– Конечно, нет! Я только что ел фруктовое желе, ты разве не видела? Ну так разве я Морянка?
– Нет, – прошептала она, глядя в его черные глаза. – Нет, наверное!
Сева взмахнул рукой – открытая дверь захлопнулась. Теперь никто не мог им помешать.
– Вот и хорошо, что мы это выяснили.
Он даже решил, что на сегодня ограничится всего лишь парой поцелуев. Девушка ему нравилась. Надо же! Проявила хоть каплю сообразительности и так близко подобралась к разгадке его тайны, о которой, кроме Мити, Арсения и нескольких наставников, никто не знал. И самое приятное, что не пришлось ей врать – он ведь действительно не был Морянкой. Сирены и Морянки – абсолютно разные существа, разве не так?
Глава четвертая. Шабаш
Ограда поместья Мертвой Луны практически соприкасалась с чугунной оградой старого кладбища. Казалось, кладбище появилось здесь намного раньше самых древних построек – словно город возник вокруг последнего пристанища могущественных колдунов, которые теперь взирали на своих потомков с холма. Потусторонние, наверное, пришли бы в ужас от такого соседства и внимания. Но колдунов, особенно представителей древнейших родов, это нисколько не смущало. Они с удовольствием наведывались к Вещему Олегу, молодому колдуну, который в одиночестве обитал в этом мрачном поместье.
Пара больших воронов с громким криком поднялась в воздух, когда кованые ворота открылись, чтобы впустить очередную карету – пожалуй, самую богатую из тех, что уже стояли сбоку от парадного входа. Стоило ей заехать во двор, как створки ворот бесшумно сомкнулись, и, свети в этот вечер луна чуть ярче, можно было бы разглядеть на них силуэты двух изящных птиц с длинными шеями, покорно опустивших головы. От ворот к дому тянулась широкая аллея, образованная двумя рядами голубых елей. Слева вдалеке виднелся старый пруд и огромные цветочные клумбы, разбитые еще покойной матерью нынешнего владельца, которая была сильнейшим друидом. Весной и летом в пруду плавали лебеди редкой породы, а клумбы пестрели цветами, привезенными колдуньей со всего света. С другой стороны пруда разросся можжевельник, пустивший здесь свои корни задолго до знатного семейства. Однако сейчас, на рубеже зимы и весны, этот уголок сада выглядел печально.
Из кареты вышли две колдуньи: одна взрослая, закутанная в парчовую шубу, а вторая – юная девушка в светлом пальто. Они поднялись по каменным ступеням крыльца и вошли в огромные двери, придерживаемые услужливым лакеем. За это короткое время Анисья Муромец успела подумать, что один вид этого поместья с раннего детства вызывал у нее тревожное чувство, сохранившееся до сих пор. Она никогда не призналась бы себе, что это страх, но преодолевать путь от кареты до распахнутых дверей, ведущих в холл, старалась как можно быстрее. Пожалуй, заброшенность – эпитет, как нельзя лучше подходивший к старому поместью. То ли ему не хватало женской руки, то ли этой заброшенностью был пропитан серый могильный камень, из которого много столетий назад построили дом. С северной стороны, что выходила на кладбище, он почти полностью зарос плющом, протянувшим свои стебли до самой крыши. Из-за этого, или еще по какой-то неизвестной причине, северная часть дома была необитаемой. Но Вещему Олегу, живущему здесь, вполне хватало и тех нескольких спален, огромного зала, кухни и подсобных помещений, которые располагались в южном крыле.
Этим вечером гости собрались не в парадном зале, а в небольшой гостиной, где хозяин обычно принимал самых близких друзей. Круг приглашенных сегодня действительно был довольно узким – за исключением дядюшки хозяина, приехавшего из Небыли, в гостиной собрались только обитатели Росеника. Когда Анисья с матерью вошли в комнату, остальные гости уже сидели в креслах и оживленно разговаривали. При появлении колдуний присутствующие мужчины тут же встали, чтобы поприветствовать их. Анисья слегка улыбнулась Вещему Олегу, который тут же подошел к ним и, исполняя роль гостеприимного хозяина, по очереди поцеловал руки матери и дочки. Опустившись на пуф с выгнутыми ножками, юная колдунья перевела взгляд на собравшихся. В дальнем углу, у большого пылающего камина сидели брат и сестра Кощеевичи, рядом с ними расположился колдун в охровом жилете и с густой копной седых волос – он приветливо улыбнулся вошедшим, а Вещий Олег тут же представил дамам своего дядю:
– Игорь Велантьевич Крупский, брат моей покойной матушки. Евдокия Рюриковна, вы, я думаю, уже встречались с дядюшкой на приемах.
Евдокия Муромец сдержанно кивнула.
Рядом с пожилым магом в глубоком кресле, обитом черным бархатом, сидел Дима Велес. Он тоже встал, стоило Анисье и ее матери войти в комнату.
Когда с формальностями было покончено, присутствующие вернулись к разговору.
– Вы уже слышали? – обратился Вещий Олег к Евдокии Рюриковне. – Бедная Рубцова!
– О чем вы?
– Ах, ну конечно, ведь я сам только сейчас получил от нее известие. Она должна была сегодня присоединиться к нашему вечеру, но пару часов назад скончался ее муж, – хозяин поместья словно невзначай махнул рукой в сторону окна, из которого был виден край старого кладбища.
Анисья еле слышно вскрикнула, а лицо Евдокии Рюриковны приобрело озабоченное выражение. Старый Рубцов был известным человеком не только в Росенике, но и среди всего Светлого сообщества.
