вода плеснула на пол.
— Как вы мне надоели, — вздохнула мама. Но не стала решать за них, кто будет брызгать: решать надо было самим.
— Лучше отойди, Сашка! — Валентин грозно надвинулся на брата. Этот Сашка совсем обнаглел в свои четыре года. — Чьи штаны? Ну — чьи? Твои? Кто в школу ходит? Ты? — Валентин толкал Сашку животом, пытался выпихнуть его в коридор.
Сашка не выпихивался:
— Ну и что? Ну и что — твои штаны. А я тоже хочу брызгать.
— По очереди, — наконец вмешалась мама, — а то выставлю обоих в детскую. Валентин, давай сначала ты.
Ах, как приятно фыркнуть водой на полотенчико в голубую клетку! Брызги полетели, как из поливальной машины. Конечно, у Валентина не получилось, как у папы. Мелких капелек не было, а крупные полетели на тряпку и упали в двух местах круглыми тёмными пятнами. Остальное вокруг было сухим.
— Крепче сжимай губы, вот так, — показала мама. — Попробуй ещё раз.
Теперь получилось гораздо лучше. Тряпка стала влажной. Утюг поплыл вперёд, весело зашипел, развернулся, поплыл обратно.
— Наш теплоход плывёт до причала Берёзки! Следующая пристань Бобрынино! — Сашка вставал на цыпочки, чтобы лучше видеть утюг. Он заходил с разных сторон и вертелся у мамы под локтями.
Валентин подумал вдруг: «Маленький какой Сашка. Чего я с ним связываюсь? Больше не буду. Он ничего, в общем, парень, Сашка».
В это время Сашка выхватил кружку.
— Моя очередь. Моя же.
Сашка набрал воды в рот и сильно фыркнул прямо в брата. И быстро отпрыгнул в сторону.
Валентин охнул:
— Ты так? Ну, держись теперь, Сашка!
— Нечаянно! Сказал же я тебе — нечаянно!
Но Валентин кинулся догонять его по коридору.
— Знаю я тебя — «нечаянно»! Ух, поймаю!
Но мама напомнила:
— Валентин, я жду. Твоя очередь.
И он вернулся в кухню. Сашка никуда не денется, а брызгать было интересно.
В кухню заглянуло солнце, и в мелких капельках заиграла маленькая радуга.
Скоро брюки были выглажены, мама повесила их на вешалку и пошла в ванную отчищать куртку. Как она догадалась, что куртка тоже грязная, Валентин так и не смог понять. Ведь он специально снял куртку ещё в лифте и свернул в комок. А когда вошёл в квартиру, положил её за папины резиновые сапоги, в самый тёмный угол.
Но мама без лишних разговоров взяла её оттуда и понесла приводить в порядок. Честно говоря, куртка очень в этом нуждалась.
Брюки висели на дверце шкафа.
— До чего красиво получилось, — Валентин любовался, прищуривался, — лучше новых. Правда, мама?
— Ты их не трогай, — сказала мама из ванной, — пусть повисят спокойно, остынут и окончательно просохнут после утюжки. Тогда будут меньше мяться. Если, конечно, обращаться с ними по-человечески.
— Это мы с Валентином их почистили, — всунулся Сашка, — да, Валентинчик? Правда же? Лучше новых, как на Северном флоте морские брюки.
Ну как на него сердиться? Валентин налетел на Сашку, они покатились клубком вдоль коридора. Это была вовсе не драка, а просто катание кувырком по коридору. Мама их не останавливала: время от времени они должны устраивать такие штуки — они же мальчишки.
Вечером Валентин читал свою любимую книгу «Конёк-горбунок». Там была царевна, три брата — два умных, а третий дурак. И прекрасный конёк, волшебный конёчек-горбуночек. Валентин читал долго, а из головы всё не выходил тот человек со змеем. Как найти этого змея? Ведь не стал же этот взрослый приезжать с другого конца города, чтобы запустить змея у них во дворе, между школой и магазином «Универсам»? Нет, он живёт где-нибудь тут, недалеко. И надо его найти. Валентин найдёт его обязательно.
Перед сном он ещё раз увидел перед глазами красного сверкающего змея с вьющимся на ветру хвостом. А вокруг было небо, и больше ничего.
Поздно вечером, когда оба брата крепко спали, в комнату вошла мама. Она повесила на стул рядом с диваном Валентина его брюки, положила чистую рубашку и свитер. Потом она тихонько поправила одеяла и поцеловала обоих своих сыновей.
Дело в том, что мамы любят своих детей, всех без исключения. Даже тех, кто пачкает школьные брюки. Даже таких, которые не всегда слушаются.
Потрясающая встреча
После занятий Валентин не сразу идёт домой. Сегодня он решил найти того человека. Да, того самого, который запускал воздушного змея. Потому что прошло много времени, дней десять или даже двенадцать, а красный воздушный змей всё не забывался. Даже наоборот — Валентину всё больше хотелось увидеть его, подержать в руках. А если вдруг удастся запустить в далёкое небо.
Вот маленькое кафе-мороженое. Валентин ходил сюда два раза с мамой и Сашкой. Они ели мороженое. Сашка, правда, не стал. Он ещё не дорос до мороженого, не понимает, что это самая вкусная еда на свете. Сказал:
— Не буду творог, — и отодвинул вазочку.
— Повезло тебе, Валентин, — улыбнулась мама, — ешь две порции. Только не торопись, горло не простуди.
Так они там сидели за стеклянным столиком, Сашка пил «Байкал» и выпил целых четыре стакана.
В кафе все столики были свободны. Только за одним, в углу, сидели две девушки. Валентин сразу определил, что того человека там нет. Но одна девушка была очень похожа на Леночку-студентку. Но это оказалась не она, просто похожая девушка.
