Теперь сцена была заполнена колдунами с музыкальными инструментами, зал окончательно умолк (слышались лишь приглушенные перешептывания), но музыка все не начиналась.
– А сейчас, девушки, все дружно падаем в обморок от восхищения, – негромко произнес со злой иронией незнакомый голос.
Полина украдкой обернулась и увидела парня, который исподлобья смотрел вперед на группу музыкантов. Он не обратил внимания, что несколько стоящих рядом девушек услышали его реплику, сказанную больше себе под нос, чем кому-либо конкретно. Полина вернулась к изучению ребят с музыкальными инструментами и тут же поняла причину негодования незнакомца, расположившегося за ее спиной: последний, недостающий музыкант, которого, как выяснилось, все ждали, спокойно прошел к невысокому помосту, на который, как и Варвара, подниматься не стал, и повернулся к зрителям. Им оказался Сева, и лицо его вновь ничего не выражало: ни волнения, ни страха, ни радости, в конце концов. Стоял он почти с самого края, но взоры были все равно прикованы к нему. Остальные ребята тревожно переглядывались и шептались, а он оставался непоколебимым и серьезным, держа в руках серебристую флейту.
– Как здорово, – тихо восхитилась Маргарита. – Он будет играть!
– Гимн играют те, кто прошел Посвящение и кто умеет играть хоть на чем-то, – пояснила Василиса, тоже не сводя глаз с Воздушного колдуна.
– Значит, Митя не умеет ни на чем играть? – осведомилась Полина.
– Нет, он точно этому учился, – сказала Василиса. – Но вроде бы он не любит играть, мне Анисья говорила. Зато он потрясающе рисует!
– Правда?
– Да, я видела одну его картину.
По спине Полины пробежали мурашки, потому что послышались первые звуки завораживающей волшебной мелодии. Зазвучал низкий бас барабана, совпадая с ударами Полининого сердца, смело вступили клавиши рояля, виолончель, затем еще какой-то струнный инструмент, названия которого Полина не знала. И только два музыканта – скрипачка и флейтист – стояли, опустив свои инструменты. Варя повернулась к Севе и посмотрела на него в упор, а он внимательно вглядывался в толпу, будто ища в ней кого-то…
Внезапно скрипка грустно запела, вторя небыстрой, но ритмичной музыке гимна, уносящей слушателей в круговорот фантазий. Варя все еще смотрела на Севу и, казалось, играла для него – чувственно и очень красиво.
И вдруг Сева ответил ей решительным взглядом, поднес флейту к губам и заиграл.
Полина закрыла глаза – это казалось единственным спасением. Внутри словно взорвалась атомная бомба, горячей волной накрыло обжигающее чувство, укрыться от которого было негде. Она не хотела смотреть на Севу, не хотела знать, что эту колдовскую музыку исполняет он, не хотела чувствовать того, что почувствовала только что. Вопреки всем ее протестам и сопротивлениям… он был прекрасен. Сейчас, в эту минуту, когда в ее ушах не звучал звук его равнодушного голоса, когда разум выбрасывал из памяти все его поступки, он был прекрасен. Почему вдруг магия Сирен стала действовать на нее? Что произошло? Что с ней не так? И что там предлагал тот недовольный ворчун: упасть в обморок от восхищения? О, теперь Полина стояла в очереди первой, чтобы сделать это!
Сева играл машинально, и когда отворачивался от Варвары, все искал среди гостей отца. Но целитель так и не появился, а сын задавался вопросом, почему именно сегодня ему было так важно его присутствие. Ни о чем другом он думать не мог. Не замечал восхищенных, влюбленных, радостных взглядов, не знал, что, возможно, еще одно сердце растаяло сейчас и болезненно пульсировало при звуках флейты. Сейчас его это не интересовало. Его волновало лишь то, что отец не пришел. Сева вдруг начал чувствовать себя одиноким и брошенным.
Музыка кончилась, и слушатели разразились аплодисментами. Музыканты начали медленно стекаться обратно в зал, и Сева счел своим долгом подойти к Муромцам и принять их похвалы. Так он хотя бы мог отделаться от Варвары, которая проводила его унылым взглядом.
– Божественно! Просто божественно! – воскликнула Евдокия Рюриковна. – И почему наш Митя не играет, глупый ребенок?
– Зато он получил все руны отличия, – ответил Сева, обрадовавшись, что друг не слышал реплики своей матери.
Анисья будто бы невзначай взяла его под руку, и Сева теперь никак не мог отвертеться от нее. Чтобы не быть втянутым в разговор, он решил вновь вернуться к рассматриванию гостей: вдруг да и промелькнет где-нибудь отцовское лицо! Но едва он повернул голову, случилось что-то необъяснимое. Время словно замедлило свой ход, и его внимательный взгляд выхватил среди сотен взглядов, среди десятков мелькающих лиц, среди урагана разноцветных платьев один единственный взор широко распахнутых серых глаз. Глаз, в которых вдруг отразился ужас и страх, отчаянье и боль. И теперь Сева уже знал, что должно произойти. Он не успел и вздохнуть, как оглушительный крик прорезал монотонный гул голосов. Сева сделал было шаг навстречу Полине, хотя понимал, что помочь уже не в силах, но тут же остановился: головы присутствующих в зале магов еще не успели повернуться на леденящий кровь вопль, как отворились тяжелые створки входной двери, и Даниил Георгиевич, Севин отец, бросился сквозь толпу к упавшей на пол Водяной колдунье.
