кался вниз и пропадал в паре километров от берега.
Маленькое, почти стершееся кольцо кратера вмерзло в лед, словно изгибающийся двойной полуостров. Диана решительно поехала вперед, и марсоход принялся вгрызаться в лед, пока не забуксовал. Диана остановилась. Теперь перед ними расстилался ледяной мир, лишь позади лежал пологий песчаный склон.
– Этот кусок берега простирается очень далеко, – пояснила Диана. – Видите?
И она указала на серебряные проблески на западе.
Майя взяла с приборной панели бинокль и смогла различить нечто вроде айсберга, за которым – ну надо же! – поднимались песчаные дюны. Неожиданно масса льда откололась: псевдогренландский ледник обрушился в песчаное море и молниеносно разбился в мелкое крошево. Появилась вода, столь же темная, как и в Рубиновой реке: влага хлынула прямо из песка. Поднялась пыль и понеслась прочь от потока, ветер унес ее к югу. Края нового потока побелели, но Майя знала, что это ничто по сравнению с той чудовищной скоростью, с которой замерзала вода в 2061 году. Пока вода еще промерзла, но ледяные кристаллы, конечно, продолжали упрямо расти.
Майя вздохнула. Очевидно, на Марсе потеплело, и атмосфера уплотнилась. В бассейне могло быть примерно 260 миллибар, а температура снаружи составляла 271 градус по Кельвину. Приятный денек! Она стала пристально осматривать побережье в бинокль и через несколько секунд обнаружила сверкающие озерца талой воды, уже гладкие и замерзшие насквозь.
– Все меняется, – пробормотала Майя себе под нос.
Диана промолчала.
В конце концов, поток новой темной воды побелел целиком и застыл.
– Потом он прорвется на поверхность где-нибудь еще, – сказала Диана. – Это как отложение осадков. Главный канал для участка расположен к югу отсюда.
– Я рада, что все увидела. Давай возвращаться.
Они повернули в Адовы Врата и вечером поужинали вместе на той же террасе уже знакомого Майе ресторанчика под огромным мостом. Майя задала Диане множество вопросов о Поле, Эстер, Касэе, Ниргале, Рэйчел, Эмили, Реуле и остальных из стаи Хироко, а также об их детях и внуках. Чем они занимались? Что собирались делать? Сколько последователей было у Ниргала?
– И не сосчитать! Вы же его видели! Он часто путешествует, а местные заботятся о нем. Друзья, друзья друзей и так далее…
– А как ты думаешь, они поддержат?..
– Революцию?
– Я хотела сказать движение за независимость.
– Называйте, как угодно, но я знаю одно: они всегда поддержат Ниргала. Земля стала их худшим кошмаром, который едва не погубил их жизни. Они не хотят, чтобы все опять повторилось на Марсе.
– Они? – переспросила Майя с улыбкой.
– И я тоже, – Диана улыбнулась в ответ. – Мы.
Пока они продолжали двигаться по часовой стрелке вокруг Эллады, у Майи появился повод вспомнить этот разговор. Консорциум из Элизия без каких-либо очевидных связей с наднациональными корпорациями или Временным Правительством завершил возводить купол над каналами Хармахис-Реул, использовав тот же метод, что и над каналом Дао. Сейчас в двух соединенных каньонах сотни людей размещали аэраторы, обрабатывали почву, выращивали и рассаживали начальную биосферу мезокосма каньона. Их передвижные парники и предприятия никогда не пустовали. Металлы и газы они добывали на пустошах Гесперии на востоке, а затем доставляли сырье через устье Хармахиса, названное Сухуми. У них имелись стартовые программы и семена, и, кажется, они не слишком тесно общались с Временным Правительством. Они не спрашивали разрешения начать проект, и им активно не нравились представители власти из Черноморской группы, которые обычно выступали от лица наднациональных корпораций.
Однако им не хватало рабочих рук, и они были рады получить больше техников или специалистов из «Дип-Уотерс», а также любое оборудование, которое они могли присвоить из подразделений фирмы. Практически каждая группа, которую Майя встречала в системе Хармахис-Реул, просила о помощи. В основном здесь работал местный молодняк. Эти ребята не сомневались, что имеют те же шансы заполучить нужную технику, что и все остальные, хотя и не имели отношения ни к «Дип-Уотерс», ни к другой компании.
И везде южнее Хармахиса-Реула в неровных, образованных выбросами холмах за краем бассейна рыскали исследовательские команды. Они прочесывали местность в поисках водоносных слоев. Большинство работников оказались уроженцами Марса, как и многие люди, которые обосновались в поселениях каньона. Некоторые из них родились даже после 2061 года. И они были совершенно другими, они разделяли интересы и энтузиазм, совершенно не понятный иным поколениям. Порой Майя думала, что произошел генетический сдвиг или естественный отбор, в результате которого возникло биомодальное разделение. Теперь представители старого вида гомо сапиенс населяли планету вместе с новыми гомо арес, созданиями высокими и стройными, изящными и полностью принадлежащими Марсу. Неудивительно, что последние чувствовали себя на Марсе словно рыба в воде! Вдобавок они, похоже, не сомневались, что только их вклад в проект и может превратить бассейн Эллады в море.