— Смотри, какой симпатичный, — засмеялась её подруга.
— Ранец как у большого, — сказала похожая на Леночку и протянула руку, чтобы погладить его по шапке. Но Валентин отклонил руку.
— Я и есть большой. Вы что?
— Не подумали, — серьёзно согласилась та, что похожа на Леночку. Она была тоже красивая, как Леночка, только не такая беленькая. — Хочешь мороженого?
— Конечно, хочу. Но некогда, у меня важное дело.
— Важное дело! — засмеялась та, что не похожа на Леночку. — Серьёзный какой! Деловой!
Валентин подумал, что она не такая красивая, как её подруга. Может быть, вредные вообще не бывают красивыми?
Он вышел из кафе. А они стали дальше есть мороженое из металлических вазочек. Вазочки были прохладные, а мороженое, пока разговаривали, немного подтаяло. Валентин как раз больше всего любит именно такое, подтаявшее. Не то, которое хрустит, как снег. А подтаявшее, мягкое, глянцевитое. Оно легко подхватывается ложечкой и сладко тает во рту.
Хотя, конечно, самое главное удовольствие — есть мороженое не в кафе за столиком, не из вазочки, а на улице из пачки. И в это время глазеть по сторонам. Самое подходящее для этого место — автобусная остановка, которая находится здесь же, недалеко от кафе.
У них в микрорайоне всё близко: школа, аптека, кафе, магазин, остановка автобуса.
Сегодня Валентин стоит у остановки без всякого мороженого. Здесь всегда многолюдно, вдруг он встретит того человека в толпе?
Вот подъезжает автобус, выходят люди и быстро расходятся каждый в свою сторону. Кому домой, кому в аптеку, а кому в кафе-мороженое. Одни сошли, а другие сели и уехали. Но не было среди них человека в ярко-жёлтой меховой шапке. Не встретился он Валентину.
От автобуса остаётся приятный синий дымок. А потом он тает в воздухе, и никакого дымка, пока не подойдёт следующий автобус.
Он пропустил целых три автобуса, но ни из одного не вышел хозяин змея. Неужели Валентин так и не отыщет его?
Заглянул в магазин «Универсам». И сразу наткнулся на Соньку. Она прижимала к груди пачку макарон и гордо шагала навстречу Валентину. Только Соньки ему сегодня не хватало.
— А меня в магазин одну посылают! — завела она свою песню. — Я и за хлебом хожу, и за молоком, и за сахаром-рафинадом. И макароны сама покупаю. Меня приучают к самостоятельности! А тебя — нет!
— Меня приучать не надо, — очень спокойно ответил Валентин.
— Это почему же? — Сонька нетерпеливо запрыгала вокруг. Она недоверчиво уставила на него взгляд своих коричневых нахальных глаз.
— А я и так самостоятельный, — ответил он.
Сонька растерялась. Вот это был ответ! Почему, когда нет свидетелей, гораздо легче поставить Соньку на место? И он может срезать эту Соньку очень даже ловко. А при посторонних, когда это кажется ему особенно важным, он теряет находчивость. И всегда побеждает она, эта противная Сонька.
— Ну и что? — Всё-таки последнее слово должно остаться за ней. А как же? Иначе она потеряет, наверное, сон и покой.
В «Универсаме» было мало народа. Несколько старушек везли к кассе тележки с пакетами. Большой мальчик тащил сумку с большим пакетом, там было написано: «Мука пшеничная. Высший сорт». Пироги, значит, будут печь у них дома. Гостей, наверное, ждут. А у кондитерского отдела два солдата покупали конфеты «Ласточка». Валентин сразу узнал эти конфеты по фантикам — голубое небо, а в нём тёмно-фиолетовая острокрылая птица. Не выходя из «Универсама», прямо у кассы, только успели заплатить, солдаты раскрыли пакет и сунули по конфете за щеку. Как маленькие. Валентин решил: когда он станет солдатом, не будет он есть конфеты прямо в «Универсаме». Солдат должен вести себя солидно, по-солдатски.
Валентин вышел из магазина. Делать здесь больше было нечего. Он убедился — тот человек в «Универсаме» не нашёлся. Сонька шла рядом вприпрыжку, макароны гремели в пачке, как в погремушке.
— А у меня есть игра «Охота на зайца»! А у тебя нет! — опять начала она. — Двадцать пять рублей стоит! Я сама накопила денег. Ага! А двадцать четыре рубля мне бабушка добавила.
Она хвалилась бы так до самого подъезда, но вдруг замолчала. Она вытаращила глаза и стояла, как будто налетела на стенку. Что произошло? Что ошеломило Соньку?
Валентин сразу не понял. Он тоже остановился и посмотрел туда же, куда глядела обалдевшая Сонька. Тут и у него рот сам открылся и глаза стали круглыми и большими.
Из-за поворота вышла собака. Её вёл на поводке человек, но человек был самый обыкновенный. А собака… Нет, если бы она была обычной, они бы не обратили на неё внимания. Собак вокруг много, вон они гуляют по двору. И белая лохматая, и чёрная кудрявая, и в пятнах гладкая, и рыжая огромная. Мало ли. Но эта была совершенно особенная, ни на какую другую собаку не похожая. Она была зелёная! Да, да, шерсть на её спине была не белая, не серая, не чёрная, а ярко-зелёная, как травка. Вот какая была собака весной. Ну что тут было делать? Только удивляться и замирать. Они удивились и замерли рядом с этой с ума сойти какой потрясающей зелёной собакой. Она смотрела на них умными собачьими глазами, она виляла зелёным хвостом, она заворачивала этот хвост в бублик, как все на свете собаки. Но все на свете собаки были, между прочим, не зелёными! Она одна была такая во всём мире.