При этом прямом нападении баронесса, видимо, растерялась и тщательно искала выход из того трудного положения, в которое неожиданно попала.
— Вы обещали мне, — пролепетала она, — замять это дело.
— Только одно, баронесса, только одно! Вы забываете, что еще остается убийство! Вы забываете, что при убитом была найдена компрометирующая записка. Что мог иметь общего итальянский шпион с австрийским капитаном генерального штаба? Быть может, тут-то и кроется разгадка. Быть может, наше первоначальное предположение о романтической подкладке убийства несостоятельно, а дело сводилось к тому, чтобы убрать с дороги опасного человека, который знал больше, чем ему знать следовало! Полагаю, что при таком неблагоприятном стечении обстоятельств капитану самому желательно будет снять с себя даже тень подозрения. В его интересах, как и в своих, вы должны были бы откровенно рассказать нам все, что знаете.
Мета с грустным упреком взглянула на говорившего.
— Насколько я понимаю, — тихо сказала она, — все подозрения теперь направлены на Франца. Повторяю вам еще раз — он ни в чем не виноват! Если я решилась вмешаться в это проклятое дело, то не из страха за жениха, а из боязни потерять свое счастье, да… свое счастье! Господи, неужели все это надо объяснять!
— Я понимаю, что вы хотели замять это дело — немного странным образом, говоря откровенно, из уважения к вашей семье и к служебному положению вашего жениха. Но я совершенно отказываюсь понять, почему вы просто не хотите мне сказать: «Я купила бумаги у того-то и того-то»?
Баронесса молчала.
— Дайте мне четверть часа на размышление.
— С удовольствием, если вас не стеснит общество моего агента.
— Значит, вы уже смотрите на меня как на свою пленницу?
— Где вам угодно находиться? — вместо ответа спросил комиссар. — Здесь или в купе?
— В купе.
Начальник тайной полиции открыл дверь…
У вагона стоял капитан Фернкорн и нетерпеливо поджидал их возвращения.
— Как вы долго! Ты телеграфировала домой о своем возвращении?
— Нет, совсем забыла! Я могу сделать это сейчас.
Она быстро вскочила в вагон.
Начальник тайной полиции задержал капитана, хотевшего следовать за ней.
— На пару слов, капитан. Скажите, пожалуйста, фамильные бумаги, которые вы привезли сюда, хранились у вас в Вене?
— Нет, мне доставили их за два дня до моего отъезда, — с обычной прямотой ответил молодой человек.
— Кто же вам их доставил, позвольте полюбопытствовать?
— Их принес посыльный с письмом… подождите, оно должно быть со мной.
Капитан вынул из бумажника серый конверт с напечатанным на машинке адресом. В конверте лежала карточка, на которой рукой баронессы были написаны следующие строки:
«Прошу тебя сберечь этот портфель. В нем находятся очень важные фамильные документы. Никому не отдавай их, кроме меня. Скоро услышишь обо мне. М.».
Не успел Вурц прочесть поданную ему записку, как к капитану быстрыми шагами подошла горничная баронессы.
— Мариетта!
— Барыня приказали спросить, не желаете ли и вы послать телеграмму?
— Нет, Мариетта, благодарю вас.
Девушка поспешно направилась к телеграфу.
В это время в окне вагона показалась баронесса и сделала Вурцу знак подойти.
Вурц нашел баронессу в купе; она спокойно убирала в дорожный мешок свои письменные принадлежности.
— Довольно ли с вас моего обещания назвать вора, прежде чем я сойду с этого поезда?
— Прежде чем вы и капитан Фернкорн сойдете с этого поезда, — поправил Вурц.
— Хорошо. Мы оба. Обещайте мне ничего пока против нас не предпринимать.
— Обещаю. Но не забывайте: по прибытии в Вену я принужден буду поступить решительно, если…
— Хорошо, хорошо.
Когда поезд, пыхтя и свистя, подошел к Земмерингу, настроение баронессы заметно изменилось.
Она стала молчалива и задумчива…
— Баден, — прокричал кондуктор.
— Последняя остановка перед Веной, — многозначительно проговорил начальник тайной полиции.
Пассажиры начали собирать свой багаж.
Стал собираться и капитан Фернкорн.
— Выйдите за мной в коридор, — тихо шепнула Вурцу баронесса.
Тот повиновался.
Баронесса остановилась у окна и стала пристально вглядываться в черневшую за окнами темноту.
Голос Вурца вывел ее из задумчивости.
— Намерены ли вы сдержать свое обещание?
— Да, — беззвучно прошептала она.
— Откуда у вас бумаги?
— От графа Альберта Гейнена!..
— От графа Гейнена?
Подозрительно и недоверчиво смотрел начальник тайной полиции на молодую женщину.
— От графа Гейнена? — повторил он. — Племянника фельдмаршала Гольмгорста?
— Да, от него.
— Но как же они к нему попали?
— Он украл их из кабинета дяди в тот самый вечер, когда были гости…
— Один! Без сообщников?
— Совершенно один.
— Баронесса, обращаю ваше внимание на то, что вы возводите тяжкое обвинение на человека, имя которого до сих пор даже не упоминалось на следствии. Можете ли вы доказать, подтвердить чем-нибудь ваши слова?
