На Марсе дела обстояли лучше. Полиция ООН беспрепятственно рыскала на юге, если не считать пары-тройки необъяснимых взрывов их автоматизированных машин, Прометей стал последним скрытым убежищем, которое обнаружили спецслужбы. Из всех больших убежищ только Вишняк оставался недоступным, и его жители затаились, надеясь, что до них не дотянутся лапы корпораций. Однако Южный полярный регион перестал быть частью подполья.
Учитывая обстоятельства, неудивительно было, что участники собраний напуганы. Требовалась смелость, чтобы присоединиться к явно уменьшающемуся, словно остров Минус Один, подполью. Как предполагала Майя, людей приводила туда злость, а также возмущение и надежда. Но они были напуганы. Они сомневались, что этот шаг пойдет им на пользу. Было так просто внедрить шпиона в ряды вновь прибывающих… Иногда Майя ловила себя на том, что ей трудно им доверять. Вдруг они не те, за кого себя выдают? И она опять изводила себя тревожными мыслями.
Во время очередной полуночной встречи с новичками она заметила молодого человека, чей взгляд ей очень не понравился. После собрания Майя удалилась со Спенсером и его друзьями в свою комнату, где обнаружила Мишеля.
– Не беспокойся, – сказал он, когда она поделилась с ним своими опасениями.
– Что ты имеешь в виду? – взвилась она.
Он пожал плечами.
– Члены сообщества следят друг за другом. Они хотят убедиться, что ничем не рискуют. А команда Спенсера вооружена.
– И ты молчал?..
– Думал, ты знаешь.
– Не держи меня за дурочку!
– И не думаю, Майя. В любом случае это все, что мы можем сделать, если только не решим скрыться.
– Я и не предлагаю! Считаешь меня трусихой?
Кислое выражение мелькнуло у него на лице, он буркнул что-то себе под нос, глубоко вздохнул и прокричал ей прямо в лицо одно из своих французских ругательств. Но она видела, что это было сознательным решением с его стороны. Наверное, он вообразил, что ссоры хорошо на нее влияют, а ему позволяют расслабиться, следовательно, они допустимы, когда неизбежны. Стычки тоже стали своеобразной терапией, и это, конечно, было неприемлемо. Ею манипулировали. Она бездумно шагнула к кухонному уголку, схватила медную кастрюлю и швырнула в него. Он был настолько ошарашен, что едва успел уклониться.
– Putaine! – взревел он. – Pourquoi ce fa? Pourquoi?[35]
– Не надо меня опекать, – ответила она, удовлетворенная тем, что он разозлился по-настоящему, и не остыв сама. – Ты – чертов мозгоправ! Если бы ты справлялся со своей работой, первая сотня не спятила бы и мир бы не пошел под откос! Только ты во всем виноват!
Она хлопнула дверью и умчалась в кафе, чтобы поразмышлять над тем, как ужасно иметь в партнерах труса, и над собственным омерзительным поведением. Как быстро она утратила самоконтроль и набросилась на него…
Он не пришел к ней, хотя она сидела кафе до самого закрытия.
Когда Майя вернулась домой, легла на кушетку и заснула, раздался легкий стук в дверь. Она вздрогнула и открыла глаза, а Мишель вскочил с кровати, посмотрел в глазок и распахнул дверь.
В коридоре стояла Марина. Она кинулась в комнату, рухнула на кушетку рядом с Майей и, взяв ее за руку своими трясущимися пальцами, сказала:
– Они захватили Сабиси. Службы безопасности… Хироко и все последователи были там с визитом. Еще там были южане, они переехали в Сабиси после рейдов. И Койот тоже. И Нанао, и Эцу, и все иссеи…
– Они не сопротивлялись? – спросила Майя.
– Они пытались. Нескольких убили на железнодорожной станции. Они были в панике, но я думаю, что кое-кто мог скрыться в лабиринтах мохола. Копы окружили город и ворвались в него! Прямо как в Каире в шестьдесят первом, клянусь!
