— Признание… Значит, вы продолжаете считать меня убийцей?
— Встаньте на мое место. Что я могу подумать? Ваш бывший жених убит. Он был шпионом. Бумаги, вызвавшие, по всей вероятности, его приезд в Вену, оказались в ваших руках. А вы считаетесь невестой капитана генерального штаба, доверенного лица фельдмаршала, в квартире которого произошло похищение.
— Убийство не имеет ничего общего с пропажей бумаг, — не сдавалась баронесса.
— Этого я и не утверждаю. Но разве не напрашивается само собой предположение, что тот, убитый, стоял между вами и капитаном. Разве не естественно считать, что, доведенная до крайности, вы, не задумываясь, уничтожили человека, угрожавшего вашему счастью? Разве мало оснований для такого предположения?
Баронесса опустила глаза и молчала.
— Разве вам самой это не ясно?
— Ясно, — со вздохом ответила она. — Выслушайте меня и не считайте более убийцей. Убитый был моим братом!
— Джиардини ди Кастелламари, пропавший без вести офицер?
— Да, он самый! Ну что же? Вы и теперь продолжаете думать, что я…
Начальник тайной полиции вскочил с места.
— Ваш брат! — с волнением проговорил он. — Джиардини, арестованный за шпионаж, был вашим братом!
— Да, моим единственным любимым братом, — с болью произнесла она. — Человеком честным и порядочным, горячо, до самозабвения любившим свою родину.
— Вот оно что! Это разом меняет всю картину. Это важное открытие, такое важное, что вы и понять не можете!
— Понимаете ли вы теперь, что можете смотреть на меня как на союзницу и помощницу?
— Конечно, конечно. Я не понимаю только одного — почему вы так долго молчали?
— Ах, мне нужно было раньше раздобыть эти несчастные бумаги, чтобы покончить со всем этим делом. Теперь пропажа нашлась; брат мой не шпион больше, и капитан Фернкорн простит своей невесте то, что она сестра… просто несчастного человека. Заговори я раньше — счастье моей жизни стояло бы на карте. Теперь же вся моя будущность зависит от вашей скромности.
Вурц молча поклонился.
«Удивительно, как у женщин все это просто выходит, — подумал он. — Откуда у нее эти бумаги? Кто сообщил ей, что брат ее в Вене? Как узнала она об его убийстве? Зачем бежала так поспешно из Вены? Остается еще тысяча неразрешенных вопросов».
Но Вурц был доволен и тем, чего ему удалось достичь. Теперь он мог более подробно и основательно отвечать на вопросы, направленные из Вены.
Ни словом не дал он понять баронессе о целом вихре промелькнувших у него мыслей. Он ограничился вопросом:
— Надеюсь, вы не изменили вашего намерения следовать за мной в Вену, баронесса? Положение вещей, правда, изменилось, но ваше присутствие стало еще более желательным.
— Конечно, конечно. Я больше вас заинтересована в том, чтобы найти убийцу моего брата.
Начальник тайной полиции почтительно поклонился и поцеловал протянутую ему руку.
После своего признания баронесса почувствовала облегчение. Ее точно подменили. С ясными радостными глазами вернулась она в маленькую гостиную, где капитан Фернкорн и доктор Мартенс молча ожидали, когда закончится ее беседа с начальником тайной полиции.
Мета подбежала к жениху, схватила его за руку и, заглядывая в глаза, проговорила:
— Теперь все-все опять хорошо.
Капитан перевел вопросительный взгляд на Вурца: тот поклонился и повторил слова баронессы:
— Совершенно верно, теперь все ясно… и хорошо.
— Разве ты не скажешь мне, — с обидой в голосе проговорил капитан, — что за тайны ты нашла нужным сообщить господину начальнику тайной полиции?
— Конечно! И немедленно, если хочешь!
Она просунула свою руку под руку жениха и усадила его рядом с собой на диване.
— Поскольку меня это дело интересует и касается, — начал капитан, — я желал бы получить ответ на три вопроса. Во-первых, кто был убитый и был ли он действительно женихом баронессы? Во-вторых, замешана ли Мета в этом деле, а если замешана, то насколько, и в-третьих, что за таинственные документы лежали в портфеле?
— На все эти вопросы легко ответить, господин капитан, — отозвался Вурц. — Убитый был братом вашей невесты, и следовательно, подозрение ее в убийстве само собой отпадает, а в портфеле лежали документы, удостоверяющие личность покойного Джиардини ди Кастелламари.
Лицо капитана просияло. Точно луч света озарил его.
— Правда ли все это? — воскликнул он радостно, глядя на Мету.
Та молча кивнула.
— Значит, ты ни в чем не замешана? Бедная моя! Как долго они тебя мучили!
Капитан склонился к руке своей невесты, погладил ее и нежно прижал к губам.
Мета благодарно взглянула на Вурца.
Начальник тайной полиции, казалось, не заметил выражения изумления, мелькнувшего на лице доктора Мартенса.
— Душевно рад, что моя поездка принесла такие во всех отношениях благоприятные результаты, и надеюсь, что вы не откажете помочь мне в Вене, господа.
С этими словами он простился и вместе со своими подчиненными вышел из комнаты.
Но не успела коляска завернуть за угол, как начальник тайной полиции приказал остановиться и сделал знак агенту Губеру.
— Вы останетесь здесь на всякий случай, — сказал он. — Не спускайте глаз с дома и зорко следите за баронессой, если ей вздумается выйти куда-нибудь, кроме станции.
