— Черт подери, сколько же шахт вы купили?
— Триста пятьдесят три. Мне не хватает только одной.
— И все они золотоносные?
— Да. Когда отработаете карту, потрудитесь, пожалуйста, сжечь ее.
— Разумеется, — ответил Ангел. Он смотрел на Реба Климрода, который теперь носил бороду, длинные волосы я повязку из зеленой змеиной кожи на лбу. И если бы не светлые глаза, освещающие необыкновенным светом его худое загорелое лицо. Реба вполне можно было бы принять за индейца апачи, сбежавшего из резервации. Подумав немного, Ангел сказал:
— Пять лет назад вы уже покупали золотые прииски по всей территории Скалистых гор. Тогда они не отличались рентабельностью. Унция добытого золота стоила тридцать, иногда сорок долларов по официальному курсу, кстати, и по сей день не изменившемуся, сейчас она идет за тридцать пять. Вы думаете, что-нибудь изменится?
Ответом ему был вдруг похолодевший взгляд Реба, и Ангел, поторопившись изобразить улыбку, сказал:
— Вопрос снят.
— Я его не слышал, — бросил Реб. — Теперь — земельные участки. Вы записываете?
Начинало темнеть. Пришлось, пойти за электрическим фонариком, лежавшим в бардачке…
— Дайте, я подержу, — сказал Реб… И Ангел сразу продолжил писать под диктовку; с каждой минутой а нем нарастало смятение.
— Кончено, — — сказал наконец Климрод.
Он вернул фонарь. Ангелу и стал расхаживать взад-вперед по площадке перед хижиной, которую было не различить в сумерках, что создавало ощущение нереальности происходящего.
Ангел быстро пробежал записи, сделав первый подсчет:
— Приблизительно четырнадцать тысяч гектаров…
— Тринадцать тысяч восемьсот девять.
— Плюс то, что вы купили с 1951 года до начала позапрошлого.
— А именно — шестнадцать тысяч шестьсот пятьдесят три гектара. В общей сложности — тридцать тысяч четыреста шестьдесят два. Разделенных на тысячу четыреста двенадцать участков, принадлежащих шестидесяти четырем компаниям,
— Боже Всемогущий! — воскликнул Ангел. Из непроницаемой теперь темноты прозвучал спокойный, размеренный и насмешливый голос Реба Климрода:
— Не думаю, чтобы Всевышний имел к этому какое-либо отношение. Тудор, когда закончите ваши подсчеты и все другие дела по проверке, вы, разумеется, все передадите Сеттиньязу. Тудор!
— Да, Реб?
«Куда он, черт возьми, подевался?» — размышлял Ангел, которому уже не видно было ни зги.
— Спасибо, что приехали, Спасибо за помощь, за все эти шесть лет. Вы по-прежнему увлекаетесь румынской живописью, Тудор?
— Благодаря ей мы и познакомились.
— Совершенно случайно мне подвернулось очень красивое полотно Теодора Паллади, совсем или почти не уступающее Матиссу. Буду счастлив, если вы примете его от меня в подарок. Картину доставят вам через пятнадцать дней, наверное, 2 октября утром. А теперь, Тудор, пожалуйста, уезжайте.
— Это место у черта на рогах. Может, вас подвезти куда-нибудь?
— Нет, спасибо, Тудор. Поезжайте в Вегас, как договорились. Номер в отеле «Фламинго» оформлен на ваше имя. Надеюсь, ваша группа уже там, на месте?
— Как вы распорядились.
Молчание. И вдруг, не обнаружив своего приближения ни одним звуком, который нарушил бы глубокую тишину ночи, светлоглазый апачи вырос у открытой дверцы машины и, дружелюбно улыбаясь, сказал:
— Оставьте меня, Тудор, будьте добры. Я приглашен на фасоль со свининой к местному золотодобытчику по имени Фергус Мактэвиш. Если он увидит, что я выхожу из такого роскошного лимузина, как у вас, он примет меня за миллионера и потребует за свой рудник на сто долларов дороже его реальной цены.
Операция с золотыми шахтами в Неваде, Колорадо и других штатах, через которые протянулись Скалистые горы, несомненно, была простейшей из тех, что когда-либо приходилось осуществлять Королю,
С 1951-го по 19.57 год эк в строжайшей тайне скупал шахты, вложив в эту операцию три миллиона двести девяносто шесть долларов. Шахты были действительно нерентабельны и почти все за последние сорок лет пришли в упадок; золото, которое получали, не покрывало даже затрат на добычу, поскольку официальная цена металла была тридцать пять долларов за унцию.
Цифра триста пятьдесят четыре золотоносные шахты, названная Ребом Климродом Тудору Ангелу, соответствует числу концессий, купчий которых он зарегистрировал, — точнее, проконтролировал их приобретение. Но параллельно с группой Тудора работала другая бригада, так что эти 354 шахты составили всего лишь часть гигантской серии закупок, предпринятых Ребом Климродом с 1951-го по 1957 год… в результате чего он стал владельцем 2211 месторождений[48].
К 21 января 1980 года цена на золото повысилась в несколько раз и с тридцати пяти долларов за унцию, как в сороковых годах, достигла астрономической цифры в восемьсот пятьдесят долларов.
За два года до этого, в феврале 1978 года, все шахты были снова открыты и заработали.
