Обращение Лазаря
Новая цифровая запись видеообращения Лазаря была распространена Движением точно так же, как его первое всемирное выступление, сделанное сразу же после трагедии в Теллеровском институте. В различные студии, разбросанные по земному шару, поступили из непрослеживаемых источников заархивированные файлы, каждый из которых содержал цифровое изображение и цифровой голос Лазаря, предназначенный для обращения к определенной аудитории.
– Невозможно и дальше закрывать глаза, пытаясь не увидеть правду, – печально заявил Лазарь. – Ужасы, очевидцами которых мы стали в последние дни, свидетельствуют о том, что против человечества применено новое оружие – оружие, сфабрикованное жестокой и противоестественной наукой. Человечество стоит на распутье. Одна из открывающихся перед ним дорог, та дорога, на которую указывает наше Движением, ведет к безопасному и спокойному миру. Путь по другой дороге, выбранный алчными негодяями, одержимыми стремлением к власти и погоней за прибылью, ведет к миру, разрушенному войнами и геноцидом, миру всеобщей вражды и катастроф.
Идеализированный образ Лазаря строго взглянул прямо в камеру.
– Мы обязаны сделать выбор, по которому из этих двух путей мы пойдем, – сказал он. – Лживые обещания, которыми нас манят нанотехнология, генная инженерия и клонирование, должны быть отвергнуты, прежде чем те, кто дает эти обещания, уничтожат нас всех. И потому Движение обращается ко всем правительствам и, в частности, к правительствам так называемых цивилизованных наций Запада и Соединенных Штатов с требованием немедленно запретить изучение, развитие и использование этих пагубных, немыслимо опасных для человеческих жизней технологий. – Лицо Лазаря сделалось еще строже. – В том случае, если какое-нибудь правительство откажется выполнить это требование, мы возьмем решение проблемы в свои руки. Мы должны действовать. Мы должны спасти самих себя, наши семьи, наши народы и планету Земля, которую мы все любим. Это борьба за будущее человечества, и ни у кого не осталось времени для дальнейшего промедления, ни у кого не осталось права на нейтралитет. В этом конфликте любой, кто не будет с нами, окажется против нас. Пусть же те, кто обладает разумом, учтут это предупреждение!
Берлин
По знаменитому центральному берлинскому бульвару Унтер-ден-Линден шла многотысячная демонстрация. С каждой минутой народу становилось больше и больше. В голове колонны, двигавшейся на восток от Бранденбургских ворот, с вершины которых, как и два века назад, смотрела богиня победы, управляющая четверкой лошадей, развевались знамена и пестрели лозунги Движения Лазаря. А за знаменами Лазаря двигалось множество других флагов, плакатов и эмблем. «Зеленые» и другие ведущие экологические и антиглобалистские организации Германии присоединились к Движению в этой впечатляющей демонстрации силы.
Они почти безостановочно скандировали, и этот громоподобный крик гулким эхом отдавался от каменных фасадов огромных общественных зданий, возвышавшихся по сторонам широкого проспекта: «НЕТ, НЕТ, НАНОТЕХ!», «БЕЗУМИЮ НЕТ!», «СЛОМАТЬ АМЕРИКАНСКУЮ ВОЕННУЮ МАШИНУ!», «ЛАЗАРЬ УКАЖЕТ ДОРОГУ!»
Группа Си-эн-эн, ведущая съемку демонстрации протеста, забралась на самый верх крутой лестницы Staatsoper, государственного оперного театра, выстроенного в девятнадцатом столетии и сохранившего былую элегантность здания с портиком, украшенным массивными колоннами. Это был прекрасный пункт для съемки, к тому же находившийся на некотором удалении от взволнованной толпы. Репортер, стройная, симпатичная брюнетка тридцати с небольшим лет, вынуждена была кричать в микрофон, чтобы ее голос был слышен сквозь рев тысяч глоток, разносившийся по центру столицы Германии.
– Такое впечатление, Джон, что для властей эта демонстрация явилась полной неожиданностью! То, что началось два часа назад, когда на улицу вышла небольшая группа демонстрантов, воодушевленных недавним видеообращением Лазаря, превратилось в одно из крупнейших политических выступлений, наблюдавшихся здесь со времени падения Берлинской стены![25] И, как нам только что стало известно, подобные массовые митинги против нанотехнологии и политики Соединенных Штатов Америки проходят в очень многих городах по всему миру – в Риме, Мадриде, Токио, Каире, Рио-де-Жанейро, Сан-Франциско и многих других. – Она высунулась из-за колонны и окинула взглядом море флагов и плакатов, текущее мимо театра. – Пока что толпа здесь, в Берлине, ведет себя относительно мирно, но представители властей опасаются того, что в любой момент в ряды демонстрантов могут проникнуть анархистские элементы, способные спровоцировать людей на разгром магазинов и представительств, принадлежащих различным американским корпорациям, которые, по словам Движения Лазаря, являются основой «смертоносной машинной культуры». Мы будем следить за развитием ситуации и передавать вам всю информацию в прямом эфире!