И эта сложнейшая задача была для них абсолютно естественна. На одной остановке магистрали Майя и Диана вышли из поезда. Встретившись с друзьями Дианы, они взяли напрокат марсоход и поехали на хребты Дорсы Зеа, которая входила в юго-восточную четверть бассейна. Эти дорсы постепенно становились полуостровами под ледяным краем моря. Майя смотрела на расколотые щелями ледники, расположенные по обе стороны, и качала головой. Она пыталась представить время, когда тут будет шуметь море, а древние скалистые базальтовые хребты будут смахивать на зубцы сигналов на сонаре какого-нибудь корабля. Неужели через некоторое время здесь появится настоящий дом для морских звезд, креветок и всего огромного разнообразия искусственно созданных бактерий? И хотя это должно было случиться уже не в столь отдаленном будущем, Майя не переставала изумляться.
А Диана и ее друзья, некоторые из которых имели греческие и турецкие корни, не испытывали ни малейшего трепета перед надвигающимся будущим. Их не пугал масштаб самого проекта. Они жили в каньоне и просто выполняли свою работу, для них это было соразмерно обычным человеческим возможностям – вот и все.
Кроме того, на Марсе всегда реализовывали подобные фараоновы проекты. Люди создавали океаны. Строили мосты, рядом с которыми Золотые Ворота казались игрушкой. Друзья Дианы даже не принимались за хребет, на который таращилась Майя, всерьез. Они самозабвенно болтали друг с другом, обсуждали их общих знакомых в Сухуми и смеялись.
– Как глупо! – резко бросила Майя. – Проект превосходит все достижения человечества на Земле, связанные с изменением ландшафта! Ваше море будет размером с Карибское! На Земле никогда не было подобных проектов! Никогда!
Юная женщина с приятным лицом и гладкой кожей улыбнулась.
– Терра меня совсем не интересует, – заявила она.
Магистраль загибалась вокруг южного обода, пересекая поперечно несколько крутых хребтов и ущелий, носивших названия каньонов Аксиус. Складки бежали с неровных холмов обода к бассейну, заставляя магистраль чередовать огромные арочные мосты и глубокие ущелья и даже туннели. Поезд, в который они сели после Дорсы Зеа, был маленьким частным локомотивом, принадлежащим их офису в Одессе, поэтому Майя могла останавливать его, где пожелает. Она так и делала и выходила из вагона, чтобы пообщаться с поисковыми и строительными группами. На одной из остановок она встретилась с земными эмигрантами. Для Майи они оказались гораздо более понятными людьми, чем жизнерадостные местные. Они не были великанами, шатались повсюду с удивленным и вдохновленным видом или в тревоге и унынии, но в любом случае – они осознали, насколько странным было их предприятие. Они пригласили Майю посмотреть на туннель в хребте, и она с радостью согласилась. Выяснилось, что это было старое лавовое образование: цилиндрическая труба начиналась возле патеры Амфитрита и достигала почти таких же размеров, что и Дорса Бревиа, но спускалась вниз под более острым углом. Инженеры закачивали в него воду из водоносного слоя Амфитриты и использовали его как трубопровод, ведущий к основанию бассейна.
Взбудораженный гидролог-землянин показал ей обзорную галерею, вырезанную в стене лавового туннеля. Черная вода бежала по дну, едва покрывая его, несмотря на 200 кубических метров в секунду. Грохот эхом отдавался в пустом базальтовом цилиндре.
– Разве не грандиозно? – требовательно спрашивали эмигранты, и Майя кивала.
Как хорошо, что она оказалась среди людей, чья реакция была ей понятна.
– Просто как чертовски большой барабан, да?
Но молодняк в поезде не особо реагировал на восклицания Майи: водопровод из лавового туннеля, конечно, крупный, так он ведь и должен быть таким, хотя и здесь тоже кое на чем экономят. Но участок хороший! Затем они вернулись к своим разговорам, и Майя провела остаток пути до следующей остановки в молчании.
После того как поезд обогнул юго-западный свод бассейна, они поехали к северу. Они миновали четыре или пять трубопроводов, построенных слева от гор Геллеспонт, голые зазубренные хребты которых напомнили Майе Неваду или Афганистан. Их пики были выбелены снегом. Майя глядела в окно, не отрываясь: на дне бассейна расползались заплаты грязного, разбитого льда, часто отмеченные светлыми пятнами новых разливов. На вершинах холмов у магистрали возводились городки под куполами. «Прямо тосканский Ренессанс», – подумала Майя.
– Предгорья станут популярным местом для поселений, – сказала она Диане. – Они окажутся между горами и морем, а некоторые из устьев каньонов превратятся в заливы.
Диана согласно кивнула.
Вскоре поезд добрался до последнего участка своего кругового маршрута. Здесь магистраль пересекал ледник Нистен, вернее, замерзшие остатки массива, который прорвался и затопил Лоу-Пойнт в 2061 году. Людям пришлось изрядно потрудиться: ледник достигал тридцати пяти километров в ширину в своей самой узкой точке, а никто не располагал ни временем, ни оборудованием, чтобы построить над ним подвесной мост. Поэтому дело ограничилось лишь несколькими сваями, вбитыми сквозь лед в камень. Сами сваи с острыми выступающими ребрами установили на противоположных сторонах ледника: к ним крепился «умный» понтонный мост. Он перемещался по сползающему льду на особых подушках: те сжимались или расширялись, реагируя на подъемы и впадины ландшафта.