— Вот та самая усадьба, — сказал Риордан.
— Черт, что значит «та самая усадьба»? — возмутился Кейси и тихонько добавил: — Она всю жизнь нам глаза мозолит.
— Конечно, — сказал Келли, — но теперь, во время восстания, и усадьба вдруг стала выглядеть иначе. Совсем как игрушка на снегу.
Так всем четырнадцати и казалось — огромный кукольный дом стоял под тихо кружащими пушинками весеннего вечера.
— Спички принес? — спросил Келли.
— Принес ли я… да за кого ты меня принимаешь?
— Так принес или нет, тебя спрашивают?
Кейси принялся шарить по карманам и, вывернув все наизнанку, ругнулся и сказал:
— Нет, не принес.
— Какого черта, — сказал Нолан. — Что там, спичек нет? Позаимствуем у хозяев. Идем.
Когда они вышли на дорожку, Тималти споткнулся и упал.
— Ну что ж ты, Тималти, — сказал Нолан, — куда улетучился твой романтический дух? Великое Пасхальное восстание в разгаре — мы должны все сработать как надо. Чтобы многие годы спустя мы могли зайти в паб и рассказать про Страшно Большой Пожар в Усадьбе, ведь так? А смотреть, как ты шмякаешься задницей в снег, недостойно восстания, в котором мы участвуем, разве нет?
Тималти встал, чтобы не портить общую картину, и кивнул.
— Я буду вести себя как подобает.
— Тс-с! Мы пришли! — закричал Риордан.
— Черт, да что ты заладил — «эта усадьба» и «мы и пришли», — сказал Кейси. — А то мы сами не видим! Что дальше-то делать?
— Уничтожить? — неуверенно предложил Мерфи.
— Ну, ты просто чудовищно глуп, — сказал Кейси. — Конечно, мы его уничтожим, но сперва… чертежи и планы.
— В пабе «У Хикки» все казалось легко и просто, — сказал Мерфи. — Приходим, и от чертовой усадьбы не остается камня на камне. Моя жена настолько превосходит меня в весе, что мне просто необходимо что-нибудь разрушить.
— По-моему, надо постучаться в дверь, — сказал Тималти, хлебнув из бутылки, — и попросить разрешения.
— Разрешения! — сказал Мерфи. — Не хотел бы я, чтобы ты заправлял делами ада — падшие души так никогда и не попали бы на сковородку! Мы…
Но тут распахнулась входная дверь, оборвав его речи.
Кто-то вглядывался в темноту.
— Послушайте, — раздался негромкий урезонивающий голос, — не могли бы вы говорить потише? Хозяйка дома прилегла отдохнуть перед вечерней поездкой в Дублин, и…
Теплый отсвет из-за открытой двери выхватил из темноты мужчин; они пришли в замешательство, отступили на несколько шагов и сняли шапки.
— Это вы, лорд Килготтен?
— Он самый, — ответил человек, стоявший в дверях.
— Мы не будем шуметь, — сказал Тималти, улыбаясь, как сама любезность.
— Извините нас, ваша светлость, — сказал Кейси.
— Как мило с вашей стороны, — ответил его светлость, и дверь аккуратно закрылась.
Все опешили.
— «Извините нас, ваша светлость», «мы не будем шуметь, ваша светлость»!.. — Кейси хлопнул себя по лбу. — Что мы тут все несли? Почему никто не схватился за дверь, пока он стоял перед нами?
— Мы были ошеломлены, он застал нас врасплох, как все сильные мира сего, будь им пусто. Но ведь мы не делали ничего такого, правда?
— Говорили мы действительно громковато, — признал Тималти.
— Громковато, черт побери! — возмутился Кейси. — Чертов лорд высунулся и улизнул из наших лап!
— Тс-с-с, не так громко, — сказал Тималти.
Кейси перешел на шепот:
— Давайте подкрадемся к двери и…
— Бесполезно, — заметил Нолан. — Он уже знает, что мы здесь.
— Подкрадемся к двери, — повторил Кейси, заскрежетав зубами, — и взломаем…
Дверь снова отворилась.
Лорд тенью вынырнул из-за двери и, оглядев стоявших, осведомился тихим, терпеливым и хрупким старческим голосом:
— Послушайте, а что вы тут делаете?
— Видите ли, ваша светлость… — начал Кейси и, побледнев, осекся.
— Мы пришли, — ляпнул Мерфи, — мы пришли… сжечь вашу усадьбу!
Лорд постоял немного, глядя на это сборище, на снег; его рука покоилась на дверной ручке. Потом прикрыл на мгновение глаза, задумался, справился с тиком после безмолвной борьбы, и сказал:
— Гм, тогда вам надо войти.
Все сказали — да, конечно, вот прямо сейчас, и собрались было войти, как вдруг Кейси крикнул:
— Погодите! — а затем сказал, обращаясь к стоявшему в дверях старику: — Мы войдем, как только будем готовы.
— Отлично, — ответил старик. — Дверь будет не заперта, когда решите, что время настало, — входите. Я в библиотеке.
Оставив дверь на полдюйма приоткрытой, старик удалился, и тут Тималти воскликнул:
— Когда будем готовы? Господи, неужели мы будем готовее, чем сейчас? Кейси, отвали!
И все взбежали на крыльцо.
При этих словах его светлость обернулся и взглянул на них спокойно и беззлобно — так смотрит старая гончая, видевшая множество затравленных лисиц и столько же спасшихся, которая быстро бегала, но на старости лет перешла на медленную, шаркающую походку.
