Автомобилей тут было заметно меньше, воздух стал свежее. Ветер нес еле уловимый аромат близкого леса. Я дышал полной грудью и не мог согнать с лица блуждающую улыбку. Ученые, напротив, заметно напряглись. По Константину сложно было что-то сказать, но кажется он чуть расправил плечи, выпрямился.
Здесь мы остановились перекусить и выпить воды. Бутылки с жидкостью занимали изрядную часть места в наших рюкзаках, так как нельзя было быть уверенными, что противник не захочет отравить нас самым простым способом – выделив что-нибудь из корней в ручьи и реки.
Мне казалось, что это глупо. Если уж местная флора умеет выбрасывать облака токсичной пыльцы, то к чему ей ждать, пока мы захотим напиться? Впрочем, ученым виднее. Допускаю, что им просто нужна иллюзия хоть какого-то контроля над ситуацией.
С собой мы тащили пайки сродни тем, что были у нас с Селимом. Саморазогревающиеся, только в менее громоздких упаковках. Нам настоятельно рекомендовали питаться экономно, так как пополнить склады этой удобной походной снедью было негде.
Те, другие, которые я впервые попробовал на смотровой вышке у Тисса, были куда вкуснее и производились, вроде как, зелеными – из старых запасов и всякой доступной химии.
После обеда Лариса занялась сложными измерениями вместе с Шеном. Второй Новый куда-то отошел. Остальные разлеглись на походных ковриках, стараясь пристроить гудящие ноги повыше.
Мне не лежалось, и я стал бродить поблизости, рассматривая полурассыпавшиеся машины. Большой, когда-то черный и дорогущий мерседес соседствовал с ржавым рыдваном еще советских времен. Печальная участь уравняла их. Оба были проедены ржавчиной, стояли без стекол, с просевшими крышами и грязными, перегнившими и облепленными пылью салонами.
На зеркале заднего вида Жигулей висели потемневшие бусы-четки. Я почти бессознательно потянулся к ним, притронулся. Деревянные. Почему-то эту уютную деталь потерянного прошлого, которое еще так недавно было моим настоящим, я не мог оставить вот так – догнивать в безвестности. Представилось, как в этой «семерке» веселый добродушный дедок возил внуков на дачу. А потом машинка с натугой, но гордо, взбиралась на пригорки с полным багажником картошки, с корзинами ароматных подосиновиков и лисичек.
А потом мир полетел вверх тормашками. Дед привез свою машину сюда, на прощание погладил руль и отправился со всеми в криокамеру. Внуков с ним не было. Заморозились раньше, вместе с родителями? Погибли в хищных плетях вьюнков?
Я тряхнул головой, отгоняя некстати нахлынувшие фантазии. Но четки крепко сжал в руке, аккуратно снял с зеркала и сунул в карман. В новом комбезе их было хоть отбавляй, так что находка не станет сильно мешать.
Уже собрался было возвращаться, но мое внимание привлекло какое-то движение. Мелькнувший блик, чуть поодаль, за перекосившимся, почти завалившимся набок грузовичком.
Я медленно, осторожно направился в ту сторону. Наверное, стоило окликнуть остальных, но я не был уверен, что не померещилось.
Железный проржавевший каркас местами просвечивал насквозь. По крайней мере, за ним точно не пряталось ничего громадного. Затаив дыхание, я обогнул конструкцию и замер.
Бабочка!
Самая обыкновенная белая бабочка порхала над землей, неизвестно что надеясь тут найти. Это была такая неожиданная и настолько умиротворяющая картина, что я сделал несколько шагов, стараясь не упустить насекомое из виду.
Взгляд изголодался по привычным с детства деталям. И ему снова повезло. С солнечной стороны из под авто торчали резные зеленые листья, а в них, задорные и радостные, уже распустились пушистые желтые одуванчики.
Значит, сейчас июнь. Или конец мая. А может быть просто на границе с зоной заморозки царит вечная весна. Неужели она может быть опасной? Разве может огромная сеть из корней и стебельков, веками соседствовавшая с людьми и спокойно дремавшая, вдруг настолько возненавидеть нас? Конечно, никому не нравится, когда его будят, но ведь это было не специально! Переборщили с техникой, перешли допустимый порог разноплановых излучений, да. Но у всех ведь есть право на ошибку!
Первым порывом было наклониться к сияющим как маленькие солнца цветам, провести пальцем по лепесткам. Так уж устроила меня природа, что я лучше всего воспринимаю мир через прикосновение. Но разум взял верх. Я попятился, быстрым шагом вернулся к своим.
– Лариса, там цветочки растут, – сказал я.
– Ничего удивительного, – она взглянула на меня поверх очков, – мы уже совсем рядом с границей Леса. Что за цветы?
– Да одуванчики просто.
– Хорошо.
Я подождал продолжения разговора, но женщина сосредоточенно перебирала разноцветные склянки.
– А еще там бабочка. Это ничего? – уточнил я на всякий случай.
– Ничего, – ответила биолог, не поднимая глаз.
Ну и ладно. Лучше выглядеть дураком, чем пропустить какую-то важную деталь и подвергнуть всех риску.
Еще перед выходом с базы каждому выдали широкие, довольно тяжелые и громоздкие механические браслеты. Их подгоняли для нас индивидуально. В вену той же руки поставили иглу-катетер.
