Прошло несколько месяцев. Она давно привыкла к марсианской смене дней и ночей. Недели сливались воедино, и шестимесячные сезоны стали обыденностью. Ну а фотография Фрэнка постепенно превратилась в важную деталь обстановки, вроде подставки для каминных щипцов, или деревянных лопаток, или меднодонных кастрюль и сковородок, или кораблика под парусами с солонкой и перечницей. Порой ей казалось, что она находится не в своей квартире, а на сцене, где все подготовлено для нового акта пьесы. И какой бы постоянной она ни была, однажды ее снесет, она исчезнет полностью, как исчезли все прошлые сцены, когда она шла к очередной реинкарнации. Или нет?
В марсианском году было двадцать четыре месяца. Первое число часто приходилось на понедельник, а затем наступал следующий месяц – все с тем же извечным понедельником. Иногда Майя думала, что это цифра зафиксирована там навсегда. Правда, после длительной, почти бесконечной трети марсианского года начинался другой сезон и другой месяц, Он состоял из двадцати семи дней, и его первое число падало на воскресенье! Через какое-то время эти воскресенья тоже казались вечной нормой, и так продолжалось месяц за месяцем, а марсианский год делал свой медленный оборот.
Она знала, что за пределами Эллады открыли еще несколько значительных водоносных слоев, и все усилия полностью переключились на их разработку. Швейцарцы создали так называемый «ходячий трубопровод», сделанный специально для Эллады и для областей Великой Северной равнины. Хитроумные швейцарские приспособления равномерно распределяли подземную влагу по поверхности, и можно было покрыть основание бассейна, не создавая ледяных гор прямо у выходов водопроводов, как предполагалось изначально.
Майя отправилась с Дианой, чтобы самой посмотреть на одну из этих труб в действии. С дирижабля, парящего над конструкцией, трубы были поразительно похожи на лежащие на земле садовые шланги, извивающиеся туда-сюда под высоким давлением разбрызгиваемой воды.
На земле все было еще более впечатляющим, даже странным. Трубопровод был огромным и величественно перекатывался по слою гладкого распределенного льда, приподнятый над ним на пару метров приземистыми пилонами, оканчивавшимися большими лыжами понтонов. Трубопровод передвигался вперед со скоростью в несколько километров в час благодаря давлению воды, извергаемой из сопел. Сама же вода направлялась в конструкции под разными углами, регулируемыми компьютером. Когда трубопровод соскальзывал до крайней точки своего изгиба, двигатели поворачивали сопла, а он притормаживал и менял направление.
Вода била из сопел толстыми белыми струями, изгибаясь и расплескиваясь по поверхности брызгами красной пыли и белых морозных струй. Затем вода текла по земле большими грязными потоками, замедляясь, собираясь в лужи, успокаиваясь, затем светлея и медленно превращаясь в лед. Однако это был не чистейший лед. Питательные вещества и нити некоторых бактерий добавлялись в воду из биорезервуаров, расположенных за береговой линией. У нового льда был молочно-розовый оттенок, и таял он довольно-таки быстро. Расширяющиеся лужи талой воды, на самом деле – многокилометровые мелкие озера часто образовывались летом, солнечной весной и осенью. Гидрологи сообщали о больших тающих озерах под поверхностью льда. Температура по всему Марсу продолжала расти, и поскольку слой льда на поверхности бассейна становился толще, нижние слои, очевидно, таяли под давлением. Огромные пласты льда над тающими зонами скользили вниз даже при легчайшем наклоне. Они трещали, грохотали и скапливались в гигантские разбитые груды по всему пространству самой глубокой точки бассейна, в участках, превратившихся в фантастические пустоши сдавленных хребтов, сераков и озер. Растаявший лед вновь замерзал каждую ночь, и вскоре бассейн превратился в невообразимо раздробленный хаос.
По такой поверхности невозможно было передвигаться. Тем не менее оставался единственный реальный способ наблюдения – с воздуха.
Однажды осенью сорок восьмого М-года Майя решила присоединиться к Диане, Рэйчел и их друзьям, дабы отправиться в поездку к поселению на возвышенности в центре Эллады. Его успели назвать Остров Минус Один, хотя он еще не являлся полноценным островом, поскольку Дорса Зеа еще не была покрыта водой (хотя ее собирались затопить в ближайшие дни). Диана и другие гидрологи офиса заявили, что надо взглянуть на историческое событие, и Майя с ними согласилась.
Как раз перед планируемым отъездом в их с Мишелем апартаментах появился Сакс собственной персоной. Он ехал из Сабиси в Вишняк и решил повидаться с Мишелем. Майя обрадовалась, узнав, что скоро уедет и ее не будет в городе во время его, безусловно, короткого визита. Ей до сих пор было неприятно находиться рядом с Саксом, и чувства, вероятно, были взаимны. Он по-прежнему избегал смотреть ей в глаза и говорил только с Мишелем и Спенсером. Ну и пусть! Конечно, Спенсер и Мишель постоянно общались с Саксом во время его реабилитации, но все равно это выводило ее из себя.
Когда он услышал о ее приближающейся поездке на Минус Один и спросил, может ли присоединиться, Майя скривилась. Но Мишель бросил на нее умоляющий взгляд, острый, словно молния, и Спенсер быстро спросил, может ли он тоже присоединиться, без сомнения, для того чтобы она не спихнула Сакса с дирижабля. И она раздраженно кивнула.
