«Только не ешь все, оставь хотя бы пару для Сиити». Сложно передать буквами это имя. Искрящаяся талыми снежинками фигура. Волосы, как ночной ветер. Красиво.
– Ладно, – буркнул я вслух, разбирая пиктограммы на упаковке.
Хозяин помещения мягко забрал у меня паек, не открывая сунул в микроволновку, потыкал в странного вида сенсорную панель. Через пару минут я, затаив дыхание, извлек теплый сверток, увеличившийся впятеро. И в первый раз за черт знает сколько времени нормально поел. Емкости внутри оказались запаяны, но вся еда прогрелась равномерно. Даже стаканчик с чаем оказался идеально горячим. Как же он помещался там прежде? Точнее, не сам он, а жидкость? Загадка. Если будет возможность, хорошо бы расковырять один такой набор без подогрева.
Заснуть удалось не сразу, хотя Тисс и выдвинул из стены сравнительно удобную сетчатую конструкцию, призванную заменить кровать. За сегодня так сильно изменилась моя картина мира, столько надежд и ожиданий роилось в голове, что я вертелся в своем комбинезоне с боку набок и никак не мог успокоиться.
Кроме прочего, не давали покоя загадочные черные волосы, летящие по ветру. Судя по всему, Сиити – человек. Ох, хоть бы не оказалось, что она, как и Селим, не знает ни слова по-русски. Черт, Селим! Если бы ты знал, как мне жаль! Если бы я мог искупить свою вину!
А может быть, откачали? Вон у них какие технологии! Первого встреченного нами, так сказать, вплотную, инопланетянина утаскивали с моим ножом в спине, вроде как вполне живого. Турок мне так рисовал. Да, наверняка с ним все в порядке! Сидит сейчас со своей зеленой девчонкой и костерит меня так и эдак…
Наконец, успокоив себя этой благостной картиной, я задремал.
Глава 21
Разбудил меня звук шагов. Тяжелые ботинки гулко гремели по полу домика. Я бы даже сказал - целенаправленно гремели. Туда-сюда. Остановились возле «микроволновки», стукнула дверь шкафчика. Тоже нарочито громко.
Зеленый перемещался гораздо тише, скорее с шелестом. А эти звуки оказались настолько живыми и родными, что я даже не сразу рискнул открыть глаза. Но все-таки пришлось собраться с духом.
Она стояла спиной ко мне. Нетерпеливо переступая с ноги на ногу ожидала, пока согреется паек. Темно-фиолетовый комбинезон с оранжевыми вставками сильно напоминал кроем мой. По капюшону и плечам рассыпались густые черные волосы. Длинные.
Интересно, удобно ей с такой прической? Мне вот сильно мешала отросшая шевелюра и борода. Пару раз я, тихо матерясь, пытался укоротить их ножом, но его острота оказалась недостаточной.
Блин, на кого я сейчас похож? Запоздало мелькнула досада, что не удосужился хоть как-то привести себя в порядок.
Нагреватель коротко пискнул, и дверца открылась. Гостья достала еду, плавно повернулась, направляясь к столу. Поймала мой взгляд.
– Доброе утро! – она приветливо улыбнулась. Круглое лицо, узкие темные глаза, короткий круглый носик. Якутка, бурятка? Жаль, не очень разбираюсь в национальных чертах.
Молодая. Наверно, еще и тридцати нет. Не красавица, на мой взгляд. Но улыбка приятная, располагающая. Хотя все равно чуть укололо разочарование от встречи реальности с тем, что я себе нафантазировал вчера.
Я попытался одновременно сесть и ответить. Поперхнулся, закашлялся. Совсем отвык разговаривать.
– Доброе, – наконец удалось добиться от связок нужного поведения. – Меня зовут Антон.
– Туяра. Приятно познакомиться, – она снова заулыбалась, распаковывая завтрак. – Присоединяйся!
Я не стал спорить и полез в шкафчик за очередным пакетом. Со вчера их прибавилось. Значит, девушка привезла еще.
Как назло, я никак не мог придумать, с чего начать разговор. Вроде, вот она – долгожданная встреча. И говорим, наконец-то, на одном языке. И такая незадача!
– А мне Тисс вас по-другому представил, – наконец нашелся я.
– Ну да, – она весело махнула рукой, – у них все такое… немножко романтизированное. Да и наше восприятие накладывается. Я вот интерпретирую его имя как «Свийсс» или что-то вроде. Забавно, никогда не пыталась произнести это вслух.
Я мельком глянул на хозяина дома. Он деликатно не обращал на нас внимания, неподвижно вглядываясь в окно.
– Я, собственно, ничего тут не знаю. Точнее, мне объяснили, что произошло, но только вчера. Ну, в смысле подробно, – опять резануло воспоминание про Селима, и я умолк.
– Так ты со станций? С одиночных станций, где только наборы жизнеобеспечения?
Я кивнул.
– Ну, я примерно так и думала. Иначе с чего бы тебе поднимать такой шум в городе.
Почувствовал, что заливаюсь краской стыда и в этот момент даже порадовался наличию густой бороды. Надеюсь, она в достаточной мере скрывает лицо.
– Я ничего не знал. Не понимал. Мне жаль.
