Тишина.
В воздухе кружатся редкие крупные снежинки. Золотистый свет впереди между домами создает чуть новогоднее ощущение. Хочется загадать желание и поверить, что оно исполнится.
Давным-давно, когда мне было лет пять, а эпоха мобильных гаджетов и ширпотреба с Алиэкспресс еще не вступила в свои права, у нас была гирлянда с разноцветными колючими огоньками. Точнее, шипастыми были только сами плафоны. Под ними находились крохотные круглые лампы накаливания. Если одна из них перегорала, гасла вся цепочка.
Это всегда выяснялось в последний момент, и запасных лампочек, конечно, не было. Проблема решалась перекусыванием проводов с обеих сторон от огонька-предателя и их соединением при помощи изоленты. Синей, конечно же. Таких участков было уже три или четыре.
Зато потом гирлянда мягко светила, наполняя комнату настоящим волшебством. Согревшаяся в доме елка распространяла аромат хвои. Мама приходила поцеловать меня на ночь, а руки у нее всегда пахли одним и тем же кремом. «Бархат», что ли?
Но здесь не пахнет ничем, кроме мороза.
Тишина.
Селим тоже приостановился. Хотел бы я знать, что пришло ему в голову. Такие же детские воспоминания? Или это просто робость перед неизвестностью?
– Пойдем, – тихо скомандовал я. И мы, поскрипывая снегом, двинулись вперед, стараясь держаться ближе к стенам домов.
Фонари, освещавшие улицы, были непривычными. Круглые, большие, на длинных ярко-серебристых столбах, они чем-то напоминали одуванчики. Отсюда, снизу, зеленоватый оттенок был почти незаметен.
И тут я резко выдохнул и отшатнулся, увлекая Селима за дом. Сердце заколотилось. По противоположной стороне улицы, не спеша, двигалась высокая фигура, вся сотканная из изумрудного переливающегося свечения. Внутри угадывалось что-то плотное, и это все даже имело антропоморфные очертания, но человеком явно не было.
Сердце трепыхалось в груди, как безумное. К такому я был не готов. Инопланетяне? Или все-таки инопланетяне тут мы? Я медленно сполз спиной по стене и сел прямо в снег. Спутник непонимающе смотрел на меня. Видимо, не успел заметить аборигена.
Явно пересиливая страх, турок выглянул из-за угла и отшатнулся. Плюхнулся рядом, тяжело дыша и невидяще глядя в одну точку. Не заорал, не побежал. Хорошо. Пока рано привлекать внимание, надо все хорошенько обдумать.
Не исключено, что люди здесь и сейчас живут в мире с пришельцами. Это ведь мы пришли непонятно откуда, не имея представления об актуальной реальности.
– Центр, – наконец заявил я. Селим кивнул. Видно, понял интернациональное слово и без жестового дублирования. Или, что еще вероятнее, ему стало уже совсем все равно.
Подсвечены были только большие улицы, во дворах царил полумрак. Мы крались между домов, не выходя под фонари и ориентируясь по примерному азимуту.
В домах стали попадаться огоньки, по большей части на самых верхних этажах. Но пройдя еще с квартал мы обнаружили светящееся окно совсем низко. Заброшенная обледенелая детская горка располагалась почти напротив, и я не удержался, полез на разведку, жестом попросив товарища остаться внизу.
Он горячо прошептал что-то мне вслед. Надеюсь, пожелание удачи.
Освещенная комната оказалась чьей-то бывшей кухней. На окне угадывались силуэты каких-то матрешек и чайника. Под потолком горел золотистый шар. Такой же как фонари, но гораздо меньше. Мерцающая зеленая фигура сидела ко мне боком. Я даже смог разглядеть выступающий нос. Профиль инопланетянина явно напоминал человеческий, но из-за колышущегося марева рассмотреть его не удавалось.
Местный житель был таким же большим, как и тот, который испугал меня в самом начале. Метра два. Может, чуть больше. С такого расстояния сложно сказать. Но в плечах точно не шире среднестатистического мужчины.
Сияние в окне чуть сместилось, и мне показалось, что на руках у Чужого лежит другая фигурка: маленькая и более светлая. Я попытался взобраться повыше, но деревянная перекладина под ногой внезапно обломилась, и я с треском и матами полетел вниз. К счастью, недалеко и в сугроб. Свет в окне колыхнулся, потом исчез.
«Сейчас набегут» - с ужасом подумал я. Скорее всего, спутнику пришла та же мысль. Мы со всех ног ломанулись в темноту. Боль в колене, ушибленном в полете о перекладину, только придавала сил. Я тихо радовался, что в этот раз, падая, не разбил пластиковый щиток-маску.
Наконец мы остановились и попытались отдышаться.
Селим приложил руки «биноклем» к глазам и вопросительно посмотрел на меня, махнув ладонью назад. Я изобразил мать, укачивающую ребенка, а затем пожал плечами, не будучи уверенным, что рассмотрел все верно. Мужчина вздохнул.
– Центр, – повторил я, распрямляясь, и хлопнул его по плечу.
В центре тоже не нашлось людей. Тут по улицам гуляло довольно много зеленых чужаков. Где-то они собирались по двое-трое, но мы с товарищем не слышали ни звука. Если те и переговаривались, то как-то иначе, не при помощи привычной устной речи.
