– Ожега вернулась во дворец?
– Не спешит.
– Как появится – передай приказ явиться ко мне.
– Да, Берегиня. – Последовал ещё один поклон. – Будет исполнено.
Всеведа посмотрела на белокурую макушку помощницы и тяжело вздохнула.
В целом ей нравилось, как развиваются события, импровизация – а неожиданное подключение Ардоло было именно ею, идеально вписавшейся в разработанный план по дискредитации Ярины, – импровизация ускорила операцию, да ещё придала ей неожиданную глубину и достоверность, появилась возможность сразу же атаковать королеву, но неожиданные роды спутали карты. Всеславу нужно было обязательно обвинить до них, до того, как повелительница Зелёного дома вернёт силы и получит надёжный щит от врагов, в лице доверчиво спящего на руках младенца. Образ одинокой матери с ребёнком легко завладеет сердцами людов, и обвинения против Всеславы будут рассматриваться в критическом ключе. Возможно, не дойдёт даже до «Поцелуя русалки».
Оставлять же Всеславу на троне – форменное самоубийство.
– Нужно устроить ей послеродовую горячку, или вместородовую, или гнойнородовую, да что угодно! – Всеведа хрустнула пальцами. – Делай что хочешь, но Всеслава должна умереть.
– Что хочу? – подняла брови Ванда.
Вице-воевода прекрасно понимала, на что толкает её жрица, но потребовала уточнений. Вопрос перед заговорщицами стоял необычайно серьёзный, и обойтись одними только намёками не выйдет.
– У нас есть ещё две преданные фаты, так?
– Так.
– Призови их.
– Они рядом.
То есть всё готово, осталось приказать.
– В этих контейнерах – «псевдопауки». – Всеведа извлекла из складок платья два крупных зелёных камня и вложила их в руку помощницы. – Запусти их первыми, чтобы стало похоже на очередную диверсию. Затем войди, и если у «пауков» не получится – закончи дело сама.
Королева должна умереть.
– Что делать, если в покоях окажется жрица? Или жрицы?
– Я отвлеку внимание Снежаны и Параши, – пообещала Всеведа. – Вот-вот вернется Ружена, и нам придётся серьёзно говорить в своём Кругу.
Ванда медленно кивнула, показывая, что всё поняла, и уточнила:
– Мои перспективы?
– Ты станешь жрицей. – Всеведа помолчала и закончила: – Клянусь.
И тут он закричал.
Громко. Резко. Жалобно. Удивлённо.
Ребёнок.
Закричал, потому что не мог говорить, не мог выразить свои чувства иначе. Закричал, и сердце Ямании сжалось. И даже радость: «Хвала Спящему, наконец-то!» – не сумела затмить охватившие фату предчувствия.
– Что с королевой?
– Роды прошли очень тяжело, – ответила выглянувшая из-за двери повитуха. – Её величество всё ещё в беспамятстве.
А значит, не способна защитить ни себя, ни младенца. И внешний магический контур, надёжно закрывающий королевские покои от остального дворца, исчез. Работает лишь внутренний, не очень сильный, способный продержаться минуту, может, две. И часть охраны ушла: кто-то под благовидным предлогом, кто-то просто растворившись в пустых коридорах дворца… Дворца, которому суждено стать местом казни.
Он много видел, что для него ещё чуть больше крови?
– Запечатайте дверь изнутри и не открывайте никому, кроме меня, – жестко приказала Ямания.
– То есть? – растерялась женщина. Всю жизнь она принимала роды, достигла в этом искусстве совершенства, привела в мир едва ли не половину подданных Зелёного Дома, но ни разу не построила боевой аркан. Повода не нашлось.
– Запритесь! – рявкнула Ямания и повернулась к дверям.
За которыми слышались… не шаги – шуршание. Едва уловимый звук, производимый осторожно ступающими по стенам или потолку лапками.
– Пауки, – тихо сказала одна из дружинниц.
А их всего трое, и ясно, что помощи не будет. И ещё ясно, что сдаваться поздно – не выпустят. И мимолетная глупая мысль о том, что сегодня утром она зря накричала на Микулу. А может, и неглупая: о ком ещё сейчас думать, если не о сыне?
«Прости меня…»
– Любое государство живо до тех пор, пока хоть для кого-то из его защитников существует понятие долг, – громко говорит Ямания. В её правой руке зарождается «Эльфийская стрела», а в левой появляется многозадачный жезл. Ямания – слабая ведьма, сил хватит только на один выстрел, и дальше она будет драться артефактом. – Так получилось, что наш долг: умереть здесь и сейчас. За наш Великий Дом.
– За наш Зелёный Дом, – хором отвечают дружинницы.
И когда падает защита, врага встречает сокрушительный залп пылающих молний.
Эпилог
Она этого хотела? Именно этого? Чтобы суетились фрейлины – каждая хочет подчеркнуть свою значимость, незаменимость, преданность. Чтобы осторожничали – осторожничали! – концы, подготовившие шоу и ни разу – ни разу! – не позволившие себе даже намёка на шутку, даже грана игривости. Чтобы стояли вокруг высшие офицеры – лучшие маги – дружины Дочерей Журавля, охраняя и одновременно показывая, что армия во всём поддерживает законно избранную Берегиню. Чтобы исчезло ехидство из баронских взглядов, сменившись неподдельным уважением.