– Олег, ты так и не успел рассказать нам, что с ним случилось, – из дальнего угла подала голос Марья Кощеевна.
– Насколько я понял, смерть была естественной…
– Да, старик Рубцов не был молодым мальчиком, – усмехнулся Федор Кощеевич, отпивая содержимое своего кубка.
– Да, сердечко у него давно барахлило, – заметил Олег, – а тут еще последние события. Он ведь был приближенным Ирвинга и играл не последнюю роль во взаимоотношениях между нашим сообществом и Старообрядцами.
– Да, быть приближенным Ирвинга с каждым днем становится все опаснее, – с улыбкой заметил Игорь Велантьевич, галантно протягивая кубки Анисье и ее матери. – Сначала убийство Святогора, потом похищение Звягинова… Ах, простите, юноша, – он повернулся в сторону внука Велес. – Вам, наверное, неприятно слушать эти разговоры. О вашем дедушке так ничего и неизвестно?
Дима вздрогнул, словно не ожидал внимания, которое сейчас было направлено на него:
– Нет. Но он определенно жив… в отличие от Рубцова.
– Да-да, – вмешался Вещий Олег. – Я тоже слышал, что все предсказатели сходятся во мнении, что Эдуард жив. Даже наша Кассандра Степановна говорит об этом.
Анисья не в первый раз присутствовала на таких собраниях в доме Вещего Олега, равно как и в домах других знатных жителей Росеника. Но впервые она оказалась здесь после того, как поселилась в Заречье. Немного странно было осознавать, что хозяин поместья, Вещий Олег, с которым она с детства привыкла обмениваться кокетливыми остротами, теперь стал одним из ее наставников. Правда, познакомиться с Легендологией ей предстояло только после следующего Медового Спаса, но Обряды она посещала уже сейчас – поэтому было вдвойне забавно наблюдать за наставниками – братом и сестрой Кощеевичами – которые, сидя в самом дальнем углу комнаты, о чем-то возбужденно перешептывались.
– Насколько я знаю, непосвященным не разрешается покидать территорию Белой Усадьбы.
Анисья вздрогнула, услышав голос Димы. Она и не заметила, что мать пересела поближе к Вещему Олегу и его дяде, который рассказывал последние небыльские новости, а внук Велес оказался прямо рядом с пуфом, на котором она сидела.
– По просьбе мамы Велес сделала исключение, – Анисья хотела ограничиться этой короткой фразой, но потом все же продолжила:
– Папа уехал по каким-то важным делам в Небыль, а Митя… в общем, не могла же мама поехать на этот ужин одна.
Дима кивнул. Да уж, светской беседы от него не стоило ожидать. Сколько Анисья себя помнила, на всех приемах и званых ужинах Дима вел себя крайне замкнуто – удивительно, что он вообще сегодня приехал к Вещему Олегу. Обычно этого требовали нормы приличия, но сейчас обстоятельства сложились так, что он вполне мог позволить себе остаться дома и проводить время в одиночестве – все же в их семье произошла такая трагедия… Трагедия! Это смотря для кого! Анисья не могла понять, почему ни ее брат, ни Сева, ни даже девочки не поддерживали ее версию по поводу причастности Димы к похищению Звягинова. Если бы они только видели, как он спокойно сидит на этом вечере и каким безразличным и уверенным тоном говорит о том, что Звягинов жив.
– Ох, мне кажется, или я уже чувствую ароматы, доносящиеся из кухни, – воскликнул Игорь Велантьевич. – Олег, думаю, мы можем пройти к столу.
– Дядюшка, ты совершенно прав. Полагаю, дамы захотят освежиться перед ужином, а мы пока пропустим по последнему бокалу можжевеловой настойки для аппетита. Правда, Федор Кощеевич? – Олег шутливо подмигнул своему товарищу, в глазах которого читалось небольшое опасение по поводу того, сможет ли он без происшествий дойти до столовой.
Марья Кощеевна, Евдокия Рюриковна и Анисья поднялись со своих мест и, сопровождаемые лакеем, направились в соседнюю гостиную, где могли привести себя в порядок перед ужином – крайне устаревшая традиция, которая уже почти не соблюдалась ни в одном знатном семействе. Но порой к ней все же прибегали, когда дамам хотелось обсудить свои дела, а мужчинам безнаказанно пропустить еще пару бокалов какого-нибудь напитка. Анисья была крайне разочарована таким поворотом – ее не покидала мысль, что Дима не просто так сегодня вечером решил посетить поместье Вещего Олега. Но что ему могло здесь понадобиться?!
Дамская гостиная находилась прямо за дверью, поэтому, стоило лакею удалиться, Анисья тут же отошла от мамы и Марьи Кощеевны, которые принялись обсуждать некую портниху, и сделала вид, что ее очень заинтересовал цветок, стоящий в большом горшке прямо у двери. Он действительно выглядел крайне экзотично: ярко-фиолетовые бутоны соседствовали с небольшими оранжевыми ягодками, обрамленными острыми шипами. Уходя, лакей неплотно закрыл дверь, так что она могла одним глазком видеть, что творится в соседней комнате. Хотя, к разочарованию Анисьи, там не происходило ничего интересного. Федор Кощеевич продолжал сидеть у камина и о чем-то эмоционально разговаривал с дядей Вещего Олега – кажется, они спорили о том, сможет ли лучшая лошадь из Росеника обогнать слабейшего небыльского скакуна – небыльские кони считались самыми быстрыми. Тем временем Дима продолжал сидеть на