Может быть, в эту самую минуту внутри Трубы рабочие уничтожают дело многих дней, растаскивая заготовленный и любовно пропитанный горючим деревянный запас.
Я сделал шаг вбок, ко входу. Потом еще один. Обратил внимание, что находящиеся в зоне видимости враги оставили свои дела и с интересом изучают открывшуюся их глазам сцену.
«Сейчас поймут, что у собрата не вышло запудрить мне мозг, и бросятся» – ясно осознал я, судорожно нащупывая в кармане спички. Сделал еще шаг, а потом резко метнулся внутрь, поглубже вдохнув. Зеленый переговорщик как раз закончил свои художества и поднял лицо, усиленно мерцая и переливаясь.
Я упал на колени у деревянной стены, сбив по дороге остатки ограждения. Зачиркал спичкой. Краем глаза увидел, что зеленый не отстал. Как назло, огонь не загорался. Сквозняк здесь, что ли? Должно же все шикарно полыхать! Озон еще лучше кислорода, разве нет? Черт!
Инопланетянин навис надо мной, потянулся рукой к плечу. Я зло отмахнулся палкой. Задел. Тот отпрянул, зажимая глубокую темную царапину.
Ладно, если тут низовой сквозняк, подожгу сверху. Мелких веток дофига, кое-где я засунул листки растопки, все полито парафином. Должно получиться!
Уже пришлось пару раз вдохнуть наозоненный воздух, пока – без серьезных последствий. Я встал во весь рост.
Очередная сломанная спичка упала на пол. Враг снова дернулся ко мне. Я выставил заточенную палку перед собой. Ее длина, где-то в метр, надежно удерживала Чужого на расстоянии. Но сжимать ее и одновременно большую коробку спичек, пытаясь добыть огонь другой рукой, было страшно неудобно.
Теперь я выхватил целый пучок, чиркнул. Две или три спички, шипя, разгорелись, делясь пламенем с остальными. В этот момент инопланетянин рывком бросился ко мне, дотягиваясь до предплечья длинными пальцами.
Я почувствовал толчок. Деревянный кол глубоко вошел в грудь противника, но своей цели тот достиг. Его будто бы наэлектризованная рука крепко схватилась за лишенное защиты запястье. Меня накрыл поток образов и чужих эмоций. Время будто бы замедлилось. Я видел одновременно весь зал, замерших рабочих, зеленый дым где-то невообразимо высоко в небе. Хороший, полезный дым… Смотрел, как медленно-медленно летят вниз выпущенные спички. Гаснет одна, другая.
Но больше всего меня поразило оказавшееся совсем близко лицо. Теперь я четко видел его сквозь пульсирующий изумрудный свет. Лицо Селима.
Часть 4. Селим. Путь наверх. Глава 16
По мере приближения к горам моя решимость уменьшалась. Мерещились всякие сели-обвалы-оползни или что там еще. Мелькали подозрения, что наверху, особенно если там кто-то живет, могли сохраниться и дикие хищники. Медведи там, барсы. Стаи обезумевших воронов.
Хотя нет, воронов мы с Антоном бы заметили еще из города. Как жаль, что я не застал его дома! Вдвоем было бы куда спокойнее и безопаснее.
Ближе к вечеру поднялся ветер, сгустились облака, начался снег. Он все усиливался вместе с желанием повернуть назад. Ведь установилось же у нас со Старшей какое-то подобие взаимопонимания! Можно было бы работать над этим и дальше.
Впрочем, нет. В их реальности мне места не найдется. Легкий, воздушный, радостный мир. И тяжелый неповоротливый бессмысленный я.
Надо найти людей. Так же обремененных низменными желаниями и потребностями. Смеющихся, ругающихся, поющих. Осязаемых и понятных.
Шаг за шагом я приближался к цели. Горы вздымались из земли как-то вдруг. Вот только что была заснеженная равнина и раз – круто уходящие вверх реки камни. Кое-где – высохшие чахлые деревца, но в целом склоны голые, присыпанные снегом.
Некоторое время я, выискивая лучший путь, петлял среди валунов. Очень медленно, но неизбежно продвигался вверх. Потом нашел заметенную расщелину и стал пробираться по ней. Явно в нужном направлении, но наст тут отсутствовал напрочь, и я почти все время брел по пояс в сугробах. Взмок, быстро устал.
Посетила мысль, что в принципе можно лечь спать прямо тут, продолжив путь завтра. Тем более, уже повисли плотные сумерки. Но я понимал, что идея плоха. Если большая шапка снега свалится сюда, в узкую скальную трещину, выбраться не будет практически никаких шансов. На большой плоскости снег бы хоть как-то распределился и покатился дальше, но не здесь.
В глухой темноте, уже совсем выбившись из сил, я выполз на очередной более-менее горизонтальный скальный уровень. Сугробы тут были поменьше, тускло светилось небо над головой. В общем-то, это все что удалось разглядеть. Я доверился воле случая, стянул рюкзак и моментально заснул с ним в обнимку.
Разбудил меня зеленоватый свет чистого неба над головой. Погода радовала. Подняв защитную маску комбинезона, я понял, что мороз немного усилился. Что ж, это неплохо. Уже не раз обращал внимание, что когда холодно, ледяная корка держит меня лучше.
