267.
На мобилизацию подпрапорщиков, фельдфебелей и унтер-офицеров до 40 лет «являются плохо». В губернии работали отряды по борьбе с дезертирством в составе 1612 красноармейцев. Настроение населения местами неопределенное, местами удовлетворительное, красноармейцев — удовлетворительное (донесение 23 июля)268.
Донесение 30 июля отмечало массовую явку дезертиров269. Работа отрядов по ловле дезертиров протекала успешно. Интересно, что большие скопления дезертиров отмечались и на севере губернии, далеком от фронта. В лесах Темниковского уезда скрывалось около 1400 дезертиров, в Кириловской и Сядемской волостях Спасского уезда скопилось их около 1500 (31 июля)270.
В Воронежской губернии в августе настроение уже оценивалось как хорошее, отношение к мобилизациям — сознательное. В Тамбовской губернии не отмечено перемен (донесение 11 августа)271, проводились облавы в районе Мучкапа. Большинство дезертиров якобы вели агитацию о поголовной явке всех не явившихся по мобилизации, чтобы с оружием в руках изменить республике (сводка за 7 — 14 августа)272.
За первую половину сентября задержаны и добровольно явились по губернии 80 тысяч дезертиров, сообщала «Беднота» 19 сентября. Надо полагать, газета сделала большой комплимент тамбовским дезертирам, и число значительно завышено. В селе Питерское Моршанского уезда скрывались дезертиры с ведома местной власти (13 августа). В селе Епанчино в 5 верстах от Козлова началось брожение среди крестьян. Банды кулаков и дезертиров, обстреляв отряд, бежали (16 сентября)273. По представлениям чекистов, бандами дезертиров руководят офицеры, имеющие связь с Мамонтовым; у них имеются пулеметы (15 октября)274.
Изнутри деревенскую жизнь видел два года проживший в борисоглебском селе недавний чиновник Окнинский. В его мемуарах уделено внимание и зеленым.
Приехавший в январе 1919 г. в родное село в Борисоглебский уезд кронштадтский матрос поначалу бравировал своей революционностью, но к концу года его настроение радикально переменилось, а с весны 1920 г., как по секрету говорили, он стал командиром у зеленых.
Волячейка следит за «своими» дезертирами и составляет списки, которые затем преподносит явившемуся отряду по борьбе с дезертирами. В свою очередь, председатель этой ячейки получает письмо с угрозой убийства и скрывается из волости. Его преемника по должности секретаря волостного исполкома по ошибке убили зеленые. Такие акции исполняли неместные зеленые, чтобы затруднить возможное опознание. Интересно продолжение: зеленые проехали в пустовавший волсовет, взломали кассу и изорвали документацию по налогам и военной службе. Вернувшиеся члены волсовета составили протокол о бандитском налете, уничтожении документов и похищении денег. Об этом объявили населению. Через неделю на двери волсовета и на дверях сельских советов появилось «альтернативное» объявление от зеленых о том, что никаких денег в кассе не было, а виновные в ложном сообщении понесут наказание.
По впечатлениям мемуариста, среди зеленых были молодые интеллигенты из детей хуторян. Интеллигент-бухгалтер слышит от них, что ему на дороге надо опасаться только большевиков и разбойников, а все зеленые его знают. Знают и местных большевиков, из которых выстроена очередь на тот свет. Из этого следует, что система оповещения и информирования в зеленой среде стояла на высоте.
Интересно, что с начала октября 1920 г. в Борисоглебском уезде начали ходить слухи о нападении на город зеленых; власть ответила взятием заложников.
Окнинский полагал, что тамбовские зеленые не походили на камышанников южных регионов. Здесь были крестьяне, враждебные советской власти, а не претерпевшие от обеих сторон Гражданской войны, как на Юге, что предопределило их анархический настрой. Зеленое движение начали весной 1919 г. военные дезертиры, как бежавшие из частей, так и уклонившиеся от призыва. Потом к ним присоединились особенно обиженные властью крестьяне, а к 1921-му зеленой стала вся губерния. После прихода летом 1921 г. карательных отрядов дезертиры перестали прятаться в своих селах, а стали меняться местожительством с родными и знакомыми в других волостях, взаимно обмениваясь трудом в хозяйствах друг друга. Зеленые же из «обиженных» жили по домам, собираясь в условленных местах перед запланированным терактом. При этом участвовали в них зеленые из других волостей, сразу возвращавшиеся после теракта домой. Распоряжались операциями солидные крестьяне, исполнителями была молодежь с военным опытом. Первые проявления зеленых-дезертиров были в августе 1919 г., во время рейда донской конницы. Зеленые под видом красных разведчиков свели счеты с наиболее «вредными» большевиками. В 1920-м зеленые организовали сильный террор, переросший в 1921 г. в массовое восстание275.
Источники позволяют увидеть и оценить механизмы функционирования зеленого движения на стыке губерний.
В 1930-х гг. многим арестованным вспоминали их прошлое в годы Гражданской войны. В допросах вновь фигурировали тогдашние сюжеты и имена.
Андрей Тимофеевич Демин, гражданин Свинухи, показал, что в селе во время зеленовщины был расстрелян местный коммунист Михаил Чапрасов. Он был арестован комендантом, точнее, общим собранием, и отправлен в штаб в Макашевку. А там уже, по постановлению общего собрания Свинухи, расстрелян. Это собрание проводил Алексей Лукьянович Катасонов, прапорщик, он и был комендантом. Он предложил коммуниста расстрелять, то есть арестовать. Все село «представляло из себя боевую единицу» с винтовками и вилами, позднее появились и пулеметы и другое вооружение. Командовал «единицей» местный житель Вислов Василий Сергеевич. Катасонов являлся комендантом, Демин и Егор Акимович Ларионов — помощниками коменданта. Некоторые жители из мести за то, что их выдавали как монархистов-кадетов (!), в свою очередь, доносили «нам». «Мы» арестовывали, наводили справки, освобождали. Расстрелов не было.
