– Может быть, она тайно работает на Лазаря? – спокойно спросил Питер. – И поэтому делает все, что в ее силах, чтобы развалить расследование ФБР изнутри?
– Кит Пирсон как «крот» Лазаря? – Джон уверенно покачал головой. – Я не могу представить себе такого. Особенно если учесть, что она из кожи лезет, чтобы свалить все, что случилось в институте, на Движение.
Питер кивнул.
– Похоже, что так. В таком случае если она не работает на Лазаря, то должна работать против него. А это значит, что она может обеспечивать прикрытие для некой нелегальной операции против Движения, проводимой ФБР, или ЦРУ, или ими обоими.
Смит пристально посмотрел на него.
– Вы считаете, что они и впрямь могут взяться за операцию такого масштаба и значения без санкции президента?
Питер пожал плечами.
– Такое бывает, Джон, вы сами это хорошо знаете. – Он сухо улыбнулся. – Вспомните хотя бы бедного старого короля Генриха II. Как-то ночью он немного перебрал по части выпивки и крикнул что-то вроде: «Неужели никто не избавит меня от этого наглого попа?» Он, в сущности, ни к кому не обращался, но, прежде чем он успел немного успокоиться, весь Кентерберийский собор оказался залитым кровью. Так Томас Бекет внезапно сделался святым мучеником. А опечаленный, исполненный раскаяния и страдавший с похмелья король посвятил чуть ли не весь остаток жизни умерщвлению плоти и публичным покаяниям.
Смит медленно кивнул.
– Да, я вас понимаю. Разведка порой суется туда, куда ей не положено. Но это же чертовски опасная игра.
– Конечно, – согласился Питер. – Может рухнуть не одна карьера. И даже очень высокопоставленные люди могут угодить в тюрьму. Вероятнее всего, что именно поэтому они и решили убрать вас.
Джон нахмурился еще сильнее.
– Я могу понять тайную операцию, которую ЦРУ и ФБР организовали для того, чтобы разрушить Движение Лазаря изнутри. Это было бы глупо и совершенно незаконно, но это я могу понять. И я могу понять, как и почему Движение могло стремиться разгромить лаборатории института. Но вот что не укладывается ни в один сценарий, так это изготовление нанофага, который погубил демонстрантов.
– Да, – медленно проговорил Питер. Его глаза погрустнели – он вспомнил о том кромешном аде, в средоточие которого попал несколько дней назад. – Этот кусок головоломки упорно не хочет никуда лезть. И чертовски большой кусок.
Смит несколько раз задумчиво кивнул, снял руки с баранки и вынул телефон.
– Может быть, пора уже перестать ходить вокруг да около? – Он набрал номер. Абонент ответил на первом же гудке. – Агент Латимер, это говорит полковник Джонатан Смит, – резко произнес он. – Я хочу поговорить с помощником заместителя директора ФБР Пирсон. Немедленно.
– Решили подразнить львицу прямо в ее логове? – пробормотал Питер. – Не слишком тонкий ход, даже для вас, вам так не кажется, Джон?
Смит усмехнулся и прикрыл ладонью телефонный аппарат.
– Тонкие действия я оставлю вам, британцам. Хотя и вы порой были не прочь примкнуть штыки и кинуться в старую добрую лобовую атаку. – Едва договорив, он прислушался к голосу в телефоне, и его улыбка потухла. – Понятно, – спокойно сказал он. – И когда же?
Он нажал кнопку, прервав связь.
– Осложнения? – спросил Питер.
– Возможно, – снова нахмурился Смит. – Кит Пирсон уже выехала в Вашингтон для каких-то срочных консультаций неизвестно о чем. Ближе к вечеру она вылетит на реактивном самолете Бюро из Альбукерке.
– Значит, птичка выпорхнула из гнезда. Интересно выбран момент, не так ли? – сказал Питер, и его глаза вдруг вспыхнули. – Я начинаю подозревать, что миссис Пирсон только что получила какое-то обеспокоившее ее сообщение от кого-то из сотрудников местной полиции.