Кроме того, Несим Шахадзе от имени Реба с неизменным постоянством производил ежегодные закупки золота на сумму от двухсот тысяч до полутора миллионов долларов, в зависимости от года, выплачивая сначала по тридцать пять долларов за унцию, затем по восемьдесят, а с декабря 1974 года, когда в Соединенных Штатах торговля золотом уже ничем не ограничивалась, — по сто восемьдесят долларов.
Можно безошибочно назвать сумму прибыли, полученной Королем в январе 1980 г.: четыре миллиарда триста пятьдесят пять миллионов долларов…
Диего Хаас, совершенно голый, очень весело барахтался в круглой ванне трехметрового диаметра с множеством бьющих отовсюду фонтанчиков в компании трех краль, весь наряд которых состоял из сережек в ушах. Зазвонил телефон. Он поплыл, скользя по грудям и пышным ягодицам (он очень любил пухленькие попки), и только после третьего звонка успел снять трубку. Веселым, как обычно, голосом Диего ответил:
— У телефона шейх Абдул бен Диего.
Затем семь раз подряд сказал «да» и, заканчивая разговор, для разнообразия бросил «яволь». После чего повесил трубку. С момента его прибытия в Лас-Вегас прошло шесть недель, и, несмотря на красоток, которых он использовал на полную катушку, Диего уже начинал смертельно скучать. К игре он был равнодушен» как истукан. Но, конечно, играл, располагая двадцатью пятью тысячами долларов, которые Реб оставил ему специально для этого; однако, словно в насмешку, невезение упорно преследовало его: он все время выигрывал. «Ну никакой возможности избавиться от этих мерзких денег. Крупье смеются при моем появлении. Я стал всеобщим посмешищем. Ведь ни разу не выскочило ничего, кроме семи и одиннадцати. Хоть плачь». И вскоре у него сложилась теория, согласно которой для того, чтобы наверняка выиграть деньга в казино, надо просто-напросто изо всех сил стараться проиграть их, очень усердно и искренне молясь «Nuestra Senora de Guadalupe» . [49]
…Но ожидание наконец кончилось. Он взглянул на своих блудниц. И в его золотистых зрачках зажегся издевательский, дикий и угрожающий огонек.
— Все на палубу, — крикнул он. — Готовсь к отплытию, брать на гитовы, поднять кабестан, гротмарсели и форбомбрамсели, штаговые паруса, государственные флаги, штормовой фон, штурвал — все. Одним словом, валите-ка отсюда, девочки. Сматывайте удочки.
И, к величайшему восторгу коридорного, он вытолкал их прочь, не дожидаясь, пока «наяды» оденутся. Затем в течение трех часов Диего был занят бурной деятельностью.
За это время он пункт за пунктом выполнил все возложенные на него поручения. Сделал не менее сорока телефонных звонков — в основном здесь, в Вегасе, но поговорил и с несколькими другими городами Соединенных Штатов.
Все разговоры ограничивались строго необходимым набором слов.
Закончив этот первоначальный этап работы, он, перед тем как покинуть апартаменты «Фламинго», удостоверился, что Тудор Ангел, как было уловлено, устроил в них штаб для себя и пяти юристов, прибывших из Лос-Анджелеса, затем вышел на улицу и, не обращая внимания на палящий зной, раскаливший мостовые улицы Стрип, отправился в гостиницу «Пески». Здесь тоже все было в порядке, два адвоката, Гаррисон Куинн и Томас Макгриди, прибыли из Нью-Йорка накануне, и их досье были наготове. То же самое ожидало его в гостинице «Пустыня» — чтобы добраться туда, Диего взял такси; ему было прохладно в любую жару, но физического напряжения — если не считать усилий, которых требуют женщины, — он, напротив, не выносил; в «Пустыне» разместился Стив Пулаский из Детройта с двумя сотрудниками и досье.
Турне закончилось визитом в «Дюны» — там поселились в ожидании инструкций адвокаты из Чикаго Моузес Берн и Луи Бенетти — ив гостиницу «Сахара», где разместилась филадельфийская группа с Кимом Фойзи.
Всем им он передал распоряжения и подтвердил время встреч. Испытывая при этом неописуемое удовольствие, ибо все происходящее казалось ему величайшим безумием, а ничто иное не могло вызвать в нем больший восторг.
Диего покончил со всеми делами к пяти часам вечера. «Уложился вовремя». Снова на такси он подъехал к отелю «Фламинго». Автомобиль, который был взят напрокат неделю назад, ждал его. Диего сел за руль и поехал, поднялся по улице Стрип до перекрестка, соединяющего улицу Мейн с Дубовым бульваром, свернул налево, на улицу Чарльстона, затем — направо. Так он добрался до бульвара Джонса и оттуда поехал в северном направлении, по земле — это тоже ему было известно, — в основном принадлежавшей Ребу.
С какого-то момента началась прямая, с холмистыми изгибами дорога, тянувшаяся на север за линию горизонта; со всех сторон его обступала жгучая пустыня, а позади осталось фантастическое световое море Вегаса. Приглушив мотор, Диего громко запел «Рамону», вкладывая в исполнение всю свою свирепую силу.
В десяти метрах от него, на другой стороне дороги, остановился грузовик. Из него вышел Реб с сумкой через плечо. Он с улыбкой пожал руку шоферу, и грузовик уехал.