Весь день прошел в упорном продвижении наверх. Я был очень доволен собой. Кажется, удалось преодолеть немалое расстояние. С некоторых точек открывался эффектный вид на пронизанный солнцем город. Я даже понаблюдал с полчаса, пробуя углядеть крохотную фигурку Антона, но куда там! Все было бело, иногда я замечал на улицах инопланетян, занятых своими делами. Но в целом уже было довольно далеко, чтобы выявить какие-то подробности.
Еще одна ночевка прошла без приключений. Вообще-то с лепешками оказалось довольно голодно. Приходилось часто залезать в мешок за добавкой, хотя я и старался себя ограничивать. В конце концов решился переложить банку мясных консервов внутрь комбинезона, чтобы согреть. Теперь они неприятно морозили руку ближе к подмышке и приходилось постоянно перемещать банку, когда кожа возле нее совсем теряла чувствительность.
К вечеру тушенка прекратила испускать явный холод, и я с энтузиазмом расковырял крышку ножом. Уж не знаю, почему на этикетке была нарисована довольная корова. Внутри оказалась мерзейшая соя, которую попытались облагородить лавровым листом. На мой взгляд – сделали только хуже. Даже с лепешками это «мясо» шло не очень. К тому же отсутствовала возможность нормально запить данное безобразие, и банка скоро полетела с ближайшего склона.
Я запоздало пожалел об этом, мало ли кого привлечет резкий запах. Но пока что по пути не встречалось абсолютно никаких признаков жизни, и я скоро успокоился.
Хотя, насчет никаких – это, пожалуй, не совсем верно. С одной из точек обзора я увидел сбегающую к городу линию электропередач. Последние вышки терялись далеко наверху, их закрывал от меня большой пик, который никак не удавалось обойти. К сожалению, все снова затянула плотная пелена облаков. Они были уже совсем близко, назавтра я надеялся подняться выше них.
Пока пробирался сквозь облачный слой, мое волнение росло. Во-первых, было очень плохо видно, как в густом тумане. Иногда накатывала паника. Боялся, что заблужусь и буду бродить тут, пока не умру. Помогала только мысль, что всегда можно остановиться, дожидаясь ясной погоды. Даже если это займет пару-тройку дней. Кажется, в последнее время солнце появляется все чаще.
***
Мне повезло. Несколько суток отсиживаться не пришлось. А еще я не сбился с пути и выбрался-таки сквозь ледяную сырую пелену на яркий солнечный свет. Нормальный, золотистый, настоящий! Подпрыгнул, засмеялся от удовольствия, откинул щиток-маску.
Зеленоватые облака стелились под ногами, заполоняя все до самого горизонта. Оглядевшись, я нашел участок, где цвет становился более насыщенным. Там находилась труба.
Наверное, я забрался не так уж высоко. Ожидал пресловутого мороза высокогорий, а здесь царила скорее холодная весна. Кое-где даже были в снегу проталины. Впрочем, если поднять взгляд выше, вершины отвечали классической снежной белизной. Наверно, облака бывают на разной высоте. А тут, на узкой полосе, где зеленый мир превращается в нормальный, царит собственный уникальный микроклимат.
Одна из проталин привлекла мое внимание необычным красновато-рыжим цветом. Наклонившись, я понял, что передо мной какой-то мох. Бережно прикоснулся к нему, сняв перчатку. Тонкие острые стебельки приятно покалывали пальцы, напоминая о том, что жизнь еще не до конца покинула заметенный снегом мир.
Нормальные цвета! Какая-то растительность! Свет, радость, надежда!
Я пока не увидел никаких следов пребывания человека, но уговаривал себя не спешить с выводами. Уселся на ту самую проталину, чтобы спокойно перекусить. Потом решил двигаться в сторону линии электропередач. Желание обрести ясность боролось внутри со страхом разочарования, и развязку хотелось отложить хотя бы на час.
Впрочем, перерыв получился более долгим. Подставляя лицо теплым лучам родного светила, я прикрыл глаза и оперся на камень позади. Видимо, задремал. Когда поднял веки, солнце было подернуто легкой дымкой. Оно прошло по небосклону уже немалый путь, а облака, похоже, приподнялись выше. Стало заметно прохладнее.
Я снова задвинул щиток маски и начал подниматься, аккуратно разгибая затекшие ноги. Послышался слабый треск. Странно, примерз, что ли? Да нет, я точно сидел на мху. Неужели такие цепкие стебельки?
Кое-как отодрал пятую точку от почвы. Не сказать, чтобы это далось очень легко. Выпрямился, посмотрел на землю под собой. И с ужасом разглядел мелкие клочки ткани, плотно распределенные по так привлекшей меня проталинке. Одновременно с этим порыв холодного ветра настиг меня… ну совсем не с той стороны, откуда этого можно было бы ожидать. Обжег кожу.
Я извернулся, насколько позволил костюм, потянулся рукой. Так и есть – здоровенная дыра. Причем не только на комбинезоне. Исполосована даже нижняя одежда. Хорошо хоть кожа цела. Но очень странно. Как такое возможно? Ткань выдерживала и куда более жесткую эксплуатацию. Ей нипочем были морозы, разборка мебели на дрова, случайные зацепки за камни и железки. А тут такое!
Я лег на живот и приблизил лицо к поверхности мха. После пары минут внимательного наблюдения понял, что вся масса неуловимо движется. Отодранные лоскутки, и так крохотные, не больше квадратного сантиметра каждый, постепенно разделялись на еще более мелкие. Как будто бы оплавлялись, исчезая во мху. Скорее всего, через час-два и следа не останется.