– Не извиняйся. Рассеиватель скоро запустят снова. Черт, эти станции – настоящая напасть! – Туяра хлопнула ладонью по столу. – Как вылезет из них очередной выживальщик, так просто беда! И ладно бы еще все говорили на русском или на английском!
– А что, много нас вылезает? – заинтересовался я. – И для чего вообще эти станции?
– Эти станции – большая, дорогая и просто дурацкая ошибка! – моя собеседница больше не улыбалась, сведенные брови образовали раздраженную складочку. – Их построили, когда поняли, что дело дрянь, но еще не пришли к тому равновесию, что сейчас. Нашумевшее было открытие! Утверждали, что раскрыли секрет времени и могут отправлять живые организмы в прошлое. И не амеб каких-нибудь, а прямо людей. Ну, дабы все это пресечь на корню.
С мышами получалось, с собаками получалось. Даже не нарушалось их самочувствие по возвращении. Ученые понимали, что да – эксперимент удался, мыши и собаки появились там, где их раньше не было, а потом вернулись. Более того – по затратам строительство станций оказывалось приемлемым. Тогда все казалось приемлемым если сулило хоть какую-то надежду.
Только отправлять с каждой базы можно было не больше ста двадцати килограммов живого веса за определенные интервалы времени. Три месяца, что ли. Не помню точно эту историю.
Первое же испытание с человеком тоже оказалось успешным: вж-жик туда и обратно, меньше чем за минуту. Поэтому приступили к масштабному строительству.
Задача-то была послать огромную группу авторитетных специалистов, которые исподволь смогут предотвратить войну с растениями.
– А как насчет нарушений в канве времени и все такое? – не удержался я. Собеседница, судя по словарному запасу, оказалась весьма неглупой, и слушать ее было приятно. Впрочем, я настолько был взволнован встречей с нормальным живым человеком, что работа станций беспокоила меня мало.
– Ты знаешь, это такие тонкие материи, я не в курсе. Но думаю, что на фоне гибели привычной цивилизации это была сущая мелочь. Так вот, слушай дальше.
К сожалению, поблизости друг от друга станции, так сказать, фонили. Поэтому пришлось их разнести по окружности на площади в несколько десятков квадратных километров. Питались и до сих пор питаются они все от огромного автономного атомного генератора, расположенного глубоко под землей. Город, кстати – от него же.
В общем, на этапе строительства что-то где-то дало сбой. Хотя расчеты перепроверялись многократно и тщательно. Может быть диверсия, может - халатность. До сих пор никто не знает, в чем ошибка. Но станции вместо того чтобы отправлять специально подготовленного ученого в нужное место, стали с равной периодичностью выдергивать произвольных людей из разных точек земного шара. Не все и не всегда, но одна-две в цикл обычно срабатывают.
Хотели их отключить, но стало ясно, что это приведет к избытку мощности в реакторе и колоссальному взрыву. Поэтому оснастили каждый блок всем необходимым для выживания и оставили в покое. Периодически мы проводим небольшой рейд и собираем тех, кто появился. Если они не успевают натворить дел или затеряться в снегах.
– А вы не думали оставить в каждой станции хотя бы краткую справку с общим описанием ситуации и призывом никуда не ходить? – возмутился я.
– Пробовали. Только хуже стало. Во-первых, немаленькая получается инструкция. Помнишь, сколько языков на Земле было в твое время? Во-вторых, даже когда мы удачно попадали с русским, английским, китайским, немецким и другими популярными – очень мало кто из прибывших верил. Считали, что это какие-то вражеские происки, старательно вооружались, бросались на прибывших спасателей. Да и суицидников немало нашлось. В общем, все есть, как есть.
– Понятно, – протянул я, угрюмо уткнувшись в стакан с чаем.
– Ты чем занимался раньше? – решила сменить тему Туяра.
– Продажами в основном. Ну, еще компьютер мог настроить. Наверно, тут я совсем бесполезен.
– Не волнуйся, каждому найдется чем заняться, – девушка беззаботно махнула рукой, а я живо представил, как мету старым веником снег на унылой белой равнине.
– Слушай, а что там в итоге с растениями? Это же бред какой-то! Никак не получается договориться? Почему они взбунтовались, чего хотят?
– Ну, почему они возмутились, как раз ясно. Бесконтрольная вырубка леса, общее ухудшение экологии. Папа вот вообще веганов приплетает.
– А что веганы?
– Ну, это течение в какой-то момент приобрело совсем уж глобальный масштаб. С его слов, опять же. Меня тогда, как ты понимаешь, еще на свете не было. Люди толпами переходили на поедание травы под эгидой того, что «давайте не будем эксплуатировать и убивать бедных животных». Но ты понимаешь, куриная нога у тебя на тарелке – однозначно мертвая. Она ничего не чувствует, ни на что не реагирует, и из нее совершенно точно не вырастет новая птица. А вот сорванный лист еще несколько дней выделяет фитонциды, реагируя на смену освещения, температуру, а иногда – даже на приближение определенных насекомых. По сути, ты ешь его живым. Некоторые эко-люди, кстати, тоже утверждают, что это и стало последней каплей. Растительный мир возмутился и решил показать всем свою «живость». Весьма эффективно получилось.