Демин пробыл помощником коменданта с неделю. Затем, вместе с Висловым и Катасоновым, скрылся в степи. Около недели скрывались, вернулись при белых. Прятались, так как более участвовать в боях не хотели. Организация же продолжала существовать под руководством Сгибнева, Ивана Григорьевича Семикина, Васильева, все они являлись дезертирами.
При белых Демина избрали старшиной, Вислов стал командиром роты, Катасонов — начальником гарнизона, Ларионов — помощником коменданта при новом коменданте Иване Григорьевиче Кучине. Затем уехал на юг276.
Иван Филатович Васильев, 1899 г. рождения, свинухинец, показал, что Михаил Фролович Чапрасов расстрелян в Свинухе по инициативе Федора Кузьмича Смотрова. Кроме того, якобы под его руководством расстреляны тридцать пленных красноармейцев. Смотров в 1937 г. был направлен в «тройку».
Свидетель по делу Егора Смотрова показал, что в ноябре 1918 г. его полк вел восьмичасовой бой под хутором Мачиха (Мачуха) Тамбовской губернии с белоказаками. Во время боя «очень много» красноармейцев побросали позиции и разбежались. Отступать пришлось до «сталинградской Елани». Якобы тогда Егор Смотров и дезертировал. Сам он не подтверждает, утверждает, что был ранен277. Возможно, затем последовали несколько месяцев дезертирского существования в родных краях и участие в зеленовщине.
Среди местных советских активистов встречались молодые женщины. Такова Варвара Романовна Зайцева. Она состояла в красногвардейском отряде Селиванова, потом служила у Сиверса. Занималась тайными разведками, неоднократно попадала в руки неприятеля. В июне 1919 г. Зайцева получила задание перерезать телефонную связь зеленого отряда в Песках с белым штабом, но ее захватил зеленый разъезд. Документов у нее не обнаружили и бросили в подвал, в котором уже находились местные коммунисты. Через три часа в село вошли белые. Состоялся суд, и последовал расстрельный приговор. Героине «удается» спастись, возможно, просто пожалели молодую девушку. С товарищами-мужчинами попрощалась, они были расстреляны. Затем последовала операция в Тюковке, где Зайцева разузнала численность неприятеля и участь тамошних «товарищей»278.
Один из красных командиров отрядов оставил такое мнение, высказанное уже в 1941 г., о борьбе с зелеными.
В середине июня 1919 г. военный комиссар Саратовской губернии получил распоряжение организовать отряд из Сердобской и Ртищевской рот для отправки в Балашов против зеленых. Там же планировалась встреча с пехотным Саратовским отрядом. Мемуарист Зотов имел 350 человек, Саратовский отряд насчитывал двести пятьдесят. После соединения Зотов остался командовать «пулеметным отрядом». В Балашове было известно, где расположены зеленые. Объединенный отряд проехал одну станцию за Поворином. От местной власти удалось узнать, где находятся зеленые и кто ими командует. Отряд открыл наступление на Пески, переловил и отправил в Балашов до 150 человек дезертиров. Далее, не укрепив занятые Пески, стали наступать на Макашевку. В результате попали в окружение: зеленые встретили и из Песков, и из Макашевки. Отряд разделился на две части. Одна из них разбила лесковских и отправила (пойманных?) в Балашов. Послали разведку с целью привести из Макашевки трех-четырех жителей, чтобы определить силы неприятеля. Узнали, что в лесах из шести сел скрывается до 6 тысяч дезертиров. Решено было запросить из Саратова подкрепление в 500 человек. Через четыре дня из Саратова прибыл отряд с броневиками и артиллерией. Удалось взять 300 пленных, но целиком движение не ликвидировали, так как от Борисоглебска уже подходили белые. Разведка донесла, что силы белых велики. Отряд отступает на Балашов по линии железной дороги. Дошли до Родничка и укрепились. В отряде было 150 конных мадьяр. Разведка в 25 конных донесла, что большая часть деникинцев сосредоточена на левом фланге. К ним присоединились зеленые численностью в 6 тысяч человек. Командирам объявили, что если найдем необходимым отступать, то будет играть оркестр, тогда следует размещаться в вагонах. 3-я рота, находившаяся за прудом, не слыхала сигнала и осталась на месте. Командование отряда об этом не знало. Конные белогвардейцы старались окружить эшелон во время движения, — отбивались из пулеметов. Добрались до Хопра. Тут обнаружилось отсутствие 3-й роты. Пришлось с орудиями и пулеметами ехать на выручку. Как оказалось, рота за это время выдержала восемь атак. Отряд открыл огонь со станции Родничок, 3-я рота сбежалась. Вернулись на последний разъезд от (перед) Балашова и заняли здесь позицию. Конных послали в город для связи с остальными частями Красной армии. Далее автор описывает ожесточенные схватки. К вечеру прибыла 23-я стрелковая дивизия и с ней член ВЦИК. Он собрал командиров и выяснял причину сдачи Балашова. «…Выяснилось, что Балашов продали. Многих командиров расстреляли»* На рассвете двинулись к Балашову и взяли его обратно с боем. При разъясне