— Пожалуйста, вытирайте ноги, джентльмены.
— Вытерли. — И каждый старательно очистил свои башмаки от грязи и снега.
— Сюда, — сказал его светлость и повел их за собой. Лицо лорда было покрыто сетью морщинок, под поблекшими, прозрачными глазами набухли мешки от чрезмерно долгого употребления бренди, а щеки зарумянились, как вишневое вино. — Я принесу вам выпить, и мы подумаем, что можно сделать насчет… как вы изволили выразиться… сожжения усадьбы?
— Вы само благоразумие, — признал Тималти, следуя за лордом Килготтеном в библиотеку, где тот налил всем по стакану виски.
— Джентльмены, — его светлость бережно погрузил свои кости в кресло с выгнутой спинкой, — выпьем.
— Мы не будем, — заявил Кейси.
— Не будем? — вырвалось у всех. Выпивка уже была почти у них в руках.
— То, за чем мы пришли, делается на трезвую голову, — сказал Кейси, содрогнувшись от взглядов, которые метнули в него приятели.
— Кого мы здесь слушаем? — сказал Риордан. — Его светлость или Кейси?
В ответ все залпом осушили свои стаканы и прокашлялись. Храбрость немедля заалела на их лицах, они выразительно взглянули на Кейси, чтобы тот почувствовал разницу. Не желая отставать, Кейси мгновенно опрокинул и свой стакан.
А тем временем старик продолжал потягивать виски, и его спокойствие и непринужденность зашвырнули поджигателей в Дублинский залив и утопили в его пучине. Тут Кейси сказал:
— Ваша светлость, вы слыхали о Бедствиях? Я имею в виду не только войну с кайзером за морем, но наше собственное великое Бедствие и Мятеж, которые докатились и до нас, до нашего городка, нашего паба, а теперь и до вашей усадьбы?
— Многочисленные тревожные события свидетельствуют, что настали тяжелые времена, — сказал его светлость. — Я полагаю, чему быть, того не миновать. Я знаю вас всех. Вы на меня работаете. Кажется, я вам неплохо плачу.
— Несомненно, ваша светлость. — Кейси шагнул вперед. — Просто меняются старые порядки, мы слышали, что большие дома в Таре и особняки в Киллашандре были сожжены в ознаменование освобождения и…
— Чьего освобождения? — кротко спросил старик. — Моего? От тягот содержания этого дома, в котором мы с женой болтаемся, как игральные кости в стакане, или… Ладно, продолжайте. Когда вы хотели бы сжечь усадьбу?
— Если это вас не слишком затруднит, — ответил Тималти, — то сейчас.
Старик, казалось, еще глубже погрузился в кресло.
— О Боже, — пробормотал он.
— Разумеется, — поспешил вставить Нолан, — если вам неудобно, мы зайдем попозже…
— Попозже? Это еще что за разговоры! — сказал Кейси.
— Мне ужасно жаль, — сказал старик. — Пожалуйста, позвольте объяснить. Леди Килготтен сейчас спит, скоро за нами приедут гости, чтобы отвезти нас в Дублин на премьеру пьесы Синга…1
— Отменный писатель, — сказал Риордан.
— Смотрел его пьесу в прошлом году, — сказал Нолан, — и…
— Разговорчики! — сказал Кейси.
Все прикусили языки. Его светлость продолжал говорить хрупким голосом:
— В полночь мы собирались дать у нас званый ужин на десять персон… Нельзя ли… отложить поджог до завтрашнего вечера, чтобы мы могли подготовиться?
— Нет, — сказал Кейси.
— Отложим, — сказали остальные.
— Поджог — это одно, — сказал Тималти, — билеты — другое. Раз уж решили идти в театр, было бы обидно пропустить пьесу, и еду жалко — пропадет зазря, пусть уж лучше ее кто-нибудь съест. А приглашенные гости? Их же не предупредишь.
— Вот именно, — сказал его светлость.
— Да знаю я! — вскричал Кейси. Закрыв глаза, он провел ладонями по щекам, подбородку и губам, а потом сжал кулаки и разочарованно отвернулся. — Нельзя откладывать поджог, такие дела не переносят, как чаепития, черт возьми, а берут и делают!
— Делают, если не забывают принести спички, — пробормотал Риордан.
Кейси подскочил, — казалось, он сейчас ударит Риордана, но под напором неопровержимых фактов немного поостыл.
— Не говоря уже о том, — добавил Нолан, — что хозяйка дома — замечательная леди и ей нужен последний вечер развлечений и отдыха.
— Вы очень любезны, — сказал лорд Килготтен и наполнил его стаканчик.
— Давайте проголосуем, — сказал Нолан.
— Черт! — Кейси мрачно озирался по сторонам. — Я как посмотрю, голоса уже подсчитаны. Ну завтра так завтра, черт вас подери.
— Да благословит вас Господь, — сказал старый лорд Килготтен. — На кухне будут оставлены холодные закуски, вы можете зайти сначала туда, вы наверняка проголодаетесь, поджог — тяжелый труд. Скажем, к восьми часам завтра вечером вас устроит? К тому времени я поселю леди Килготтен в отеле в Дублине. Я не хочу, чтобы она раньше времени узнала, что ее дом перестал существовать.
— Боже, вы истинный христианин, — пробормотал Риордан.
— Ладно, не будем об этом, — сказал старик. — Это уже прошлое, а я никогда не задумываюсь о прошлом. Джентльмены…
Он встал. И, как незрячий святой пастырь, вышел в коридор вместе со стадом, которое побрело за ним, слегка подталкивая друг друга.