Окрестности Кейптауна, Южная Африка
В двадцати пяти километрах южнее Кейптауна над университетским городком, носившим название Парк бизнеса и технологий «Козерог», вздымались к красноватому закатному небу мощные столбы черного дыма. Огнем были охвачены больше десятка зданий, еще несколько часов назад весело сверкавших бесчисленными стеклами. Тысячи мятежников копошились на кольцевой дороге, огибавшей озеро, находившееся в центре парка. Они били стекла, переворачивали автомобили и поджигали все, что попадалось на их пути. Сначала разъяренная толпа целенаправленно обрушилась на американские биотехнологические лаборатории, но потом ярость опьяненных насилием людей перекинулась на все связанное с наукой, и они принялись со все возраставшей энергией громить находившиеся в технопарке строения, уничтожая оборудование, стоившее десятки миллионов долларов.
Полиция, оказавшаяся в безнадежном численном меньшинстве и совершенно не желавшая ввязываться в самоубийственную схватку с толпой погромщиков, отступила от «Козерога» и принимала лихорадочные меры по блокированию периметра, рассчитывая (без особой уверенности) на то, что таким образом удастся воспрепятствовать распространению погрома на близлежащие предместья. Над разрушенным технопарком поднималось все больше столбов дыма – это усиливавшийся ветер весело раздувал огонь во всех разграбленных зданиях.
Комментарий службы новостей Си-би-эс: «Американская тайная война»
Зрителям дневных телепрограмм Америки, желавшим смотреть свои любимые игровые шоу или «мыльные оперы», пришлось вместо этого удовольствоваться бюллетенями новостей, которые все главные телесети и кабельные каналы гнали без остановки, чтобы не отставать от событий, происходивших в мире.
Волна насилия стремительно распространялась по всем пяти континентам, и даже видавший виды старый ведущий Си-би-эс не мог преодолеть нараставшее волнение.
– Держите крепче ваши шляпы, друзья, – сказал он, по-южному растягивая слова (акцент, почти не замечавшийся у него на протяжении многих лет, сейчас с каждой минутой становился все сильнее), – потому что эта дикая скачка становится все более дикой. Французское телевидение только что взорвало бомбу: оно сообщило, что ЦРУ и ФБР с помощью британцев развернули секретную кампанию убийств и саботажа против Движения Лазаря. Репортеры в Париже утверждают, что ответственными за все смерти лидеров и активистов Движения Лазаря во всем мире, в том числе и здесь, в Соединенных Штатах, являются отставные американские и британские командос и разведчики. Они также утверждают, что эти убийства, возможно, были санкционированы, цитирую, «на очень высоких уровнях американского и британского правительств».
Комментатор говорил, устремив суровый взгляд прямо в камеру.
– Когда же наши репортеры обратились к должностным лицам в Вашингтоне и Лондоне с просьбой прокомментировать эту информацию, то получили начальственную выволочку. Все, от президента и премьер-министра до помощников референтов, отказались от каких-либо публичных высказываний по сути этого дела. Никто не знает, является ли это только обычным нежеланием комментировать действия разведывательных агентств или дело в том, что дыма без огня не бывает. Но одно совершенно несомненно. Разгневанные люди во всех странах земного шара, сжигающие американские флаги и громящие представительства американских фирм, не желают ждать, пока власти снизойдут до объяснений.
Оперативный зал Белого дома
– Послушайте, мистер Хансон. Я не намерен и дальше слушать пустую болтовню, отговорки и бюрократическую бессмыслицу. Я хочу узнать правду, причем сейчас же! – прорычал президент Сэм Кастилья, яростно глядя через длинный стол на необычно тихого директора ЦРУ.
Подтянутый и щеголеватый даже в самых сложных обстоятельствах, Дэвид Хансон теперь выглядел совершенной развалиной. Под глазами у него лежали глубокие тени, а помятый костюм выглядел так, будто он спал в нем. В пальцах правой руки он крепко стискивал авторучку, пытаясь этим бесполезным усилием скрыть тот факт, что его руки немного дрожат.