– Очень может быть, что вы правы, – согласился Смит, не забывший чрезмерное возбуждение полицейского, который провожал его к Сарате. Вполне возможно, что дежурный сержант проинформировал ФБР о том, что армейский подполковник по имени Джонатан Смит расспрашивает об инциденте, который Бюро попыталось схоронить. Он поглядел на англичанина. – Как вы насчет того, чтобы быстренько сгонять в округ Колумбия? Я знаю, что это не относится к вашей нынешней сфере интересов, но я уверен, что помощь мне не повредит. Кит Пирсон – единственная ощутимая ниточка, которую я смог отыскать, и я не намерен сидеть и смотреть, как эта дамочка вывернется.
– Можете на меня рассчитывать, – ответил Питер, и его губы медленно растянулись в хищную усмешку. – Я ни за что на свете не соглашусь пропустить такой спектакль.
Глава 26Белый дом
– Я очень хорошо понимаю вас, мистер спикер! – прорычал в трубку телефона президент США Самьюэль Адамс Кастилья. Подняв голову, он увидел, что в двери Овального кабинета показался Чарльз Оури, его начальник штаба. Кастилья жестом пригласил его войти, а сам в это время продолжал разговор: – Теперь вы должны постараться понять меня. Никто меня не заставит предпринять какие-то силовые акции, которые я считаю неразумными. Ни ЦРУ с ФБР. Ни Сенат. И ни вы. Это вам понятно? Раз так, то отлично. Желаю вам всего хорошего, сэр.
Подавив желание брякнуть трубкой по аппарату, Кастилья положил ее подчеркнуто осторожно и потер большой ладонью лицо. Он чувствовал себя очень усталым.
– Они мне рассказывают о том, как Эндрю Джексон однажды, угрожая хлыстом, прогнал человека с территории Белого дома. Я привык считать, что в этом случае знаменитая вспыльчивость старины Гикори затуманила ему мозги и взяла верх над здравым смыслом. Но теперь меня со всех сторон уговаривают последовать именно этому его примеру.
– А как насчет Конгресса? Разве вы не получили оттуда какие-нибудь более полезные советы? – сухо спросил Оури, кивнув в сторону телефона.
Президент недовольно скривил рот.
– Это был спикер Палаты представителей, – сказал он. – Любезно предлагавший мне немедленно подписать правительственное распоряжение, провозглашающее Движение Лазаря террористической организацией.
– В противном случае?
– В противном случае Палата и Сенат сами выдвинут такой законопроект, – ответил Кастилья.
Оури поднял брови.
– Конституционным большинством?
Президент пожал плечами.
– Может быть. Может быть, и нет. Как бы там ни было, мы оказываемся в проигрыше. Политическом. Дипломатическом. Можете называть все, что угодно.
Его начальник штаба кивнул.
– Я полагаю, при нынешнем положении не так уж важно, станет антилазаревский законопроект законом или нет. Если он пройдет Конгресс, наши и без того слабеющие международные союзы получат серьезнейший удар.
– Вы совершенно правы, Чарли, – вздохнул Кастилья. – Большинство людей во всем мире увидят в появлении подобного закона дополнительное доказательство того, что мы излишне остро реагируем, ударяемся в панику и в общем ведем себя как самые настоящие параноики. О, я думаю, что кое-кто из наших друзей, встревоженных взрывами в Чикаго и Токио, может от чистого сердца поддержать нас, но большинство решит, что мы только портим дело. Что мы подталкиваем мирную группу к насилию – или же что мы покрываем таким образом наши собственные преступления.
– Ужасная ситуация, – согласился Оури.
– Да, – снова вздохнул Кастилья. – И, похоже, собирается стать намного хуже. – Почувствовав себя словно взаперти за письменным столом, президент встал и подошел к окну. Некоторое время он бездумно разглядывал Южную лужайку, которую открыто патрулировали группы тяжеловооруженных охранников в касках и бронежилетах. После теракта, устроенного Движением Лазаря в Токио, Секретная служба потребовала усилить охрану Белого дома.
Он оглянулся через плечо на стоявшего в глубине кабинета Оури.
– Прямо перед тем, как спикер выдвинул мне этот законодательный ультиматум, у меня был еще один разговор: с Николсом, нашим послом в ООН.
Начальник штаба Белого дома нахмурился.
– Какие-нибудь неприятности в Совете Безопасности?
Кастилья кивнул.