«Целитель всегда должен появляться вовремя», – вспомнил Сева любимые слова отца.
Глава одиннадцатая. Проклятье
Полина с трудом открыла глаза. Веки отяжелели, ее одолевала слабость, а кровать показалась жесткой. Из окна лился солнечный свет, и комната, начинавшая принимать более-менее четкие очертания, выглядела совершенно незнакомой. Полинин взгляд остановился на человеческой фигуре, возвышавшейся недалеко от ее постели, но, так же как и большинство окружающих предметов, размытой и неузнаваемой.
– Маргарита? – позвала Полина слабым голосом.
Фигура приблизилась, постепенно превратившись в молодую женщину, одетую во что-то зеленое. Это была не Маргарита. Полина постаралась приподняться на локтях, чтобы разглядеть незнакомку. Внимательные глаза женщины всматривались в бледное лицо больной, теплая рука внезапно сжала Полинину ладонь, и мягкий голос произнес:
– Вы проснулись?
Полина, обессилев, снова уронила голову на подушку, но через несколько секунд повторила попытку приподняться. Она села, облокотившись на спинку кровати.
– Где я?
Незнакомка улыбнулась, ее глаза приветливо засияли:
– Полина, вы в доме целителя, в Росенике. У вас случился необычный припадок перед отъездом домой, и вас отправили сюда для обследования. Меня зовут Юля.
– А где мой дядя? Он должен был приехать за мной сразу после праздника Летнего солнцестояния…
– Он приедет за вами дня через четыре, а пока вы должны непременно оставаться у нас. Мой муж – Даниил Георгиевич, осмотрит вас и постарается избавить от тех странных приступов, которые случились уже два раза. Не волнуйтесь, Полина, – продолжила Юля, заметив встревоженный взгляд на лице Водяной колдуньи. – Все будет хорошо. Вы не будете скучать, я покажу вам Росеник, если хотите. Ваша наставница сказала, что вы совсем не знаете города. Вы голодны?
– Нет, – ответила Полина, вспомнив зимние прогулки по Росенику, о которых предпочла промолчать. – Я хотела бы принять душ.
– За той дверью находится ванная, пользуйтесь ею. Только сначала вас осмотрит целитель.
– Я могу позвонить? То есть… отправить письмо?
– Конечно, но только после обследования, ладно?
Полина кивнула. Постельное белье было непривычного темно-синего цвета, ее руки болезненно бледнели на его фоне. Юля поправила одеяло и едва открыла рот, собираясь что-то сказать, как вдруг в дверь тихонько постучали.
– Уже проснулась? – при звуке знакомого голоса Полина вздрогнула, но в следующую секунду поняла, что обозналась. Из-за двери появился мужчина, которого она не видела раньше: высокий и относительно стройный для своего немолодого возраста, с короткими темными волосами. На носу у него сидели очки продолговатой формы, а в ушах сверкали крошечные серьги, как у Густава Вениаминовича, только украшенные двумя красными камнями. Мужчина держал за руку маленькую белокурую девочку лет двух-трех на вид, одетую в пышное светлое платье.
– Юля, я думаю, вам с Лизой стоит пойти прогуляться. На улице замечательная погода, а я как раз осмотрю нашу гостью.
Колдунья подхватила на руки ребенка и, помахав Полине, вышла из комнаты. Мужчина присел на край кровати, мягко улыбнулся и спросил:
– Ну, барышня, как себя чувствуете? Хотя можете не отвечать, я и так вижу. Меня зовут Даниил Георгиевич, я целитель, или, как говорится у потусторонних, доктор.
Полина слабо улыбнулась в ответ. У целителя был приятный добрый голос, обаятельные черты лица и располагающая манера разговора, и что-то во всем этом казалось ей удивительно знакомым.
– А что со мной случилось? – спросила Полина.
– Моя задача состоит в том, чтобы как раз это выяснить. Позвольте, я проверю ваше общее самочувствие и силу. Нет-нет, просто лежите спокойно и дайте мне вашу руку.
Полина откинулась на подушку, протянув целителю ладонь. Он подержал свободную руку над ее солнечным сплетением в течение нескольких секунд, а затем начертил в воздухе какой-то знак.
– Чувствуете изменения?
Полина прислушалась к своему состоянию, но, не обнаружив никаких отличий, покачала головой.
– Нет? Что ж, тогда, наверное, проведем полный обряд снятия сглаза. Пожалуйста, спуститесь на первый этаж в мой кабинет к трем часам дня. Я все подготовлю. Ах да, на время пребывания в доме комната моего сына, то есть эта самая, будет вашей.
– А где же будет спать ваш сын? – поинтересовалась Полина.
Даниил Георгиевич замялся, как будто о чем-то размышляя, но потом вдруг ответил неестественно бодрым голосом:
– Моего сына нет дома, он вернется через несколько дней, да и то, чтобы только забрать какие-нибудь вещи. Видите ли, он очень редко бывает здесь. Ну, до встречи в три часа. Чувствуйте себя как дома, если что-то понадобится, зовите меня или Юлю.