— Домой давно пора, — говорит Кирилл, — привет. — И он уходит.
Валентин тоже зашагал к своему дому.
В ранце каталось и стукалось большое красное яблоко. Совсем лёгкий был опять ранец.
Студентка Леночка теперь не ходит с косой: она делает взрослую причёску — закручивает волосы пучком на затылке. От этого она не стала взрослее, а похожа на старшеклассницу, сделавшую взрослую причёску. Она сегодня не начинает урока чтения, а говорит весёлым голосом:
— У меня для вас, ребята, приятная новость.
И все затихли — приятную новость каждый хочет услышать и не пропустить.
— Лариса Александровна уже выздоровела, и завтра она придёт к вам и снова будет вас учить.
— Ура! — закричал первый «А». — Ура!
— Мы по ней соскучились!
— Конец гриппу!
— Она к нам вернётся!
— Завтра! Завтра!
Леночка-студентка не останавливала их. Она ждала, когда они нарадуются.
Валентин кричал и ликовал вместе со всеми. И не обращал внимания на студентку Леночку. Она внимательно смотрела в окно. Слишком пристально она в него смотрела. Как будто там, за окном, происходило что-то невероятно интересное. А там в это время решительно ничего не происходило. Даже кот Рыжик не гонялся за воробьями. Даже электричка вдалеке не проезжала. Да её теперь и не увидишь за высокими домами. Это раньше, когда дома только начали строить, было видно железную дорогу — электрички проходили, товарные, длинные составы порожняка…
Теперь во дворе нет ничего интересного, и дальше, за двором, — тоже. Всё это Леночка видела тысячу раз: пустую дорожку к школе, старую берёзу на детской площадке, тучи серые и тёмно-серые. Но она смотрела в окно. А Валентин, между прочим, знает, когда это бывает: почему человек смотрит в окно, ничего там не видя. Он, Валентин, тоже иногда так смотрит — отвернётся к окошку и сделает вид, что ему интересно. Как будто там гораздо более интересное происходит, чем здесь. Это бывает с ним тогда, когда ему становится грустно или обидно — вот когда это бывает. Ну так грустно, что просто невозможно вытерпеть. И чтобы было незаметно, он отворачивается и смотрит на другое.
Но сегодня ему вовсе не грустно, а, наоборот, весело.
— Завтра! Завтра! — кричит он вместе со всеми.
— Не завтра, а сегодня, — вдруг раздаётся знакомый голос.
И сразу все поворачиваются к двери, а в дверях стоит их любимая замечательная учительница, Лариса Александровна. И улыбается своей прекрасной доброй улыбкой. И держит сумку в своих тонких пальцах. И склонила голову набок, она всегда так склоняет, когда любуется чем-нибудь красивым. Сегодня она любуется своими прекрасными детьми. Рада встрече. Ещё бы не радоваться — ведь они её любимые дети, а она — их любимая учительница.
А студентка Леночка опять уйдёт в своё педагогическое училище и будет просто студенткой. Она же ещё не настоящая учительница, Леночка.
Она говорит голосом школьницы:
— Хорошо, что вы выздоровели, Лариса Александровна. У нас всё в порядке. Ребята учились старательно и хорошо себя вели. — И не рассказывает ни про шум, ни про бешеные прыжки, ни про Васю, ни про Соньку — всё было хорошо, и всё.
— Я ими довольна, — добавляет Леночка.
— А я не очень, — вдруг говорит учительница.
И тут они замечают, что улыбка сошла с её лица. Почему? И она не склоняет голову набок, а держит прямо и строго, и вовсе не любуется ими, своими милыми, замечательными детьми. Почему? Она смотрит выжидательно. Так иногда смотрит на Валентина мама, когда хочет, чтобы он сам о чём-то догадался, а он никак не догадывается. Учительница переводит этот выжидательный взгляд на Соньку, на умного Вову Матюшина, на Славу Тетерева, на Анюту. На каждого. Все чувствуют, что сделали что-то не так. Но — что? Они обрадовались своей учительнице, потому что любят её. Разве это ей не приятно?
Студентка Леночка кивнула всем и вышла в коридор. И пока она надевает там свою шубку, Лариса Александровна тихо говорит:
— Вы ведёте себя как чушки-хрюшки. Вам не стыдно? Вы что — маленькие? Она же вас полюбила. Она же вас учила, возилась с вами. А вы? Даже спасибо не сказали.
— Мы забыли, — виновато говорит Кирилл. — Мы обрадовались.
И все стали оправдываться:
— Мы были рады, что вы к нам вернулись.
— Мы соскучились.
Ну что же она сердится? Они же её любят, из-за этого забыли о Леночке.
— Да мне нисколько не в радость эта встреча — вы всё испортили. Жестокие, бестактные люди, вот вы кто.
Они ещё некоторое время похлопали глазами и посидели с разинутыми ртами. И некоторые даже поскребли в затылке, чтобы привести в порядок мысли. А потом?
Потом они выскочили в коридор, догнали в дверях студентку Леночку. Они облепили её. И стали говорить все сразу:
— Спасибо!
— Приходи, приходите к нам!
— Пошли, Леночка, с нами в субботу в парк!
— А зимой — на лыжах!
— А осенью — по лужам!
— Спасибо, Леночка, Елена Ивановна!
— Мы не хрюшки!
— Мы хорошие дети!
— Только иногда хрюшки-чушки!
Леночка обернулась. И они увидели, что она смеётся. И тогда они поняли, что Леночка-студентка их прощает, больше не обижается.