– До Николса дошли слухи – только слухи – о решении, которое собираются предложить на ближайшем заседании Совета некоторые из неприсоединившихся стран. В основном их требования сводятся к тому, чтобы мы открыли все наши нанотехнологические исследования, проводимые как в открытых, так и в секретных лабораториях, для тотальной международной инспекции, включающей экспертизу всех их ноу-хау. Они говорят, что это единственный путь, позволяющий убедиться в том, что мы не ведем тайной программы разработки нанотехнологического оружия. Николс говорит, что, по его мнению, у блока неприсоединившихся стран достаточно много голосов в Совете, чтобы такое решение можно было бы провести.
Оури досадливо поморщился.
– Мы не можем допустить такого решения.
– Да, не можем, – с нажимом произнес Кастилья. – Это будет не что иное, как лицензия на право свободно воровать все наши достижения в области нанотехнологии. Наши компании и университеты затратили на эти исследования многие миллиарды. Я не могу позволить расхищать результаты этой работы.
– Мы сможем убедить кого-нибудь из постоянных членов Совета наложить вето на это решение за нас? – спросил Оури.
Кастилья пожал плечами.
– Николс говорит, что Россия и Китай готовы поддержать это решение. Они хотят выяснить, насколько далеко мы продвинулись в нанотехнологии. Мы можем считать, что нам повезет, если французы решат воздержаться. Поэтому остаются только британцы. И я не уверен, что премьер-министр при теперешней обстановке осмелится зайти настолько далеко, чтобы обеспечить нам политическое прикрытие. Его контроль над Парламентом очень слаб – это в лучшем случае.
– Тогда нам придется накладывать вето самим, – понял Оури. Он задумался, выпятил подбородок, потер его ладонью. – А это произведет плохое впечатление. Очень плохое.
Кастилья мрачно кивнул.
– Я не могу представить себе ничего, что могло бы более убедительно подтвердить существующие в мире наихудшие опасения по поводу того, что мы делаем. Если мы наложим вето на решение Совета Безопасности по нанотехнологии, то тем самым придадим полноценный вес самым абсурдным и возмутительным заявлениям Движения Лазаря.
База военно-воздушных сил США Кёртленд, Альбукерке, Нью-Мексико
Смит, сидевший в своем арендованном «Мустанге», миновал КПП Трумен-гейт, свернул в южном направлении и покатил через просторно раскинувшуюся авиабазу мимо бейсбольных полей Малой лиги, заполненных играющими командами и восторженно кричавшими родителями игроков. Приближался конец сезона, и страсти в местных чемпионатах накалились до предела.
Следуя указаниям, которые дал ему дежурный, носивший форму военной полиции, Смит пробрался через лабиринт улиц и зданий и достиг небольшой автостоянки, расположенной у начала взлетно-посадочной полосы. Рядом плавно затормозил белый «Бьюик Ле-сабр» Питера Хауэлла.
Смит выбрался из машины, неся на одном плече ноутбук и небольшую дорожную сумку. Ключи он бросил на переднее сиденье и оставил дверь незапертой. Питер, как он успел заметить, последовал его примеру. Они улетят, и после этого кто-нибудь из занятых на подсобных работах курьеров Фреда Клейна позаботится о том, чтобы прокатные автомобили благополучно вернулись к своим владельцам.
Прямо над головой пророкотал ярко раскрашенный коммерческий пассажирский самолет. Взлеты и посадки проходили через короткие, точно отмеренные интервалы. База Кёртленд пользовалась тем же летным полем, что и международный аэропорт Альбукерке. Над нагретым бетоном играло знойное марево, горячий воздух был пропитан резким запахом авиационного керосина.
Большой транспортный самолет C-17 «Глобмастер», выкрашенный в бледно-серый камуфляжный цвет ВВС США, стоял на залитой асфальтом площадке; его моторы уже гудели. Джон и Питер направились к самолету, ожидавшему именно их.
Борттехник, старший НКО[18] ВВС с квадратным грубым лицом и постоянно нахмуренными мохнатыми бровями, вышел им навстречу.
– Кто из вас, парни, полковник Джонатан Смит? – не без развязности осведомился он и лишь после этого взглянул в блокнот, который держал в руке, чтобы удостовериться, что правильно назвал звание и имя.
– Это я, сержант, – ответил Джон. – А это мистер Хауэлл.
