– А может, сторожат нас, – ответил Веф. – Тут надо быть осмотрительным, а не то отправят тебя к праотцам.
Был Веф хмур. Этой ночью умер один из моряков – сильно повредился после высадки на льдину и вот теперь, у порога земли, отмаялся. А Веф – лекарь. Получается, не справился.
Однако надо думать о живых. Рассвет уже набирал силу. Отлив обнажил дно, и судно качалось на мелководье, дергаясь на якорном канате. Надо готовить плот. Вязали бревна, делали ограждение, крепили весла и канаты. До берега саженей двадцать, но дно усеяно камнями, выглядывающими в водоворотах заканчивающегося отлива.
Стал накрапывать дождик, когда первая партия моряков отвалила от судна, и в несколько взмахов весел плот врезался в галечный берег.
– Оружие, оружие не оставлять! – кричал Гест, всматриваясь в прибрежные кусты и прилаживая меч к поясу. – Не разбегаться! Смотри зорче!
Многоголосье встревоженных птиц. Где-то вдали протрубил олень. Олень? Это хорошо. Значит, охота знатная получится. Животы-то у всех подвело, а на судне почти ничего не осталось. Ну, ячмень, овес. А мяса хочется.
Плот возвратился к судну за новой партией моряков. Снова пристал к берегу. И снова к судну, и снова к берегу.
К полудню все были перевезены. Кроме трех моряков, оставшихся для охраны судна.
Торд предложил набрать охотничью команду, а остальные пусть займутся укреплением лагеря на случай нападения.
Белян тут же вызвался на охоту. И Сивел, конечно, и Ленок. Еще трое моряков из бывших бондов пожелали с ними. Каждый взял по луку со стрелами.
Торд протянул Беляну оправленный медью сигнальный рожок:
– В случае чего, трубите. Придем на помощь. Кого встретите из местных… ну склерингов… в драку не лезьте. Постарайтесь задобрить. Вот бусы цветные, стекляшки. Склеринги им рады бывают.
* * *
Охотники углубились в лес. Перевалили холм и спустились в распадок, продираясь сквозь чащу, вслушиваясь в звуки леса.
Трубный глас оленя остановил охотников. Белян поднял руку и припал к земле:
– Самцы на драку зовут. На возвышенности можно их заметить. Ползем туда.
Вышли к редколесью. Вот они! Два самца рыли землю, били копытами, издавали трубный рев. Самка поодаль спокойно ощипывала листья с деревьев, будто ее это все не касалось.
– Ветер к нам. Это хорошо, – шепнул Сивел. – Будем скрадывать.
Охотники проползли еще шагов тридцать и затаились в кустах.
Олени сближались на бой.
Охотники натянули луки, и стрелы, дзинькнув, сорвались с тетивы.
Олени встрепенулись и огромными скачками понеслись в чащу. Один тут же споткнулся и упал, но потом опять поскакал, орошая кусты алой кровью.
Охотники запрыгали между кустов за ними.
Вскоре нашли раненого оленя. Тот тяжело дышал и едва мог поднять голову. Сивел подошел и вонзил меч в сердце.
– Не упустить остальных! – крикнул Белян, и преследование продолжилось.
Другого оленя нашли изнемогающего и дрожащего под ельником. Две стрелы вонзились в его шею, и он рухнул на траву, забив ногами.
– Пейте кровь, пейте! – Белян подставил пригоршню под струю темной горячей крови. – Силы дает!
Измазанные кровью и тяжело дышащие охотники не стали преследовать самку. Срубив рога, копыта и вывалив внутренности, оленя поволокли на жерди, продетой под связанные ноги, – к первой жертве. Там освежевали обе туши, содрали шкуру, отведали сырой печенки. Все-таки сил пока маловато у них – с отвычки по земле бегать.
Насытившись, двинулись к берегу. Сумерки уже стали опускаться на лес, когда сквозь чащу деревьев заблестел огонь костра.
Появление охотников с добычей было встречено радостными криками. Туши разделали. В воздухе поплыл аромат жареного мяса.
* * *
Погода наладилась. Ранняя осень. Солнце. Только по утрам было холодно и туманно. Тишина леса убаюкивала и умиротворяла.
Охотники, отправляясь на охоту, всякий раз дивились обилию дичи и той легкости, с какой она добывалась. Однако тут долго оставаться не придется. Надо поискать прежние поселения викингов. Не на берегу же зимовать. Из припасов – почти ничего. А зимой дичь посложней добывать будет. Пока же в реке ловилась рыба, в лесу собирались ягоды и последние грибы. Старались заготовить впрок, но это удавалось плохо. Все съедалось, а на одном мясе без хлеба тоскливо.
В один из дней, когда Белян со товарищи охотился в дальнем лесу, неожиданно наткнулись на следы костра. Земля под ним еще не остыла.
Люди! Что за люди? Склеринги? Другие здесь не ходят.
– Собирай всех наших, – наказал Белян брату. – Осторожливость надобна особая. Теперь расходиться негоже. Могут выследить поодиночке.
Сивел призывно свистнул, и вскоре все охотники собрались у потухшего костра. Кругом валялись обглоданные кости, помет собак и обрывки старых изношенных ремней. И следы. Следы…
Следы вели в сторону моря. Значит, склеринги могут наткнуться на моряков. И значит, надо возвращаться побыстрей. И идти по следу склерингов. Много их? Следов порядочно. Человек пять-шесть… За мной!