В общем, спустя три дня они отправились в путь со Стефаном Линдхольмом и Джорджем Джексоном – стариками, которых Майя не потрудилась представить прочим, заметив, что Диана, Рэйчел, Франц и остальные, конечно же, в курсе.
Молодежь угрюмо наблюдала, как они взбирались по ступенькам гондолы дирижабля, и Майя раздраженно поджала губы. С Саксом поездка обещала стать совершенно другой.
Полет из Одессы на Минус Один занял около суток. Дирижабль был меньше, чем стрелоголовые гиганты прошлых лет. Это было судно в форме сигары, носившее имя «Три бриллианта», и гондола, служившая килем, была длинной и вместительной. Мощные сверхлегкие пропеллеры помогали дирижаблю сопротивляться сильным марсианским ветрам. Но Майе по-прежнему казалось, что судно дрейфует, едва слушаясь руля, гудение моторов было практически не различимо в завываниях западного циклона. Повернувшись спиной к Саксу, она прошла к окну и посмотрела вниз.
С первых минут подъема вид из окна был фантастическим, поскольку Одесса под своим куполом на северном склоне представляла собой симпатичное зрелище из листьев и черепицы. А через пару часов полета на юго-восток ледяная равнина бассейна покрыла практически все видимое пространство, как будто они летели над Арктикой или над ледяным миром.
Они находились на высоте приблизительно в несколько тысяч метров. Дирижабль летел со скоростью пятьдесят километров в час. Раздробленный пейзаж под ними повсюду был грязно-белым и кое-где испятнан растопленным льдом цвета пурпурного неба, вдруг вспыхивающего серебром, когда в нем отражалось солнце. Какое-то время на западе был отчетливо виден спиральный узор полыньи, длинные черные изогнутые полосы открытой воды, обозначающие расположение затопленного мохола Лоу-Пойнт.
На закате лед превратился в мешанину из розового и оранжевого цветов. Он сиял, будто слоновая кость, и был перечеркнут размашистыми черными тенями. А дирижабль все летел под звездами, над светящейся растрескавшейся белизной. Майя беспокойно спала на скамейке под окном и проснулась до рассвета, ставшего еще очередным чудом цвета: пурпур в небе оказался гораздо темнее розового льда. При такой инверсии мир казался просто ирреальным.
После полудня они снова увидели землю. Над горизонтом парили овальные холмы цвета охры, поднимающиеся прямо изо льда. Каждый достигал сотни километров в длину и пятьдесят – в ширину. Это был Элладский эквивалент центральной возвышенности, встречающейся на дне средних размеров кратеров. Холмы оставались недосягаемы для планируемого уровня воды, обещая будущему морю довольно-таки весомый центральный остров.
На этом этапе поселение Минус Один в северо-западной точке высокогорья выглядело очень скромно. Здесь находились взлетно-посадочные полосы и стартовые площадки для ракет с ощетинившимися шестами для дирижаблей, возле которых притулились маленькие зданьица. Некоторые располагались под временными куполами, другие стояли отдельно, ничем не укрытые, как бетонные блоки, сброшенные с неба. Там никто не жил, лишь хранилось техническое и научное оборудование. Хотя проезжавшие мимо ареологи порой ночевали в них.
«Три бриллианта» развернулся и пришвартовался к одному из шестов, после чего его притянули к земле. Пассажиры покинули гондолу по телескопическому трапу, и станционный служащий показал им аэропорт и жилые районы.
После заурядного обеда в столовой поселка они оделись и вышли наружу, побродили между хозяйственных построек, а затем спустились вниз, к месту, которое один из поселенцев назвал будущей береговой линией.
Они с удивлением обнаружили, что отсюда пока не видно никакого льда. Вплоть до горизонта, расположенного примерно километрах в семи, это была просто низкая песчаная равнина, усыпанная камнями.
Майя бесцельно шагала за Дианой и Францем, у которых, кажется, завязывался роман. Рядом с ними шла пара местных, которые жили на станции, оба – младше Дианы, они страстно держались за руки. Они были выше двух метров ростом, но не такими гибкими и подвижными, как большинство рожденных на Марсе: эта пара работала с тяжелыми весами, накачавшись так, что теперь у них были пропорции земных тяжелоатлетов, несмотря на их высокий рост. Это были огромные люди, но все же очень легконогие, они будто танцевали на рассыпанных по пустому берегу камнях. Майя смотрела на них, удивляясь этому новому виду. За ее спиной шагали Сакс и Спенсер, она даже что-то сказала об этом по старой привычке первой сотни. Но Спенсер лишь ответил что-то по поводу генотипа и фенотипа, а Сакс проигнорировал замечание, свернув вниз по склону равнины.
Спенсер пошел с ним, Майя побрела следом, медленно передвигаясь между всеми новыми видами растительности. В песке между разбросанных камней произрастали пучки травы, а также низкие цветущие растения, сорняки, кактусы, кусты и даже какие-то искривленные деревья, приткнувшиеся у края камней. Сакс бродил вокруг, ступая очень осторожно, нагибаясь, чтобы осмотреть растения, и распрямлялся с отсутствующим взглядом, словно кровь отлила от его головы, пока он нагибался. Может быть, так выглядел удивленный Сакс – зрелище, которого Майя, кажется, не видела раньше. Она остановилась оглянуться. И в самом деле, было удивительно обнаружить такую процветающую жизнь – тут никто никогда ничего не высаживал. Хотя, возможно, это сделали ученые, останавливавшиеся в аэропорту. А бассейн был низким, теплым и влажным… Молодые марсиане выше по склону танцевали над ним, изящно избегая растений и не обращая на них никакого внимания.