– В таком случае прошу вас, сэры, следовать за мной, – сказал сержант, предварительно окинув долгим недоверчивым взглядом гражданскую одежду Смита. – Нам только что дали пятиминутное окно для взлета, и майор Харрис говорит, что вовсе не намерен его упускать, а потом сидеть невесть сколько, пропуская все эти крылатые автобусы с туристами.
Смит усмехнулся, чтобы скрыть неожиданное для него самого смущение. Он нисколько не сомневался в том, что пилот «C-17» гораздо резче высказался насчет этого незапланированного полета через всю страну, целью которого была всего лишь доставка одного армейского подполковника и одного гражданского, да к тому же еще и иностранца, в столицу – Вашингтон. Фред Клейн снова взмахнул своей волшебной палочкой, которая на сей раз привела в действие его контакты в кабинетах Пентагона. Они с Питером проследовали за членом экипажа «C-17» в огромный, похожий на пещеру грузовой отсек самолета, а оттуда в кабину экипажа.
Пилот и второй пилот ждали их в кабине. Уже вовсю шла предполетная проверка. Перед обоими светились проекционные бортовые индикаторы. На панели управления, расположенной под лобовым стеклом кабины, располагались еще четыре больших многофункциональных компьютерных дисплея, на каждом из которых было открыто по нескольку окон, отражавших состояние двигателей, гидравлики, авионики и прочих систем.
Майор Харрис, первый пилот, повернул голову, когда они вошли.
– Ну как, джентльмены, вы готовы к полету? – осведомился он сквозь зубы. Ударение, которое он сделал на слове «джентльмены», позволяло предположить, что это было вовсе не то слово, которое он хотел бы использовать.
Смит кивнул с извиняющимся видом.
– Мы готовы, майор, – сказал он. – Я очень сожалею о том, что все делалось так наспех и вас не предупредили заранее. Скажу только, если это хоть в какой-то степени извинит нас, что речь идет об очень серьезном, можно сказать, критически важном деле, а не о причудах какого-нибудь нахала, возомнившего себя Очень Важной Персоной.
Немного умиротворенный, Харрис указал большим пальцем на два кресла наблюдателей, установленных прямо у него за спиной.
– Ладно, чего уж там. Давайте пристегивайтесь. – Он повернулся ко второму пилоту. – Что ж, Сэм, раскочегаривай эту керосинку. Пора сваливать отсюда.
Офицеры ВВС взялись за рукояти, огромный самолет, громко взревев моторами, сполз на рулежную дорожку и неторопливо покатился к главной взлетно-посадочной полосе. Потом Харрис левой рукой толкнул ручку вперед, и рев четырех турбовентиляторных двигателей «C-17» сделался еще громче.
После того как Джон и Питер пристегнулись, борттехник вручил каждому по шлему со встроенными радионаушниками.
– Послушать переговоры земли и воздуха – это чуть ли не единственное развлечение в полете, – объяснил он, повысив голос, чтобы перекрыть завывание двигателей.
– Что? Вы хотите сказать, что у вас нет стюардесс, которые будут разносить шампанское и икру? – спросил Питер, испуганно вытаращив глаза.
Член экипажа «C-17» почти против воли улыбнулся в ответ.
– Нет, сэр. Боюсь, не будет никого, кроме меня и моего кофе.
– Надеюсь, кофе будет свежесваренный, с пенкой? – продолжал валять дурака англичанин.
– А вот и не угадали. Быстрорастворимый, да еще и без кофеина, – ответил сержант, улыбнувшись еще шире, и исчез, отправившись на свое штатное место, расположенное в грузовом отсеке самолета.
– О господи! На какие только жертвы не приходится идти ради королевы и страны, – пробормотал Питер и быстро подмигнул Смиту.
Реактивный самолет повернулся на месте и занял позицию точно посередине в начале главной взлетно-посадочной полосы. Впереди оторвался от земли и начал забирать к северу «Боинг-737» «Юго-западных авиалиний».
– Воздушные силы, Чарли Один Семь, вам «добро» на взлет, – раздался в наушниках Смита чуть хрипловатый голос авиадиспетчера с башни аэропорта.
– Вас понял, Башня, – ответил Харрис. – Чарли Один Семь, взлет начал. – Он четким движением передвинул рукоятки газа всех четырех двигателей до упора вперед.
