314. Налицо пассивная зеленая жизнь с легализацией в рабочий сезон или какой-либо другой подходящий момент.
Организованные и упорные отряды зеленых сосредотачивались в районе Корельского участка Петроградской губернии. О том, что эти отряды «еще не ликвидированы», сообщали чекистские сводки за 15–22 октября и 7 — 14 ноября315. Петроградская комиссия по борьбе с дезертирством расстреляла пять злостных дезертиров (сводка за 1–7 ноября)316’317.
Какие-то зеленые кадры продолжали лесную жизнь и в дальнейшем. В июне 1920 г. советские власти отмечали в Гдовском уезде Петроградской губернии «несочувственное» отношение к советской власти в некоторых волостях, убийства совработников, кулацко-собственнические инстинкты «по глухим хуторским местам»318.
Псковская губерния
Прифронтовая, а затем приграничная небогатая губерния с внушительной военной историей очень рельефно отметилась на карте Гражданской войны. Летом 1918 г. почти полностью был охвачен восстаниями Порховский уезд, который через год даст наиболее структурированное зеленое формирование.
Осенью 1918 г. псковские крестьяне в массе недружелюбно отнеслись к белому Псковскому корпусу. Однако большевистская продовольственная политика изменила настроения крестьян. Они активно противились мобилизациям в РККА, известно много случаев поголовного уклонения, успешного срыва отправки и т. п. С февраля 1919 г. начались мобилизации в волостях, оставляемых германскими войсками. Здесь нежелание крестьян служить также проявилось весьма рельефно. Поэтому весной 1919 г. белое наступление встретило поддержку. Однако административный произвол и тяжелая подводная повинность охладили симпатии к белым.
Псковское крестьянство, из-за близкой линии фронта и стихийной демобилизации, оказалось к 1918 г. весьма основательно вооруженным. Разоружение населения стало заботой и красной, и белой власти319.
Весной 1919 г. произошли упорные восстания с тысячами участников в Новоржевском и Холмском уездах.
Предгубчека сообщал 23 мая о тревожном состоянии Пскова. «По уездам массовое групповое скопление дезертиров. Вспыхивают организованные дезертирами восстания в связи с белогвардейской и новоэсеровской (левоэсеровской, надо полагать. — Авт.) агитацией». В Порховском уезде восставшими дезертирами были вырыты окопы, однако выступление удалось ликвидировать. В других уездах восстания ликвидируются, «но местами ежедневно вспыхивают новые». 22 мая дезертиры заняли станцию Селезнево в 25 верстах южнее Пскова.
По сведениям от 29–30 мая, крупные восстания дезертиров произошли в Опочецком уезде. В нескольких волостях уезда «назревают и происходят» приготовления к восстанию. Замечено приготовление к восстанию в Порховском и Холмском уездах.
Советскому Пскову помогали соседи. 2 июня по просьбе руководства Демянского уезда Псковской губернии из тверского Осташкова выслан отряд для разгрома организованных дезертиров. В самом Осташковском уезде было спокойно, но связи с Демянском не имелось. В двух волостях Холмского уезда Псковской губернии поднялось восстание дезертиров и «кулацких элементов» численностью около 2 тысяч человек, были убитые320.
Представитель ВЧК телеграфировал из Опочки 3 июня: отряд Московского полка войск ВЧК прибыл в Афанасьево Слободской волости. Дезертиров в районе скопилось до 500 человек. После обстрела лесов и болот из орудий и пулеметов дезертиры начали прибывать партиями. В этой волости отрядом восстановлен совет, разгромленный дезертирами. Следующая телеграмма из Опочки от 10 июня сообщала: организовавшиеся банды зеленых в уезде разбиты. Советы восстановлены. За последние дни добровольно явились более 400 дезертиров321.
В июне восстания были в Псковском, Порховском и Островском уездах. Зеленые руководились офицерами, формировались кавалерийские и пехотные подразделения, проводились мобилизации, организовывалось снабжение отрядов. Наиболее масштабные события произошли в Порховском уезде. Здесь к концу мая стала формироваться Зеленая армия Порховского уезда. Она не была четко структурирована, отдельные сведения показывают, что отряды были слабо вооружены. Однако большая часть уезда оказалась охваченной восстанием. Ударной силой зеленого повстанчества выступали вооруженные дезертиры. Крестьянство поддерживало зеленых, однако вводимые повстанцами продовольственные сборы вызывали уклонение. М. Васильев полагает, что создание повстанцами штабов, проведение собраний и т. п. представляло собой элементы карнавальной культуры, перевоплощения, пародии322. Мы не думаем, что это очевидный факт. Крестьяне были весьма рациональны. Скорее, очевидные потребности организоваться, вести и обеспечивать боевые действия вызвали к жизни соответствующие формы деятельности, известные восставшим с военным опытом.
