ночью проснулась, смотрю, на полу сидят две мышки, пищат, песенку поют.
- И ты не испугалась?
- Ну чего бояться? Это же мышки. Они для меня пели.
- А что пели мышки?
- А что пели мышки? «Цу-цу! Цу-цу! Мы слышим! Мы слышим! По лесу ходят партизаны. Мы видим! Мы видим! Они несут большие ружья. Цу-цу! Цу-цуI»
- Цу-цу! Цу-цу! - засмеялся Лёша.
И Лена улыбнулась.
- Может, сегодня за тобой придут партизаны,- прошептал Лёша.- Мы подождём здесь до вечера, а вечером мама их приведёт.
- Лёш, давай играть,- сказала Лена.
- Сначала поедим. Вот.- Лёша вытащил из кармана кулёк, развернул клеёнку: там были хлеб и сало.
- Ой, как я хочу есть! - вскрикнула Лена.
И они вошли в дом.
БОЛЬШОЙ И МАЛЕНЬКИЙ
(Сказка Лёши)
- Давай, Лёш, играть в зиму. Скоро будет зима.
- Ну, ещё не скоро.
- Нет, скоро!
- Вот ты какая! - засмеялся Лёша.- Раньше молчала, а теперь споришь.
- Но ведь правда скоро будет зима. А я хочу и зимой здесь жить. Ты знаешь, как меня мама называет?
- Как?
- Белочка. И я хочу жить 8 лесу. Ведь этот дом никому не нужен. Лёш, можно, я здесь буду жить?
- Ещё до зимы всех фашистов перебьют. И ты будешь опять дома. За тобой папа с мамой приедут… Ты что, Лен? Ты плачешь?
- Я маму вспомнила. Знаешь, раз зимой мы с мамой пошли к пруду посмотреть на папиных львов. На них много снега насыпало, и на маленького и на большого. А потом я стала ходить по пруду, и там внизу всё трещало. А мама сказала: не ходи туда… Лёша, а фашисты увезут львов?
- Как же они их увезут?
- Посадят на машину и увезут.
- Ха! Ты ничего не знаешь? Слушай, я тебе расскажу. Эти львы уже спрятались.
- Как - спрятались?
- А так. Я ведь их давно знаю. И они теперь… Слушай. Очень давно, когда я был маленький, такой маленький, как ты,- нет, ещё меньше,- я шёл по тропинке. Я шёл по тропинке, а кругом были лес и темнота. Я вышел из лесу и вдруг увидел львов. Ты знаешь, когда темнеет, из лесу выходят львы. И я сразу увидел моих двух львов.
- Разве они твои?
- Конечно, мои. Ведь я их первый увидел. Львы подскочили ко мне. И тот, большой, сказал: «Давай с тобой играть, мальчик!»
- Лёш, а ты не испугался?
- Конечно, не испугался. Я бросил им мяч. И мы вместе стали играть. А потом я их позвал к себе в город. Но они очень боялись. Они боялись машин. Я гладил их лохматые головы, чтоб они меньше боялись. И мы шли по улице. И всё время прижимались к стенке, чтоб никто нас не видел. Потому что львам нельзя ходить по улицам. Я сказал, чтоб они лезли через дыру в парк. А дырка маленькая-им не пролезть. И тогда я перебросил мячик через стенку. Львы прыгнули за ним, а я пролез через дыру. И мы побежали к пруду.
Там нам повстречался человек в зелёной шляпе, с палочкой.
- Это мой папа, да? У него ведь тоже была зелёная шляпа.
- Да, это был твой папа. Он сказал: «Какие красивые львы!» А я сказал ему: «Они умеют играть в мячик». И твой папа долго смотрел, как львы играли в мячик. «Пускай они навсегда останутся в нашем городе!» - проговорил твой папа и взмахнул палочкой. В это время большой лев поднял лапу, а маленький потянулся за мячиком… Твой папа что-то прошептал, и львы сразу замерли, окаменели.
- И мячик стал каменным? - спросила Лена.
- Да. И мячик тоже.
- А ты, Лёш, сказал, что теперь львы спрятались?
- Тише! - Лёша оглянулся.- Когда в нашем городе немцы стали устраивать облавы, я подумал: надо спасти львов. Однажды ночью я вышел на улицу. Было совсем темно. Я пробрался в парк и побежал к пруду. Львы ещё там стояли. Я подошёл совсем близко и прошептал: «Оживайте! В городе немцы!»-«Отвернись, мальчик!»- прорычал большой лев. Я отвернулся и посмотрел в пруд. И в пруду было видно, как большой лев встряхнулся, грива у него поднялась. Он потянулся и уронил мячик, и мячик опять стал резиновым. Я схватил его, крикнул: «Бежим!» - и мы побежали. Маленький лев очень боялся. Т