— Я была свидетельницей кражи, — ответила баронесса.
— Согласны ли вы повторить свое показание под присягой?
— Если это неизбежно — согласна.
Начальник тайной полиции на минуту задумался.
— Почему же упомянуто имя капитана Фернкорна? — спросил он.
— Не знаю. Клянусь вам, что ему ничего не известно. Он даже не знал моего брата.
Поезд уже въехал в предместье; через несколько минут он должен был остановиться.
— Ведь вы позволите капитану беспрепятственно выйти из вагона? — спросила баронесса, с умоляющим видом глядя на начальника тайной полиции.
— Вы будете так любезны заехать завтра к десяти часам утра ко мне, чтобы повторить ваши показания при свидетелях?
— Если это необходимо, то я буду непременно.
— В таком случае вы свободны и господин капитан также.
Вурц с вежливым поклоном отошел и знаком подозвал к себе доктора Мартенса.
— Немедленно поезжайте на Фридрихштрассе, номер сорок два и арестуйте графа Альберта Гейнена. Надзор здесь я поручу кому-нибудь другому.
Несмотря на то что был уже полдень, граф Альберт Гейнен крепко спал. И немудрено: всю ночь напролет просидел он за карточным столом.
Тщетно пробовал лакей уже третий раз стучать ему в дверь… Но так как граф раз и навсегда отдал приказ не давать ему спать позднее половины первого, то несчастному слуге предстояло заняться трудным и неблагодарным делом — разбудить своего господина.
Наконец Гейнен открыл глаза, зевнул, потянулся и хотел было повернуться на другой бок, но лакей почтительно окликнул его:
— Ваше сиятельство! Телеграмма.
— Ладно! Потом! Оставь меня в покое.
— Ваше сиятельство, в час вы изволили назначить парикмахера.
Граф Гейнен сердито повернулся:
— Подай кофе, олух. Встану, так и быть. Давай телеграмму.
Слуга повиновался.
Граф лениво приподнялся, не торопясь вскрыл депешу, разгладил рукой помятый листок бумаги и сквозь полуоткрытые веки принялся читать телеграмму.
Вдруг он побледнел как мертвец.
Одним прыжком вскочил он на ноги и еще раз внимательно перечитал телеграмму.
— Когда подали депешу?
— В восемь часов, ваше сиятельство.
— Чего ж ты, осел, не принес ее мне раньше?
— Ваше сиятельство изволили приказать…
— Не тогда, когда речь идет о телеграмме, дурак! Ничего не понимаешь!..
— Прикажете приготовить ванну? — спросил струсивший лакей.
— Да, живей! И пошли парикмахера.
Граф Гейнен накинул халат и, подойдя к окну, еще раз прочитал телеграмму. Казалось, он не поверил своим глазам! Она была из Понтафеля и отправлена рано утром. Вот ее содержание: «Будь осторожен. Грозит опасность. Уезжай немедленно. Теперь мы квиты».
Подписи не было.
Граф Гейнен не любил долго думать.
Он подошел к зеркалу и внимательно поглядел на свое помятое лицо. Затем он опустился в кожаное кресло у письменного стола и стал быстро выдвигать ящики.
Когда вошел позванный лакеем парикмахер, граф уже покончил с просмотром своих бумаг.
— Сбрейте мне усы.
— Как! Совсем, ваше сиятельство?
— Да! Хочу быть по моде.
Когда четверть часа спустя граф Гейнен снова посмотрел в зеркало, он остался доволен. Отсутствие густых белокурых усов делало его неузнаваемым.
— Вас и не узнать, ваше сиятельство, — проговорил парикмахер.
Гейнен позвонил лакею и услал его с каким-то поручением. Оставшись один, он поспешно надел на себя охотничий костюм, нахлобучил на глаза маленькую зеленую шляпу, сунул в портфель толстый бумажник, вынутый из письменного стола, и вышел из квартиры.
Швейцар ему не поклонился — он не узнал графа. Попавшийся ему навстречу почтальон тоже, не кланяясь, прошел мимо.
На трамвае доехал граф Гейнен до вокзала и взял билет на отходивший скорый поезд.
В то время как доктор Мартенс со своими агентами ехал с вокзала на квартиру графа, сам граф находился на пути в Швейцарию.
Глава XIV
Ровно в десять часов утра на следующий день входила баронесса Штернбург к начальнику тайной полиции Вурцу.
Комната было полна народа. Вурц, не предупреждая баронессу, решил устроить очную ставку.
Горничная, видевшая женщину с золотисто-рыжими волосами, кучер, отвозивший ее, — все были налицо, чтобы установить тождественность таинственной женщины с баронессой.
При входе баронессы на нее устремили пристальный взгляд несколько пар глаз. Затем свидетели, точно сговорившись, отрицательно покачали головой.
Прежде чем приступить к допросу, Вурц попросил баронессу сделать оттиск своей руки на слегка закопченной стеклянной пластинке.
Молодая женщина удивилась столь странному желанию, но повиновалась беспрекословно, когда узнала, что это нужно для следствия.
Сделанное немедленно исследование полученного оттиска и сравнение его с тем, который имелся уже у доктора Мартенса, доказали ясно, что баронесса не была той женщиной, которая стояла у з