– И ещё пара навов.
Упоминание конкурентов заставило Тыжеумера поморщиться.
– Почему же ты к ним не обратился?
– Они взяли бы в два раза дороже и обязательно полезли бы с ненужными расспросами, – честно ответил Сдемир, жадно разглядывая сорочку.
– В два раза? Похоже, нужно проверить правильность ценников.
– Ты упустил главное: навы обязательно задали бы мне ненужные вопросы.
– Глупо спрашивать о том, что и так понятно, – махнул рукой артефактор. – Ты собираешься кого-то убить.
– Или заняться контрабандой, – предложил миролюбивый вариант насторожившийся Сдемир.
– Ставлю на убийство. – Клопицкий видел, что юноше не нравится затронутая тема, но всё равно продолжил: – Ты не похож на торговца.
– Зато ты похож на болтуна, – многозначительно заметил Сдемир.
– В этих стенах я могу делать и говорить всё, что считаю нужным. – Тыжеумер помолчал, но решил дать понять, что опасаться его не следует: – Однако заказы я обсуждаю исключительно с заказчиками.
– И это правильно.
– Я знаю.
Муниципальный жилой дом
Москва, переулок Расковой, 24 июня,
пятница, 15:12
Любовь.
Что может быть понятнее? Что может быть необъяснимее? Горящие глаза, колотящиеся сердца, сладкое томление при ожидании и ещё более сладкое чувство, охватывающее в момент её появления. Или его появления – не важно. В общем, то самое чувство, которое легко узнать, но трудно описать. То чувство, которое доступно лишь двоим и по отдельности не продаётся. Точнее, продаётся, но тогда оно фальшиво, как ненастоящие ёлочные игрушки, а любовь – враг всего ненастоящего. И ещё – враг рационального. Продуманного. Расчётливого. Нет, не враг – она просто смеётся над рациональностью, умом, расчётом. Стоит гораздо выше и смеётся. Не понимает их по той простой причине, что счастье невозможно купить. Комфорт, богатство, успех – пожалуйста, подлинные чувства – нет, а что такое счастье, если не чувства?
Когда тебе по-настоящему хорошо, то всё остальное не важно, когда тебе плохо, то не помогут ни золотые кредитки, ни золотые унитазы.
Любовь расправляет крылья за твоей спиной, поднимает высоко-высоко, до самых звёзд, и учит плевать на мнение окружающих. Потому, что его она тоже выше. Потому, что мнение окружающих имеет отношение к морали, этике, воспитанию, традициям, к чему угодно, но только не к тому счастью, которое переживают любящие души. И потому – плевать.
– Почему ты до сих пор приходишь ко мне? – тихо спросил Федра.
– К тебе? – удивилась Всеведа.
– Сюда, в мою маленькую и тесную квартиру.
– Потому что я прихожу не в неё, а к тебе. – Она нежно прикоснулась пальцами к плечу мужчины. – А вот почему ты не любишь бывать в моём большом доме?
– Он похож на парадный торт.
– Несъедобный.
– Он сам кого хочешь переварит и выплюнет.
– Нет, с нами он не справится.
Они разговаривали в спальне, лежа среди бела дня на большой кровати. Ночь не задалась, и они с лихвой отработали её утром.
Молодой русоволосый чел и молодая белокурая женщина.
Хотя… Красивое лицо, свежая, гладкая кожа, восхитительная фигура, огромные изумрудные глаза – на первый, да и на все последующие взгляды женщина казалась молодой, возможно и не юной, но в самом расцвете, лет двадцать семь – тридцать. Но иногда в её прекрасных глазах вдруг возникали тени пережитого: искорки радости и осколки невзгод, тихий шёпот разочарований и весёлый смех… Пережитое вдруг выскакивало, и становилось понятным, что видели чарующие зелёные глаза гораздо больше, чем кажется. Не на тридцать, а на все сто лет.
– Согласен, твоему дому с нами не совладать, – промурлыкал Юрий. – Раз уж мы до сих пор вместе, значит, так будет всегда.
– Это угроза или обещание?
– А как бы тебе хотелось?
– Хочу, чтобы твоя фраза оказалась сбывшимся предсказанием, – негромко и очень серьёзно ответила женщина, глядя Федре в глаза.
– Ничего предсказывать не нужно, – в тон ей, с той же серьёзностью, произнёс мужчина. – Так будет. Я сделаю для этого всё.
– Абсолютно?
– Если нужно умереть – скажи где.
И её пальцы нежно скользнули по твёрдой щеке Юры.
– Ты такой смешной…
Мезальянс. Вот что это было – мезальянс.
Когда старая фата, достигшая потолка карьеры – ранга второго заместителя воеводы «секретного» полка, – завела интрижку с молодым, случайно оказавшимся в Тайном Городе челом – даже не колдуном! – это сочли прихотью. Муж Всеведы давным-давно погиб, детьми она не обзавелась, близких родственников, под влиянием которых союз мог бы распасться, не оказалось, начальство предпочло закрыть глаза на шашни приближающейся к отставке ведьмы, и потому единственной внятной реакцией на странную связь стали сплетни да шуточки разной степени пошлости. Которые постепенно сошли на нет, потому что Всеведа упрямо продолжала встречаться с Федрой.
К ним привыкли.
Мезальянс.