Охотники гуськом потянулись в лес. Оружие наготове. Следы хорошо были видны в жухлой траве, но те, кто их оставил, осторожны – ни одна веточка не сломана, и валежины нетронуты.
– Стой! – поднял руку Белян, шедший впереди. – Зри, Сивел, как изменился след. Что-то почуяли.
– Да вроде мы тут проходили как-то. Помнится.
– Значит, нас учуяли. Вишь, следы почти не видны. Крадутся.
Вереница охотников чуть замедлила ход. Иногда след терялся, приходилось его вновь отыскивать. Следы постепенно приближались к побережью.
Подошли к обширной поляне, обрамленной кустарником. Белян затаился на опушке, стал высматривать. Истошно верещала сорока, оповещая лес о гостях. Судя по треску и шуму, в стороне поспешно продирался олень.
– Здесь они, – шепнул Белян, не оборачиваясь. – Затаились, высматривают. Видать, наши следы их перепугали. Незнакомые.
– Пошли стороной, а? – предложил Ленок. – Обойдем и встретим.
– Можно. Только тихо, – Белян махнул рукой, указывая направление.
Они крадучись пробивались через лес, делая порядочный круг. Поляна осталась слева, и уже чувствовался запах моря.
– Теперь будем ждать, – сказал Белян. – След ихний не пересекли, значит, опередили. Пусть сами выходят на нас. Будем сторожить.
– Может, наших предупредить? – спросил неугомонный Ленок.
– Нас и так мало. А нашим угроза малая от стольких склерингов. Сколько их? Человек пять… Ну, шесть. Они просто хотят разведать нас и поглядеть.
Притаившись за поваленными стволами деревьев и камнями, охотники вслушивались в лес, ловя каждый шум, силясь распознать его исток. Впереди простиралось редколесье.
Белян предостерегающе поднял руку и так застыл, окаменев. По краю редколесья мелькали силуэты. Пять силуэтов.
– Вот они!
Склеринги. Одетые в шкуры, выделанные и расшитые цветными ремешками. На головах торчали редкие перья птиц, заткнутые под ремешок, стягивающий волосы на лбу. На макушках пучки скрученных в узел волос. Ноги обуты в высокие кожаные сапоги, тоже украшенные стежками и бахромой из разрезанных ремешков коричневого и черного цвета. Лица казались раскрашенными медной краской. В руках длинные луки и копья с тяжелыми наконечниками. За плечами мешки из кожи.
Склеринги двигались бесшумно и плавно. До них было не более сорока шагов. Когда склеринги скрылись в кустах, Белян молча указал направление, и все двинулись следом. Скрадывание длилось с полчаса. Наконец заметили склерингов, залегших на пригорке и глядящих на лагерь моряков в отдалении.
Белян встал во весь рост, и остальные последовали его примеру.
– Эй! – крикнул он, поднял правую руку ладонью вперед.
Склеринги вскочили, схватили оружие и застыли в оборонительных позах на полусогнутых ногах.
– Не бойтесь! – кричал Белян, хотя сознавал, что его не понимают. – Мы не хотим вам вреда.
Он отбросил в сторону лук и копье и предложил так же сделать и своим товарищам. Все подняли руки, показывая, что они без оружия.
Лица склерингов оставались напряженными и неподвижными.
Белян сделал шаг вперед – склеринги опять ощетинились. Белян протянул руку и остановился. Растянул губы в улыбке и сделал еще пару шагов. Склеринги опустили луки и копья и выпрямились. Они были стройны и мускулисты, их руки бугрились мышцами.
– Пошли к ним, Ленок, – предложил Белян.
– А как трахнут по голове? А мы не оружные.
– Ничего. У нас ножи. Так просто не дадимся. Да и нас тоже пятеро. Пошли.
Белян сделал шага три и остановился. Склеринги по-прежнему были недвижимы и напряжены.
– Ленок, – процедил через губу Белян. – Давай скажи им что-нибудь. Ты у нас в чужих языках дока.
Ленок безнадежно пожал плечами. Вдруг издал залихватское «и-иех-х!», прянул вплотную к передовому склерингу и протянул приветственно обе руки. Тот поколебался мгновение, отложил лук и копье и… протянул свои руки.
– Вот и подружились! – облегченно лопотал Ленок, охлопывая склеринга по плечу.
Остальные тоже стали подходить и обмениваться рукопожатиями.
Старший склеринг сел на камень и предложил жестом сесть гостям. Вытащил какую-то трубку, насыпал в утолщение порошка. Высек огонь. От трута запалил порошок, и сизый дымок потянулся кверху. Склеринг втянул несколько раз по тонкой трубке этот дымок и вдохнул его. Потом передал трубку Беляну. Признал в нем главного из пришлых.
Белян осторожно с поклоном принял дым и озадаченно глянул на товарищей.
– Давай-давай! – Ленок показал губами: мол, делай как склеринг. – Знать, так надо.
Белян осторожно потянул горьковатый дым, во рту стало терпко и неприятно. Он выпустил дымок, а склеринг наконец чуть растянул губы в улыбке.
Белян опять потянул дым. Дыхание забилось, слезы покатились из глаз, и он судорожно закашлялся. Склеринги стали смеяться и хлопать Беляна по спине. От этого вроде стало легче. И от смеха, и от хлопков.
Дым пришлось пробовать всем морякам. И все смеялись и кашляли.