На 16 июня выяснилось, что сведения о восстаниях в Торопецком, Холмском, Осташковском и Опочецком уездах Тверской и Псковской губерний преувеличены. Восстания подготавливались офицерами-дезертирами и крестьянами. В районе Торопец — Пено спокойно. Отряд, оперировавший в районе станции Охват по ликвидации восстания, 16 июня направлялся через Бологое в Тверь323.
Восстание в Холмском и Торопецком уездах окончательно ликвидировано к 25 июня324.
Отряд Псковского отдельного батальона ВОХР отправился 27 июня для подавления восстания в Максимовской волости Великолукского уезда325.
Интересно, что население враждебно отнеслось к всеобщему военному обучению, делая его организаторов мишенью нападок и репрессий. Зеленые обыскивали дома крестьян, привлекавшихся к обучению, в поисках оружия, хотя учебные винтовки на руки не выдавались. Возможно, факт пребывания во всевобуче понимался как признак советской ориентации326.
Псковские, а отчасти петроградские зеленые активно превращались в белых в рядах Северо-Западной армии. При этом иногда имел место переход в ряды регулярной армии, а иногда пребывание в промежуточном состоянии, в виде самосформированных отрядов в тылу белых для борьбы против местных коммунистов, или же в сфере влияния формирований С.Н. Булак-Балаховича. В этой связи возникает интересный сюжет, связанный с соотношением белых и зеленых в палитре Гражданской войны и соответствующими способами ведения боевых действий.
В феврале — апреле 1919 г. удачно действовал на «озерном фронте» отряд С.Н. Булак-Балаховича, еще не оформленный в соединение. Недружественное отношение А.П. Родзянко не позволило развернуться партизанским талантам Балаховича. Родзянко однозначно рассматривал Балаховича как грабителя: «Партизанские действия отряда полк. Балаховича в районе Пскова навели ужас на население»327. При этом и балаховцы, видимо, инструментально относились к самому Родзянко как командиру328. Развитие операций Северо-Западной армии определили для Булак-Балаховича более широкий фронт действий. А.С. Кручинин предполагает, что замысел осеннего наступления Н.Н. Юденич базировал на лобовом ударе на Петроград, который обеспечивался малой войной на правом фланге. Как раз Балахович мог быть очень эффективным в таких действиях. Отсюда и готовность «терпеть» своеволие Балаховича и примириться с ним после известного конфликта на вполне приемлемых условиях, несмотря на жесткую позицию офицерских верхов армии во главе с Родзянко. Действительно, от Балаховича в условиях его значительной самостоятельности в знакомом районе можно было ожидать высокой результативности именно в реализации «зеленого» повстанческого потенциала Псковщины в интересах и в тесной связи с операциями Белой армии. Сам «батько» предлагал ни более ни менее как работой в тылу развалить 7-ю красную армию, передавая пленных с оружием Северо-Западному фронту и претендуя не более чем на треть захватываемых трофеев и денег329. На 19 июля 1919 г. в Северном корпусе показаны чересполосно русские и эстонские войска, в том числе партизанские части С.Н. Балаховича. Наряду с 1-м сводным партизанским и 2-м партизанским полками на позициях стоял внушительной численности Палкинский партизанский отряд в 215 штыков с двумя пулеметами и Качановский отряд в 420 штыков при шести пулеметах330. Дополнительные штрихи к этой проблеме добавляет полковник Томилов, автор фундаментального очерка борьбы на Северо-Западе, написанного в эмиграции по поручению генерала Юденича. Томилов не отрицает искренности попыток Балаховича примириться с главнокомандующим в сентябре 1919 г., но полагает, что «его действительная искренность в данный момент не могла быть надежной гарантией того, что он через самый короткий срок под влиянием своих присных не поступит наоборот своим обещаниям». Поэтому его «самостоятельные действия в тылу Красной армии среди коренного русского населения могли принести больше вреда, чем пользы, т. к. даже при искреннем желании ему едва ли удалось бы удержать от грабежей и вымогательств своих искушенных уже и воспитанных на подобных приемах партизан»331. «Красные вновь взяли Псков; говорят, что там перессорились русские белогвардейские генералы — Родзянко, Ливен и Балахович. Узнаю коней ретивых!»332 — раздраженно записывал в дневнике профессор Готье. Кручинин обращает внимание на обособленность Петроградского и Псковского направлений к концу лета 1919 г. На первом уместен был целеустремленный Родзянко, на втором — мастер партизанской борьбы и вовлечения в партизанскую войну крестьянских масс Балахович. Это понимал генерал Юденич. Однако Родзянко, после летних неудач, собрался резко изменить направление главного удара и двинуться из Пскова в новгородском направлении.
Это и вызвало обвинение им Балаховича в печатании керенок (последний оправдывался тем, что фальшивые деньги направлялись в большевистский тыл и, таким образом, представляли собой не уголовное преступление, а экономическую диверсию) и известное развитие событий, завершившееся потерей Балаховича для Северо-Западной армии