При подходе к кишлаку разведка доложила, что в населенном пункте большая группа моджахедов готовится к нападению на нашу колонну. Заняв напротив кишлака выгодный рубеж и развернув на сопках огневые точки, мы начали работы по оборудованию поста. Офицер-наблюдатель доложил, что на окраине кишлака, за дувалами и деревьями, на расстоянии прямого выстрела бандиты приготовили засаду. Следя за обстановкой через наблюдательный прибор, я обнаружил главаря — Абдул-Хамида. Он стоял возле мечети за деревом и, в свою очередь, в бинокль наблюдал за нашими позициями. Рядом с бандглаварем стоял душман с ручным гранатометом, готовый в любую минуту выпустить снаряд. Ситуация была опасной и неожиданной. Я отдавал себе отчет в том, какими могут быть ее последствия, и тут же, не отрываясь от прибора, отдал приказ командиру минометного расчета быть готовым открыть огонь.
Продолжая наблюдать за противником, я снял с головы танковый шлем и помахал им в воздухе. Абдул-Хамид, внимательно наблюдая за мной, как ребенок, радостно подпрыгнул и помахал рукой в ответ. После этого он показал на гранатометчика, а затем на меня. Подыгрывая ему, я поднял руку вверх и изобразил вертолет. Этот «разговор» на расстоянии каждый понял по-своему. Мой незадачливый противник еще раз взмахнул рукой, после чего бандиты оставили позиции и ушли вглубь кишлака. В дальнейшем мы вновь стали сотрудничать, и это приносило определенную пользу. Сейчас вспоминаю этот случай с улыбкой, хотя тогда было не до веселья.
Борис Радченко
Прибыв 13 января 1982 года в город Меймене провинции Фарьяб, мы, как говорится, с колес приступили к строительству базового лагеря. Работать приходилось в перерывах между дежурствами и боевыми выходами. Тем не менее строительство шло ударными темпами, и вскоре наша группа отметила новоселье.
Афганская жара выматывала не меньше, чем боевые действия. Броня машин раскалялась так, что на ней невозможно было сидеть. В такую жару маленький арык с водой казался одним из чудес света. А рядом с ним можно было выкопать яму, которая, наполняясь водой, становилась лечебной ванной, ведь пятиминутное пребывание в ней буквально возвращало человека к жизни.
Война здесь имела свой ритм. После совершения нападений на наши подразделения душманы, как правило, укрывались в отдаленных кишлаках, где чувствовали себя в безопасности. Нам удалось выяснить, что в селении Шахфулат отдыхает одна из самых активных банд района. Совместно с афганскими военнослужащими пограничная маневренная группа провела операцию, в результате которой часть банды была уничтожена, а часть — захвачена в плен.
В районе Ширинтагоба, что в провинции Фарьяб, пограничникам пришлось столкнуться с бандой Мавлови Гапура. Это был крайне жестокий полевой командир. Если нашей колонне удавалось пройти по контролируемой его отрядами территории без потерь, Гапур расстреливал виновных на глазах их родственников. Он вел непримиримую войну с неверными.
По нашим данным, Гапур пытался объединить под своим началом все разрозненные группы моджахедов в этом районе, но безуспешно. В борьбе за власть и контроль над денежными потоками, которые шли из-за границы, его убили свои же.
После гибели Гапура представители органов народной власти провинции Фарьяб начали активные переговоры со старейшинами района. В отличие от своего кровожадного земляка они высказались за мир.
Однако, мины продолжал рваться под колесами наших машин. Был такой случай. До города Меймене оставалось менее трех километров. Позади были затяжные перевалы: спуски и подъемы, бандитские засады. Впереди, в базовом лагере, нас ждала банька с привезенными из Союза березовыми вениками. Эх, мечты, как не предаться им в преддверии отдыха! Но вдруг напротив кишлака Ямбулак при проезде через небольшой мостик под левым колесом автомобиля взвода обслуживания рванула «итальянка».
Мы подбежали к машине, честно говоря, не надеясь увидеть ехавших в ней ребят живыми. К счастью, обошлось. Тяжелораненого водителя рядового Валерия Суховея и сидевшего рядом с ним рядового Александра Черного тут же погрузили в фургончик-«таблетку», который помчался в лагерь. Местные жители молча скорбно смотрели вслед автомобилю. Через полтора часа Валерия эвакуировали вертолетом в госпиталь.
Одним из основных способов ведения войны со стороны душманов стали мины и фугасы, заложенные на дорогах. Подорванный автомобиль ГАЗ-66
Запомнился и нерядовой случай минирования. Нет, заряд-то был самым обычным, но вот место его установки! Моджахеды заложили мину на дороге между одноименными кишлаками Джал аир, жители которых (пуштуны по национальности) всегда были лояльно настроены к шурави. За все время пребывания ограниченного контингента советских войск в Афганистане на этом участке наши колонны ни разу прежде не подвергались нападению. Мы в свою очередь по мере возможности помогали миролюбивым дехканам: то соляркой с ними поделимся, то мыло раздадим или сгущенку, медицинскую помощь окажем…
И вдруг — этот взрыв на трассе! Пограничники мгновенно слетели с «брони», выскочили из автомобилей и заняли круговую оборону у обочины дороги, готовые в любой момент открыть огонь по врагу.