Или тщательно скрываемым страхом.
В ожидании исторического события в тронном зале Зелёного Дома собралось огромное количество народа. Приглашённые переминались, с деланым спокойствием обмениваясь впечатлениями с соседями, концы суетились, нанося на идеальную картину последние штрихи, охранники сосредоточенно оглядывали присутствующих, выискивая признаки опасности, и только Всеведа сохраняла не только внешнюю, но и внутреннюю расслабленность.
И бесстрастно искала ответ на простой, в сущности, вопрос:
«Я этого хотела? Я действительно НАСТОЛЬКО сильно желала именно этого?»
Первый ряд кресел предназначен для самых важных персон: жриц и баронов. Снежана и Параша хмурятся, не ожидали, что события будут развиваться настолько стремительно, не знают, что делать дальше. Малуша и Услада улыбаются с видом победительниц, им до сих пор кажется, что они отстояли древний закон Великого Дома. Перекошенное лицо Ружены… Всеведа предполагала, что, узнав о выборе Берегини, Ружена не сдержится, сочтёт себя обманутой и затеет драку, Всеведа готовилась убить соперницу, но та повела себя мудро: скупо поздравила Всеведу с должностью и скромно отошла в сторону. Но уже на следующий день провела тайную встречу с Парашей.
Ружена не остановится, но пока это не важно. Важно то, что сейчас она не справляется с чувствами, и её лицо периодически искажает гримаса ненависти.
«Я мечтала до конца жизни просчитывать поведение иерархов Дома и опасаться удара в спину?»
По левую руку от Ружены сидит барон Бакула, один из двух героев Июня – так теперь именовали те события: Июнь, – а рядом с Бакулой – барон Сдемир, самый молодой из владетелей доменов. В глубине души Всеведа надеялась, что после жестокого и подлого нападения на крепость «соколов» Сдемира станут сторониться, но Дом пока принял юнца. Возможно, признав его право на месть. Возможно, потому что жрица Кузьминок и близкая подруга покойного Витенега стала Берегиней.
«Как быть с тем, что я презираю половину своих помощников? А вторую половину ненавижу?»
Всеведа знала, что быть на вершине – трудно. Теперь же пришло понимание, что в некоторые моменты абсолютная власть может быть ещё и противной. «Держать лицо», стравливать между собой подданных, истреблять наиболее опасных, но следить, чтобы не остались только слабаки, потому что рядом хищно улыбаются навы и чуды…
– Скоро начинаем, – прошептал Птиций. Обращение к Зелёному Дому Всеведа запланировала на полдень и не собиралась опаздывать ни на секунду.
– Я готова.
– Вот и чудненько… Десять, девять, восемь…
Сразу после цифры «один» последовало бодрое «Поехали!», включились камеры, и Всеведа появилась на всех экранах Тайного Города. Спокойная, сосредоточенная, уверенная в себе и немножко грустная. Как раз такая, какой бы хотели видеть свою Берегиню растерянные люды. И ещё грусть читалась в её голосе. Искренняя грусть, которой невозможно было не поверить.
– Дорогие сёстры! Любезные братья! Я, жрица Всеведа, избрана Кругом жриц на то, чтобы рассказать вам правду об этих страшных июньских днях. Всю правду, без утайки…
– Есть ощущение, брат, что твоя любимая замахнулась на корону, – негромко произнёс Клопицкий и отхлебнул пива из банки, отчего вопросительная часть фразы прозвучала невнятно. – У?
– Аппетит приходит во время еды, – коротко ответил Федра. Детектив рассчитывал, что нарочито лаконичный ответ покажет артефактору, что развивать болезненную тему не следует, но надежда не сбылась.
– К Всеведе пришёл аппетит?
Губы Клопицкого лоснились от рыбы, под которую они с Федрой уговаривали ящик пива, и потому важный для Юрия вопрос прозвучал буднично, если не сказать – пошло, без всякого почтения. Ответом же стало мрачное и совсем краткое:
– Да.
После чего Федра надолго припал к бокалу.
Нынешнее положение детектива выглядело странным даже по меркам привыкшего ко всему Тайного Города. С одной стороны, после избрания Всеведы Берегиней путь в Зелёный Дом Юрию был наглухо закрыт. С другой – его постоянно сопровождала личная охрана из двух опытнейших фат. С Всеведой они виделись только по ночам и только в её доме. Но если кто и не знал или не догадывался об этих встречах, то этот «кто-то» явно страдал ярко выраженным идиотизмом в последней стадии. Букмекеры принимали ставки на их расставание, не понимая, что жрица и детектив были счастливы лишь в те моменты, когда держали друг друга за руки.
– У Всеведы появился уникальный шанс, который выпадает раз в поколение, да и то не всем: взойти на престол. – Клопицкий вскрыл очередную бутылку и, наполняя бокал, широко улыбнулся: – И никто не вправе осуждать её за желание попробовать сыграть по-крупному. И уж тем более не стану осуждать я, скромный полукровка, которому она спасла жизнь.
– А что ты вообще о ней думаешь? – неожиданно спросил Федра.
– О твоей любимой или её головокружительной карьере?