«C-17» покатил по взлетной полосе, с каждой секундой увеличивая скорость. Джон почувствовал, как его прижало ускорением к спинке кресла. Менее чем через минуту они уже были в воздухе и круто лезли вверх над домами, автострадами и парками Альбукерке.
Они летели на высоте тридцать семь тысяч футов где-то над западной частью Техаса, когда второй пилот повернулся и ткнул пальцем Смита в колено.
– Полковник, вас вызывают по секретной связи, – сказал он. – Я переключу на ваш шлемофон.
Смит кивнул в знак признательности.
– Я получил новые данные о ситуации, полковник, – сообщил знакомый голос Фреда Клейна. – Ваш объект тоже в воздухе и направляется на восток, а именно на военно-воздушную базу Эндрюс. Опережает вас примерно на четыреста миль.
Джон быстро прикинул в уме. Крейсерская скорость «C-17» составляла примерно пятьсот узлов, а это значило, что служебный реактивный самолет ФБР, на котором летела Кит Пирсон, приземлится в Эндрюсе, самое меньшее на сорок пять минут опередив их с Питером. Он нахмурился.
– Может быть, ее удастся как-то задержать? Скажем, диспетчеры подержат ее в воздухе до тех пор, пока мы не догоним ее?
– Увы, нет, – решительно ответил Клейн. – Нет. Иначе придется полностью выдать себя. И так было уже достаточно непросто организовать ваш полет.
– Черт возьми!
– Положение, может быть, не настолько ужасное, каким вам кажется, – успокоил его Клейн. – У нее сразу по прилете запланирована встреча в Гуверовском центре, и на аэродроме уже стоит служебный автомобиль, который повезет ее туда. Какие бы еще дела у нее ни были, она наверняка отложит их на потом, а значит, у вас будет время подхватить ее в округе Колумбия.
Смит подумал и решил, что глава «Прикрытия-1», вероятно, прав. Хотя сам он нисколько не сомневался, что реальная цель приезда Кит Пирсон в Вашингтон заключалась вовсе не в том, чтобы сделать личный доклад высокому начальству Бюро, ей просто волей-неволей приходилось делать вид, что она примчалась именно за этим.
– А как насчет автомобилей и снаряжения, которое я заказывал? – спросил он.
– Они будут вас ждать, – пообещал Клейн. Его голос стал строже. – Но, полковник, у меня все еще остаются некоторые очень серьезные сомнения насчет настолько близкого подключения Хауэлла к этой операции. Он блестящий специалист… возможно, даже слишком блестящий, но его лояльность принадлежит вовсе не этой стране.
Смит покосился на Питера. Англичанин уткнулся взглядом в боковое окно кабины и, казалось, был полностью поглощен разглядыванием бескрайнего облачного ковра, сквозь прорехи которого время от времени открывался вид на бесконечные плоские бурые равнины, раскинувшиеся далеко внизу.
– В этом вам придется мне довериться, – мягко сказал он Клейну. – Когда вы втравили меня в это шоу, то говорили, что вам нужны индивидуалисты, инициативные парни, которые не вписываются в штатное расписание и не желают приноравливаться к должностным инструкциям любой другой организации. Люди, готовые пойти наперекор системе ради результата. Вы помните?
– Я помню, – серьезно ответил Клейн. – И я имел в виду именно то, что сказал.
– Ну так вот, как раз сейчас я и иду наперекор системе, – твердо заявил Смит. – Питер уже давно работает над той же самой проблемой, что и мы. Плюс к тому он обладает навыками, инстинктами и высочайшим интеллектом, которые мы можем использовать в наших интересах.
В наушниках несколько секунд было тихо: Клейн переваривал услышанное.
– Что ж, полковник, вполне убедительные аргументы, – сказал он наконец. – Ладно, сотрудничайте с Хауэллом как угодно близко, но помните: он не должен ничего узнать о «Прикрытии-1». Никогда. Это вам понятно?
– Вот вам крест, шеф, – пообещал Смит и добавил: – Чтоб я сдох.
Клейн фыркнул.
– Хватит острить, Джон. – Он громко откашлялся. – Сообщите мне, как только окажетесь на земле, ладно?
– Будет сделано, – ответил Смит. Он наклонился вперед и посмотрел на навигационный дисплей, отмечавший их позицию, расстояние до Эндрюса и скорость полета. – Судя по всему, мы должны прилететь примерно в девять вечера по вашему времени.