Пока военный врач оказывал первую помощь контуженному, на окраинах находившихся в пределах прямой видимости кишлаков-«тезок» собрались их жители, в основном женщины и дети. Через несколько минут от селений в сторону замершей в тревожном ожидании, ощетинившейся оружием колонны поскакали всадники. Едва спешившись, прибывшие на переговоры с пограничниками афганцы заверили, что мина была поставлена пришлыми бандитами, видимо, пытавшимися посеять вражду между шурави и местными жителями. Душманы рассчитывали на то, что после подрыва машины мы сразу откроем огонь по кишлакам. Но они просчитались. Жители обоих Джалаиров пообещали, что возьмут дорогу под охрану и не допустят к ней чужаков, больше подрывов на этом участке не будет. Время показало, что слово они сдержали.
Порой удар можно было получить с совсем уж неожиданной стороны. Это случилось на рассвете. Позиции пограничников подверглись минометному обстрелу. По разрывам мы определили, что огонь велся из 120-миллиметровых стволов. Но у душманов в этом районе такого вооружения не было. Выходит, по нам стреляли… свои?
Пытаясь перекричать взрывы, я тут же связался с «Чайкой» соседей, которые находились за противоположными скатами гор, чтобы их связисты сообщили минометчикам, что те бьют по своим. Но в ответ «Чайка» промолчала. Что тут сделаешь?! Однако вскоре, как по мановению волшебной палочки, обстрел прекратился.
После обеда я отправился к соседям, чтобы устроить их связистам разнос. Те в ответ дружно засмеялись: мол, в следующий раз не надо так орать в радиоэфире, все и так было прекрасно слышно, поэтому, не теряя времени, они связались с минометчиками…
Владимир Казанник
Особенно памятную для меня операцию мы провели в районе Кайсарского уезда, напротив стыка Керкинского и Тахта-Базарского пограничных отрядов. Школа, больница, дома в центре Кайсара были разбиты и сожжены бандитами, но именно здесь пересекались торговые пути и шла активная торговля оружием. На территории района свирепствовало многочисленное и хорошо вооруженное бандформирование Мулл о Кадыра. Бандиты укрывались в окрестных горах и постоянно меняли место ночевки, что создавало трудности в их обнаружении.
Советское командование поставило задачу в кратчайшие сроки ликвидировать противника, а также крупнокалиберное орудие, которое душманы использовали на подступах к Кайсару для уничтожения наших вертолетов.
Вместе с майором В. Семеновым мы разработали два плана под кодовыми названиями «Сигнал» и «Выстрел». Они были детально изучены нашим непосредственным начальством, после чего направлены в Москву для их окончательного утверждения на уровне руководства КГБ СССР.
План «Сигнал» строился на любви бандитских главарей к оружию типа АК или АКМ, особенно украшенному. В Москве специально для его реализации изготовили инкрустированный АКМ с вмонтированным в приклад «маячком». На одном из вертолетов был установлен прибор для отслеживания сигнала.
Затем мы инсценировали утерю автомата в ходе боя. Подобрал его наш тщательно проинструктированный помощник из местных. Он передал оружие своему родственнику в банду Мулл о Кадыра. Позже автомат был подарен самому главарю.
После анализа поступивших благодаря «маячку» сигналов и определения места дислокации ядра бандформирования по району сосредоточения душманов был нанесен массированный ракетно-бомбовый удар восемью боевыми вертолетами. Удалось уничтожить основную часть банды. В дальнейшем силами ММГ двух пограничных отрядов район полностью был очищен.
Целью операции «Выстрел» стало обнаружение позиции крупнокалиберного пулемета, тщательно укрываемого душманами на подступах к Кайсару. Этот пулемет доставлял немало проблем мотоманевренной группе, которая там базировалась.
Ее боевые действия обеспечивали, как правило, два и более вертолетов, и посадочная площадка была оборудована рядом с центральной площадью поселка. При подлете к базе ММГ вертолеты неоднократно подвергались обстрелам.
Подготовка к операции заключалась в тщательном изучении обстановки в районе посадочной площадки, круга местных жителей, оказывающихся поблизости к моменту прибытия на базу вертолетов, и их действий. Я заметил, что некоторые афганцы подбирают с земли все, что остается там после стоянки вертолетов. То, что в Афганистане действовала определенная «такса» за любой связанный с боевыми действиями предмет, уже давно не являлось секретом.
Поэтому было принято решение подбросить на стоянку взрывное устройство в виде патрона к пулемету ДШК. Один из местных неплохо заработал на жизнь, обнаружив наш «патрон» на вертолетной площадке и продав «нужному» человеку. В конечном счете наше изделие попало к хозяину крупнокалиберного пулемета. Во время очередной попытки обстрела советских вертолетов на подходе к Кайсару на земле прогремел страшный взрыв. Летчики видели, как он разнес вдребезги и ДШК вместе с расчетом, и все остальное в радиусе нескольких метров.