— Кажется, дело сошло-таки не особенно гладко, — заметил доктор Мартенс, когда экипаж снова двинулся в путь.
— Она не убийца, — сухо отозвался Вурц.
— Вы в этом уверены?
— Уверен!
— Значит, мы потеряли три недели, идя по ложному следу?
— Не совсем так. Я говорю только, что она не убийца, но она сильно скомпрометирована в этом деле.
— Она производит такое впечатление, точно ей удалось отклонить даже намек на подозрение.
— Подождите, в Понтафеле все переменится, — возразил Вурц. — До границы мы попутчики, не более, но дальше ей придется терпеть мое общество, так как я буду уже при исполнении своих служебных обязанностей.
— Вы собираетесь ее арестовать?
— Это будет зависеть от результатов допроса. Допрошу я ее в любом случае.
— А как обстоит дело с капитаном?
— Мы не должны терять его из вида. Хотя, по-моему, он ни в чем не повинен. Но знаете, лучше принять меры предосторожности, пока все не выяснится окончательно. К тому же тут замешано чувство… а оно может натолкнуть на многое.
Некоторое время они ехали молча.
— Ах да, — спохватился вдруг комиссар, — я и не спросил вас, что было в портфеле? Действительно фамильные документы?
— Нет! Украденные военные документы, которые мы разыскивали.
Доктор Мартенс не мог сдержать возгласа изумления.
— Вот не ожидал!
— Я сам не ожидал. Я едва глазам своим поверил, когда увидел бумаги.
— Да, но какими судьбами бумаги очутились у баронессы? И как они попали к капитану? — допытывался комиссар.
— Это она должна будет объяснить нам в Понтафеле. То, что я сообщил вам, доктор, вы должны были знать в интересах службы, но прошу вас никому, даже сослуживцам, об этом не говорить!
— Конечно, конечно.
Коляска остановилась у вокзала. Агенты отправились в находившуюся напротив гостиницу, чтобы наблюдать оттуда за отходом поезда.
Но все эти предосторожности оказались напрасными.
За двадцать минут до отхода поезда на вокзале появилась баронесса под руку с капитаном Фернкорном.
Капитан выглядел веселым. Видимо, баронессе удалось рассеять его малейшие сомнения.
До самой границы молодые люди даже не вспомнили о злополучном деле, призвавшем их в Вену. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, и были так поглощены собой, что даже не заметили, с каким вниманием наблюдает за ними начальник тайной полиции.
Баронесса была с женихом проста, мила и полна какой-то детской, простодушной нежности.
«Решительно, она одна из самых очаровательных женщин в мире», — подумал Вурц, выходя в коридор вагона, чтобы не стеснять нежную парочку.
В Понтафеле баронесса хотела было остаться в купе, но Вурц попросил ее следовать за ним в таможенную камеру.
Она удивилась, но согласилась беспрекословно.
Капитан хотел проводить невесту, но Вурц решительно этому воспротивился, говоря, что желает поговорить с баронессой без свидетелей.
В таможенной комнате начальник тайной полиции сделал серьезное и торжественное лицо.
— По долгу службы я обязан, баронесса, потребовать от вас дополнительных объяснений.
— Пожалуйста! Спрашивайте, я готова отвечать.
— По австрийским законам вы виновны в том, что, зная о совершенном преступлении, не донесли о нем и тем стали его соучастницей. Не забывайте, что мы находимся на австрийской территории и что я буду вынужден арестовать вас, если вы чистосердечным рассказом не снимете с себя даже тень подозрений.
При слове «арестовать» баронесса вздрогнула, но все же не потеряла самообладания. Гордо закинула она назад свою красивую маленькую головку.
— Я не знаю за собой никакой вины, — просто и с достоинством ответила она.
— Прекрасно. В таком случае не откажитесь объяснить мне, каким образом попали в ваши руки военные документы?
— Я купила их. Купила за очень крупную сумму. Купила с тем, чтобы вернуть тому, кому они принадлежат.
— Значит, вам было известно, у кого находились бумаги? Вы знали вора!
Баронесса медлила с ответом.
— Я совершенно случайно узнала об этом в Венеции, — нерешительно сказала она, — если бы я сделала об этом заявление, то достигла бы как раз обратного тому, к чему стремилась. Мне хотелось, как я уже неоднократно вам говорила, избежать огласки. Я предложила… тому лицу, о котором мы говорим… тридцать тысяч крон… Из личных средств, конечно! Он согласился и переслал мне бумаги. Вот и все!
Вурц проницательно смотрел на баронессу. Она смутилась от этого испытующего взгляда.
— Вас не удовлетворяет мое объяснение? — спросила она.
Вурц пожал плечами.
— Слушайте меня внимательно, баронесса: брат ваш убит. Из политических соображений — может быть, высокопатриотических, я это допускаю — он скрывал свое пребывание в Вене. При нем мы находим записку: «Завтра в восемь часов утра вызвать Фернкорна». Затем названный Фернкорн, ваш жених, едет с ними в Италию, то есть в ту самую страну, которая заинтересована в упомянутых бумагах. Я перехватываю бумаги и получаю от вас неожиданное признание, что вы купили их за тридцать тысяч крон! Вы сестра шпиона, невеста начальника штаба обокраденного фельдмаршала… и передатчика документов! Если вы отказываетесь назвать мне имя вора, то я могу видеть в этом прямое указание на то, что жених ваш замешан в этом. Следовательно, мне остается только обратиться к капитану Фернкорну за соответствующими справками… и обратить на него внимание властей в том случае, если эти справки окажутся недостаточными.