Атмосферы запустения не создавалось, но все было категорически чужим. Машин, даже старых и заржавевших не было видно. Окна многоэтажек сохранили все стекла. Здесь почти за каждым из них горели местные лампы и продолжалась жизнь.
– ¡Mira! – вдруг прошептал Селим, дергая меня за рукав. Я глянул в указанном направлении и увидел, как компания зеленых призраков просачивается в дом прямо сквозь кирпичную стену. Час от часу не легче.
Ладно. Думаю, на сегодня мы увидели достаточно. Я снова уволок спутника во дворы, уходя от центра и одновременно выбирая дом, где не светило бы ни одного огонька. На это ушло с полчаса. Турок обреченно плелся следом, никак не выражая свое отношение к происходящему.
Мы зашли в подъезд, поднялись на пару этажей. Я подергал двери квартир. Две из шести открылись. Обычная обстановка. Темно, холодно почти как на улице, только ветра нет. Я пошарил на кухне. В одном шкафчике нашел подозрительные банки с чем-то темным. Парочка треснула, так что содержимое, замерзшее и сохранившее форму, можно было понюхать и даже лизнуть.
Судя по всему, когда-то это было варенье домашней закатки. Сколько ему лет или даже веков неизвестно, лучше не рисковать. Тем более, не грызть же ледышку!
Насколько удавалось разглядеть впотьмах, жилье не выглядело спешно покинутым. Оставлено было только ненужное.
В кухонных ящиках я нашел пару неудобных тупых ножей, вручил напарнику тот, что поменьше, и вышел обратно на лестницу.
Пожалуй, можно рискнуть заночевать здесь. Только повыше, этаже хотя бы на шестом. А то ходят всякие… сквозь стены.
На шестом этаже не заперта была только одна квартира. В ней обнаружилась большая двуспальная кровать, классический советский раскладной диван, россыпь старых журналов, нечитаемых в таком мраке, и даже электрочайник. Но воды, естественно, не было. Как и электричества.
Я не стал пытаться осмотреться тщательнее. Разложил диван и жестом предложил напарнику выбрать, где тот будет спать. Он только махнул рукой, и я занял кровать. Подумал, что неплохо было бы наконец раздеться для сна после стольких дней, но дом был напрочь проморожен, да и одеял не наблюдалось. Пришлось довольствоваться отдыхом в обычном режиме.
На удивление, отключился я сразу же как лег. Наверно, сказались сегодняшние переживания, и мозг решил просто исчезнуть из реальности хотя бы на некоторое время. Даже кошмары не снились.
Глаза открыл, когда было уже светло. Селим еще дремал. Сегодня солнце решило порадовать нас своим зеленым ликом, и первые его лучи плавно ползли по городу, оживляя дома и делая пейзаж почти привычным. Сердце защемило от тоски. Как же получилось, что этот прекрасный светлый мир, мой мир, заняли какие-то непонятные зеленые твари? Что они сделали со всеми людьми? Сожрали, держат в рабстве?
Последняя мысль показалась мне симпатичнее. Если соплеменники в рабстве, их можно освободить и устроить восстание. Или просто скрыться, отправившись на юг. Надеюсь, льдом покрыта не вся планета.
Но ни одного человека я пока не видел. Может, они не в личном услужении, а на каких-нибудь тяжелых работах? Что здесь вообще работает? О, вспомнил! ТЭЦ! Или то, что мы за нее приняли. Огромная труба с паром. Ну-ка, не видно ее отсюда?
Я подошел ближе к окну. Как назло, штор не было, и я опасался, что меня заметят с улицы. Нет, окна во двор. Хорошо просматривается дом напротив, облезлые сухие деревья, заброшенная детская площадка, огороженный прямоугольник бывшего катка…
Именно там я увидел движение. Три, нет, даже четыре фигуры кружились по белой поверхности снега, не оставляя следов. Одна высокая, остальные поменьше. Они носились друг за другом, составляли хоровод и, судя по всему, неплохо проводили время.
«С детьми играет, сволочь», – злобно подумал я. – «А сколько наших детей вы истребили, когда прилетели?»
В ярком солнечном свете собственное сияние инопланетян казалось не слишком заметным. Зато ясно видно было, что многочисленные лучи пробиваются прямо сквозь них. Как через толстое бутылочное стекло. Ах, они еще и нудисты. Просто отлично. Градус ненависти поднялся на пару пунктов выше.
На диване зашевелился товарищ, и я отошел вглубь комнаты.
– Доброе утро, – сказал я.
– Mañana, – машинально согласился тот и выжидающе уставился на меня.
Я отправился на кухню рыться в шкафчиках. У меня начинал формироваться план следующего шага, но озвучивать его я был пока не готов. Слишком много переменных, очень мал шанс остаться незамеченными. Да и тихоне Селиму с его резкими перепадами настроения идея точно не понравится.
Срочность воплощения плана во многом зависит от того, отыщем ли мы тут хоть какую-то еду. Пайков осталось чуть меньше, чем по два. На этом долго не протянешь.
В кладовке нашлось несколько банок консервированного горошка и кукурузы, маленькая баночка сайры, шпроты. Большая, на пять кило, но ополовиненная упаковка гречки, неоткрытый пакет гороха. Неплохо. Интересно, сколько лет прошло с тех пор, как увидели свет эти продукты? Крупы-то, вроде, ничего. А вот остальное? Все датировано 2039-2040 годами. Все-таки это - будуще