– Вынужден сказать вам, мистер президент, – осторожно начал он, – что мне известно очень немного. – Мы зарылись в наши файлы как могли глубоко, но пока что не нашли ничего такого, что даже отдаленно можно было бы связать с этой так называемой операцией «Набат». Если Хэл Берк был замешан во что-нибудь незаконное, то, я глубоко убежден, он занимался этим на свой страх и риск, не спрашивая санкции или содействия ни у кого в ЦРУ.
Эмили Пауэлл-Хилл подалась вперед.
– Вы что, Дэвид, считаете всех нас дураками? – не скрывая едкой горечи, спросила она. – Неужели вы думаете, что кто-то поверит, будто Берк и Пирсон финансировали операцию, стоившую многие миллионы, из собственного кармана – на личные сбережения и правительственное жалованье?
– Я понимаю ваши сомнения! – Хансон был настолько расстроен, что даже не огрызнулся. – Но мои люди и я сам занимаемся этим делом, прилагая все силы и не теряя ни одной лишней минуты. В данный момент моя служба безопасности изучает все донесения и другую информацию обо всех операциях, в которых когда-либо участвовал Берк, в поисках любых, хотя бы отдаленно подозрительных фактов. Плюс к тому мы проводим проверку на полиграфе всех офицеров и аналитиков в отделе, разрабатывавшем Движение Лазаря, который возглавлял Берк. Если хоть кто-нибудь еще в ЦРУ был причастен к этому, мы подцепим его, но на это все равно потребуется время.
Он еще сильнее нахмурился.
– Я также отправил приказы во все резидентуры ЦРУ по всему миру немедленно свернуть любые операции, имеющие отношение к Движению. В настоящий момент на расстоянии человеческого голоса от любого здания, принадлежащего Лазарю, не должно быть ни одного оперативника или группы наблюдения.
– Всего этого мало, – не отставала от него Пауэлл-Хилл. – Ведь эта история просто-напросто прикончила нас – и здесь, в стране, и за границей.
Все, сидевшие за длинным столом в Оперативном зале, мрачно закивали. Шум в прессе по поводу незаконной тайной операции против Движения Лазаря, поднявшийся сразу же после устроенного при помощи нанофагов массового убийства в Ла-Курнёв, был, несомненно, рассчитан на то, чтобы нанести максимальный ущерб репутации США во всем мире. Сенсация подействовала на мировую общественность как горящая спичка, брошенная в помещение, полное бензиновых паров. А вот Движение находилось в идеальном положении для того, чтобы получить наибольший выигрыш от последовавшего взрыва гнева и насилия. То, что при иных обстоятельствах оказалось бы мелкой неприятностью для большинства правительств и организаций, теперь мгновенно превратилось в главное событие мировой политики. Все больше стран присоединялось к требованиям Движения немедленно запретить все исследования в области нанотехнологии.
– И теперь любого сумасшедшего, который заявит, что мы ведем испытания какого-нибудь нанотехнологического оружия для того, чтобы в ближайшем будущем устроить геноцид, все СМИ встретят с распростертыми объятиями – и Би-би-си, и другие европейские, и, конечно, «Аль-Джазира», и все остальные, – продолжала советник по национальной безопасности. – Французы уже отозвали своего посла для так называемых консультаций. Многие страны могут в ближайшие часы сделать то же самое. Чем дольше это продлится, тем сильнее пострадают наши союзы и тем меньше будет наша способность хоть как-то влиять на события.
Кастилья резко кивнул. Телефонный разговор, который состоялся у него с французским президентом, едва ли не весь состоял из кошмарных обвинений и был исполнен плохо скрываемого презрения.
– И почти такое же положение у нас на Капитолийском холме, – добавил начальник штаба Белого дома Чарльз Оури и тяжело вздохнул. – Я бы сказал, что все конгрессмены и сенаторы, которые вчера кричали на нас и топали ногами, требуя немедленно подавить Движение Лазаря, уже развернулись на 180 градусов. Теперь они дерутся за право попасть в комитет по расследованию, наподобие того, что был создан после уотергейтского скандала[26]. Наиболее оголтелые уже говорят о необходимости импичмента, а те, которые всегда считались нашими друзьями, затаились и пытаются понять, откуда и куда дуют политические ветры.
Кастилья скорчил гримасу. Слишком уж многие из мужчин и женщин, заседавших в Конгрессе, были политическими оппортунистами по своим привычкам, склонности характера и жизненному опыту. Когда президент был популярен, они толпились вокруг него, стремясь тоже оказаться в отблеске лучей его славы. Но при первых же признаках затруднений или слабости они, увы, поспешили присоединиться к банде, требовавшей его крови.
Белый дом
Эстель Пайк, много лет работавшая личной секретаршей президента, открыла дверь в Овальный кабинет.