А затем случился гром среди ясного неба – фата Всеведа закрыла собой королеву во время кровавой бойни на свадьбе, едва выжила, стала героиней Зелёного Дома и заслуженно получила титул жрицы. Светское общество решило, что на этом интрижке с челом придёт конец, возможно, даже в буквальном смысле слова, но ошиблось: войдя в элиту Тайного Города, Всеведа продолжала жить с молодым любовником. Напоказ они связь не выставляли, но неофициальные мероприятия Всеведа посещала только в сопровождении Юрия.
И все поняли: любовь.
К тому же сам Федра тоже прославился: обыкновенный чел, стиснув зубы и не обращая внимания на насмешки, расследовал убийство несчастной собачки, благодаря чему вышел на след тщательно законспирированной банды, в последний момент предупредил ничего не подозревающих людов о нападении и почти всех спас. Детектив даже удостоился аудиенции у королевы Всеславы, однако после неё во дворце не появлялся.
– Каково быть жрицей?
– Ты спрашиваешь об этом каждый день, – рассмеялась женщина.
– Всего лишь каждый день? – притворно изумился Юрий. – Я думал раза по два-три за день.
– Я бы тебя убила.
– Не смогла бы.
– Или превратила бы…
– В велосипед, например.
– Скорее, в велосипедный тренажёр, – уточнила Всеведа. – Чтобы всегда был рядом.
– И твоя горничная сметала бы с меня пыль.
– Если узнаю, что ты завёл шашни с горничной – превращу в ковшик для мужской сауны.
– Сауны бесполые. – Федра взял любимую за руку. – Серьёзно: как дела у тебя? В последнее время ты всё чаще погружаешься в размышления.
– Ревнуешь к работе?
– Беспокоюсь. – Юрий улыбнулся. – Я могу чем-нибудь помочь?
«Как ты можешь мне помочь в интриге против лучших колдуний Великого Дома?»
Однако короткую ответную реплику Всеведа произнесла очень мягко:
– Нет.
– Хочешь, отыщу компромат на твоих соперниц? – продолжил Федра. – Я ведь детектив, я могу пробраться в их дома и выкрасть постыдные фотографии. Или сделать постыдные фотографии.
– Откуда ты знаешь, что у меня есть соперницы?
– Ты – умная, сильная и энергичная. У тебя обязательно есть соперницы.
– Где ты научился льстить?
– Любящее сердце подсказало правильные слова.
– Как же с тобой хорошо. – Всеведа положила голову на грудь своего мужчины. – Легко…
И вдруг поймала себя на мысли, что с удовольствием бросила бы всё на свете и сбежала с Юрой на первый попавшийся (но обязательно комфортабельный) необитаемый остров. Плюнуть на интриги, обязательства, а главное – на амбиции… Разорвать все отношения и сбежать…
– Тебе мешает королева?
– Нет, как раз Всеслава помогает. – Он не мог увидеть улыбки, которая мелькнула на губах жрицы в этот момент. И хорошо, что не мог. – Но с остальными трудно. Внутри Круга, как выяснилось, существуют группировки.
До сих пор Всеведа не откровенничала с любимым о своём новом окружении и потому решила начать с азов.
– Почему выяснилось? – удивился Федра. – Я с самого начала был уверен, что Круг расколот на кланы.
– Со стороны казалось, что там действуют группы влияния, а теперь выяснилось, что в этих группах засели смертельные враги, – объяснила жрица.
– И ты решаешь к кому примкнуть?
– Самое интересное, что меня никуда не зовут, – ровно ответила Всеведа. – Клан королевы мне не доверяет. Точнее, мне не доверяет Ярина, но у её слова большой вес.
– А что королева?
– Ей сейчас не до интриг.
– Я должен был сообразить! – Федра хлопнул себя по лбу.
– Что же касается противников Всеславы, то они до сих пор ко мне присматриваются, – задумчиво продолжила жрица. – Видимо, не могут простить, что я спасла королеве жизнь.
– Но рано или поздно они предложат тебе дружить.
– Знаю.
– И как ты себя поведёшь?
– Не знаю.
– Развёрнутый ответ, – хмыкнул детектив.
– Максимально полный. – Всеведа помолчала. – Я действительно на перепутье, Юра. Я думала, что Всеслава успела хорошо закрепиться в Круге жриц, но выяснила, что ошибалась. Безоглядно королеву поддерживают только Параша из Сокольников и Снежана из Вешняков, первая – старуха, которая любила Мечеслава как сына и не предаст его память; вторая – молодая дурочка, получившая титул из рук королевы исключительно за рабскую преданность. Была ещё Томила, но она погибла во время покушения.
И именно на её место – в домене Кузьминки – села Всеведа.
– То есть у Всеславы было всего четыре голоса Круга из девяти? – прищурился Федра. – Немного.
– Королева поставила в домен Люблино Ружену и до недавнего времени могла рассчитывать на её поддержку, – медленно, словно повторяя про себя каждое слово, произнесла женщина. – Но Ружена оказалась не такой верной, как Снежана, вышла из-под контроля и ведёт самостоятельную игру.
– Амбиции взыграли?
– Окончательно осмелела после смерти Мечеслава.
– Его боялись?
– Он был умён.
– А как же Ярина?
В представлении Федры – которое полностью совпадало с мнением большинства жителей Тайного Города, – воевода Дочерей Журавля и высший боевой маг Люди должна была играть весомую роль в дворцовых интригах. Однако действительность оказалась несколько иной.