Здесь, на границе, мы подоставали чудо техники из рюкзаков, присоединили, как положено. Эти штуки были оснащены датчиками. При изменении окружающей обстановки прибор анализировал опасность и вгонял в организм тот или иной антидот, так что частично от выходок агрессивной флоры мы были защищены.
В принципе действия батареи я толком не разобрался. Вроде как она постепенно подзаряжалась в процессе ходьбы, но ее все равно надо было экономить. Какие-то системы работали постоянно, другие надо было запускать самостоятельно, жмякнув на большую рыжую кнопку при любом ухудшении самочувствия.
Наконец двинулись дальше. Пресловутый Лес не был непроглядной стеной джунглей. Более того, он не начинался дремучей чащей на границе отвоеванных земель. Сначала шло небольшое поле. Густо зеленела трава. Тут она доходила максимум до колена. То ли до разгара лета и правда было еще далеко, то ли сами растения чувствовали себя некомфортно рядом с отравленной защитной полосой.
Когда мы поравнялись с первыми отдельно стоящими деревцами, Лариса остановила отряд и объявила:
– Теперь мы все должны дать Лесу понять, что пришли с нейтральными намерениями. Положите ладони на землю и постарайтесь максимально четко транслировать эту идею. Как при общении с Новыми. Вы тоже, – это она обернулась к Илье с Шеном. Зеленые для защиты от растительности облачились в сплошные серебристые комбинезоны с перчатками и масками, больше напоминающие скафандры. Я никогда раньше не видел, чтобы такие как они носили что-то кроме привычного переливающегося марева, и их зеленые лица за прозрачным пластиком шлемов вызывали у меня смешанные чувства. Впрочем, если смотреть в спину, можно было представить, что вся экспедиция состоит из обычных людей. Просто двое из них – очень высокие.
Я присел на корточки и уперся ладонями в землю. Остальные поступили так же. Руководитель – та вообще улеглась лицом вниз. Мне это показалось странным, но ей виднее, как надо. Хорошо, что никто не мог увидеть нас со стороны. Какая-то секта фанатиков-эколюбителей на выгуле!
Постарался сосредоточиться. В голову все время лезли посторонние мысли. Солнце клонилось к закату, становилось прохладнее. Мне было интересно, можно ли убивать комаров, если таковые объявятся. Настойчиво всплывало лицо Туяры. Кажется, я холодновато попрощался с ней, не надо было так. Она хорошая, просто наивная. Ничего не видела, кроме станции и снега.
Сосредоточиться.
«Лес! Я отношусь к тебе с уважением. Я не иду ломать зеленые ветки, не иду устраивать пожары», – картинка полыхающей чащи уж очень четко всплыла перед моим внутренним взором. Черт! Это я наверняка зря! Еще раз:
«Лес! Я пришел из другого времени. Мы там здорово накосячили…» – в голове мелькают дороги, пробки, чадящие трубы и дрожащий в солнечную погоду над городом смог. Вот зараза!
«Лес! Я всегда любил молодые листья, запах цветов, зеленую дымку полей! Мне так не хватает всего этого в проклятом бесконечном снегу! Я не хочу, чтобы всегда было так. Я хочу, чтобы люди научились не вредить тебе, а ты снова впустил их в тот прекрасный радостный мир, где они жили раньше и не ценили этого».
Может быть мне показалось, но я уловил что-то вроде снисходительной улыбки. Как коротко мелькнувший теплый солнечный луч. Да нет, ерунда. Игра воображения. Когда ожидаешь какого-нибудь ощущения, гарантированно его почувствуешь.
– Я думаю, опасность отсутствует, – Лариса поднялась. – Переночуем здесь.
Почему бы и нет? Здесь так здесь. Когда не имеешь четкого плана, все направления хороши. В общем и целом, наша задача предполагала переговоры. Но зайти в лес и найти там самый древний говорящий дуб можно только в компьютерной игре. Так что стоило искать эко-людей. С ними хотя бы можно обмениваться конкретными словами, а не многозначно трактуемыми образами.
Глава 24
Эко-люди нашли нас сами. Утром, когда мы собирали палатки и спальники, из-за деревьев вышли четыре человека. Я, честно говоря, ожидал увидеть кого-то вроде эльфов. Или там дриад… Ну чтобы обязательно все в зеленых тонах, стильные узоры на лицах, луки и стрелы.
Хозяева территории меня разочаровали. Наверно, прятаться им в своем лесу было не от кого и незачем. По крайней мере, они были одеты в обычные штаны и куртки, даже не камуфляжные. Добротная одежда спортивного типа. Чистая, целая, как вчера из магазина.
Два темноволосых высоких мужчины, один невнятно русый, пониже, и молодая женщина с почти черными, гладко прилизанными и собранными в пучок волосами. Наверно, если бы к нам подкатили гопники в поддельном адидасе, я бы и то не испытал такого потрясения.
Меж тем им навстречу вышли Лариса и Илья, а мы сгрудились у них за спинами, как школьники на экскурсии.
– Добрый день! – один из пришедших улыбнулся. Его выделял нож в чехле на поясе и недлинная, но густая борода. У остальных ничего даже отдаленно напом