– Пришел мистер Клейн, сэр, – язвительно объявила она. – Он не значится в списке приглашенных, но утверждает, что вы в любом случае согласитесь принять его.
Кастилья отвернулся от окна. На его утомленном лице как никогда резко выделялись морщины. За последние двадцать четыре часа он, казалось, постарел лет на десять.
– Он пришел, потому что я лично попросил его об этом, Эстель. Будьте любезны, пригласите его сюда.
Она фыркнула, явно не одобряя поведение своего босса, но повиновалась.
Клейн прошел мимо нее, пробормотав: «Спасибо», но женщина сделал вид, что не расслышала. Дождавшись, пока дверь за его спиной закроется, Клейн пожал плечами.
– Мне кажется, Сэм, что ваша миссис Пайк не очень-то любит меня.
Президент улыбнулся, что потребовало от него определенного усилия.
– Знаете, Фред, Эстель и впрямь не самый приветливый и обаятельный человек. Любой, кто попытается нарушить распорядок дня, вписанный в ее еженедельник, получит точно такой же прием. Так что не бойтесь, здесь нет ничего личного.
– В таком случае я спокоен, – сухо пошутил Клейн. – Судя по вашему страдальческому виду, заседание СНБ прошло не очень успешно, – добавил он, всмотревшись в лицо старого друга.
Кастилья фыркнул.
– Это было почти то же самое, что расспрашивать миссис Линкольн, как ей понравился спектакль.[27]
– Настолько плохо?
Президент хмуро кивнул.
– Да, настолько плохо. – Он указал Клейну на одно из пары кресел, стоявших перед его любимым большим столом, который он привез с собой в Белый дом. – Руководители ЦРУ, ФБР, Агентства национальной безопасности и других агентств думают только о том, как не оказаться виноватыми в этом распроклятом «Набате» и его провале. Никто не знает, насколько глубоко уходит заговор, и потому никто никому не решается доверять. Все ходят вокруг да около и поглядывают друг на друга, дожидаясь, когда же наконец топор опустится на чью-нибудь шею.
Клейн спокойно кивнул. Его, похоже, такое положение нисколько не удивило. Даже в лучшие времена в закрытом мире американского разведывательного сообщества велись изнурительные войны за расширение своих сфер влияния. Именно застарелая вражда и междоусобные конфликты и были едва ли не основной причиной, по которой Кастилья попросил его организовать «Прикрытие-1». Теперь же, когда разразился скандал, виновниками которого оказались две крупнейшие спецслужбы, занимающиеся внешними и внутренними делами, напряженность в отношениях не могла не вырасти до запредельного уровня. В сложившейся ситуации никто из тех, кто рассчитывал спасти свою карьеру, не собирался высовываться с риском сломать себе шею.
– Полковник Смит отправился в Париж? – спросил Кастилья, прервав затянувшуюся паузу.
– Да, – подтвердил Клейн. – Я ожидаю, что он будет там сегодня поздно вечером по нашему времени.
– И вы серьезно полагаете, что у Смита есть шанс выяснить, с чем же на самом деле мы столкнулись?
– Шанс? – повторил Клейн. Он немного помолчал, прежде чем продолжить: – Я думаю, что есть. – Он нахмурился. – По крайней мере, я на это надеюсь.
– Но он действительно ваш лучший человек? – резко спросил Кастилья.
На сей раз Клейн колебался.
– Для этой миссии? Да, самый лучший. Джон Смит – самый подходящий человек для этого дела.
Президент раздраженно помотал головой.
– Но ведь это смешно, не так ли?
– Смешно?
– Вот я сижу в этом кресле, – объяснил Кастилья, – главнокомандующий самых мощных вооруженных сил, какие только знало человечество. Народ Соединенных Штатов рассчитывает на то, что я воспользуюсь этой мощью, чтобы сохранить его жизнь и покой. Но я не могу это сделать. В настоящее время не могу. Пока что не могу. – Его широкие плечи резко ссутулились. – Все бомбардировщики, ракеты, танки и автоматчики мира не будут стоить и цента, если я не смогу указать им цель. А как раз этого я не могу им дать.
Клейн окинул друга долгим взглядом. Он никогда не завидовал президенту и ни во что не ставил все льготы и привилегии, сопутствующие этому посту. И сейчас он чувствовал только жалость к утомленному мужчине с печальным взглядом, сидевшему перед ним.
– «Прикрытие-1» выполнит свои обязанности, – пообещал он. – Мы найдем для вас эту цель.
– Видит бог, я от всей души надеюсь, что вам это удастся, – негромко отозвался Кастилья. – Потому что времени и возможностей становится все меньше и меньше.