И ещё кое-что поняли ребята в тот день. Очень стыдно быть неблагодарным. И ещё: выражать свою любовь к кому-то надо так, чтобы не обидеть другого. Иногда хочется сказать: «Вот тебя я люблю, а вы можете уходить, вы мне не нужны». Хочется, а нельзя. Вот какая важная наука.
Мамы, папы, дедушки и бабушки
Только что кончился последний урок, и сразу в класс пришла бабушка Соньки.
Тут Валентин сразу вспомнил, что и его мама должна прийти: сегодня суббота, а по субботам у них родительский день.
Сонькина бабушка, как всегда, быстрая и бодрая и одета по-спортивному: куртка с «молниями» на карманах, на рукавах и на воротнике. И кроссовки красные с белыми полосками. И шапка вязаная, «петушком», торчит весело.
— «Адидас», — громко прошептал Кирилл.
Валентин хотел фыркнуть, но учительница сдвинула свои тоненькие брови, и они притихли.
Тут пришли ещё мамы, а к некоторым — бабушки и один дедушка — это к Анюте.
Они приходят по субботам, чтобы помочь своим детям убраться в ящиках.
Ящик в классе — это, конечно, очень удобно. Можно не таскать туда-сюда всякие школьные вещи: кассу с буквами и цифрами, книжки, тетрадки, счёты, краски, карандаши и ещё множество всего. Всё там есть, в ящике. Но ничего не найдёшь в этом ящике, если не будет порядка. А порядок там сохранять — дело трудное, даже очень. Так, во всяком случае, считает Валентин.
— Здравствуйте, здравствуйте, — пружинистым шагом идёт по классу спортивная Сонькина бабушка. — Лариса Александровна, как моя Соня? Слушается? Старается?
— Конечно, конечно, — отвечает Лариса Александровна. Она сидит за своим столом, листает классный журнал, что-то записывает. — Соня — хорошая девочка.
— А моя? — тут же спрашивает мама Мины. — Слушается?
— Прекрасная девочка, — отвечает Лариса Александровна.
— А наш? — Это Васина мама, она тоже рыженькая и веснушчатая.
— Прекрасный мальчик.
— Прекрасная девочка.
И так про всех, про каждого. И про тех, кого хвалит на уроках. И про тех, кого ругает. Вот какая у них учительница. Тебе она скажет всё, что надо. А родителям никогда не жалуется. Разве этому не надо учиться? Они всё понимают, эти совсем взрослые шестилетние дети.
…А мама всё не идёт. Ну почему она не идёт так долго? Наверное, Сашка проспал — любит он спать долго после обеда. Хомяк какой-то, а не парень.
— Ну, Лариса Александровна, — не отстаёт спортивная бабушка, — раз уж мы зашли, вы нам скажите подробнее, как наши дети? Какие у вас жалобы? Какие у них нарушения? Как же без этого? Дети есть дети — за ними нужен контроль.
— Ну что вы, Татьяна Владимировна, что вы! — Учительница даже руками замахала на неё. — Никаких жалоб, никаких замечаний. Прекрасные дети, изумительные. И потом — неужели мы с ними сами не разберёмся в своих делах?
Немного смутилась Сонькина бабушка. Она была убеждена, что учителя должны всегда жаловаться на своих учеников. Может быть, её, бабушкины, представления немного устарели? И теперь всё иначе? Странные дела. Бабушка недовольно пожимает плечом.
Остальные взрослые очень довольны, что нет жалоб. Кто же любит всякие замечания? Им очень приятно, что их дети и внуки такие все до одного замечательные и восхитительные.
Они начинают заниматься ящиками.
Тут родители и бабушки сразу видят, что их замечательные дети — довольно большие безобразники. В ящиках всё перевёрнуто вверх дном: катаются в разных углах цветные карандаши, квадратики с буквами валяются как попало. А тетрадки, тетрадки!
— Батюшки! — смеётся мама Кирилла. — Почему в кассе для азбуки — пряник? Кирочка, ну зачем же вдруг — пряник?
Мама Кирилла маленькая, на щеках ямочки, волосы коротко подстрижены, и чубчик торчит вбок, совсем как у Кирилла.
— На всякий случай положил, — отвечает Кирилл. — Валентин, хочешь пряник?
Он протягивает пряник, но Валентин не берёт. Он ждёт маму, смотрит на дверь, а она всё не идёт. Валентин пытается сам прибрать в ящике, но получается как-то плохо: когда настроение так себе, вещи плохо слушаются — всё опять ложится не туда и не так.
— Мама, — говорит Кирилл, — ты всё прибери, как надо, а пряник пусть лежит.
— В кассе для букв? — Ямочки на щеках насмешливые, и губы насмешливые. Очень приятно смотреть на такую весёлую маму Кирилла.
Дедушка Анюты растерянно спрашивает:
— Анюта, Анюточка, куда же задевалась буква «Р»? — Он растерянно оглядывает стол, пол вокруг, низко, по-близорукому, наклоняется к ящику. — Не нахожу нигде букву «Р», представляете себе?
— Не ищи, деда, — отвечает Анюта беспечно, — я дала её Юле Костиной, она поиграет и отдаст, правда, Юля?
Юля Костина кивает.
— Ты, деда, не расстраивайся — до этой буквы нам же ещё далеко. — Анюта светло смотрит на деда своими глазами-цветочками. Ну совсем анютины глазки, которые растут весной на балконе.