Она разрыдалась. Майя с Мишелем сидели по обе стороны от нее, а она уткнула лицо в ладони и всхлипывала. Это было настолько не в духе обычно суровой Марины, что до Майи, наконец, дошел смысл происходящего.
Выпрямившись, Марина вытерла глаза и нос. Мишель дал ей упаковку бумажных платков. Она спокойно продолжила:
– Боюсь, многие из них уже убиты. Я находилась снаружи с Владом и Урсулой. Мы спрятались в убежище, замаскированном под булыжники, и три дня оставались там, а затем пробрались к ангару и взяли вездеход. Влад отправился в Берроуз, Урсула – в Элизий. Мы хотим оповестить всех из первой сотни. Особенно Сакса и Надю.
Майя встала, оделась, прошла по коридору и постучала к Спенсеру. Вернувшись обратно, она поставила чайник, стараясь не смотреть на фотографию Фрэнка, который глядел на нее, будто говоря: «А я тебя предупреждал. Так оно и случается». Она понесла чашки с чаем в гостиную и неожиданно поняла, что ее руки дрожат так сильно, что горячая вода проливается на пальцы. Мишель был бледен, на лбу его выступил пот, он не слышал ничего из того, что говорила Марина. Если группа Хироко находилась в Сабиси, это означает, что вся его семья погибла… В лучшем случае их взяли в плен. Майя передала им чашки, вошел Спенсер и выслушал историю. Майя взяла халат и набросила его на плечи Мишеля, коря себя за недавний приступ раздражительности. Она села возле него и крепко его обняла, пытаясь безмолвно сказать, что она тоже его семья и теперь ее игры закончились. Она сыта ими по горло и никогда не станет относиться к нему, как к собачонке или мальчику для битья… Она любит его. Но его бедро было как теплый фарфор, он не замечал ее руки и едва ли осознавал, что она была тут.
И Майя поняла, что в моменты тяжелейших несчастий люди меньше всего могут что-то сделать друг для друга.
Она встала и налила чая Спенсеру, избегая смотреть на собственное бледное лицо в темном кухонном окне, прищуренный хищный взгляд которого она не выносила. Никогда нельзя оглядываться.
Они были вынуждены ждать рассвета. Надо было впитать в себя новости и выстоять под их напором. И они разговаривали, слушали историю Марины, которая вспоминала все новые и новые детали. Они звонили по телефонам «Праксиса», дабы выяснить хоть что-нибудь еще. Сидели, сгорбленные и тихие, пойманные в ловушку своих мыслей – их собственную вселенную. Минуты тянулись как часы, часы – как годы. Это было адски извращенное пространство, время полуночного бодрствования – этот самый древний из человеческих ритуалов, когда люди безуспешно пытались понять смысл каждой случайной катастрофы.
Наконец наступил рассвет. Небо было затянуто тучами, капли дождя испятнали купол. Спенсер начал выходить на контакт со всеми группами в Одессе. В тот день они распространяли по городу новости, о которых не сообщалось в информационных сетях. Но все и так догадывались, что произошло нечто ужасное, поскольку Сабиси вдруг выпал из информационного пространства, даже в том, что касалось хозяйственных вопросов. Повсюду летали слухи, приобретая вес в отсутствии подтвержденных известий. Они были диаметрально противоположными: от провозглашения независимости Сабиси до его полного уничтожения. Но во время напряженных встреч, которые продолжались неделю, Майя и Спенсер рассказали всем историю Марины. Долгие часы они проводили, обсуждая, что можно сделать. Майя решительно убеждала людей не начинать активных действий до того, как они будут готовы, и часто натыкалась на стену непонимания. Они были в ярости и боялись. К тому же в тот момент вокруг Эллады произошло много всяких происшествий. На самом деле они случались по всему Марсу – демонстрации, мелкие диверсии, нападения на места дислокации служб безопасности и полицию, взломы искинов, нарушения работы систем.
– Мы должны показать им, кто здесь настоящие хозяева! – восклицала Джеки по сети, и ее голос, казалось, звучал отовсюду.
Арт соглашался с ней.
– Я думаю, обширные гражданские протесты могут остановить их. Пусть ублюдки подумают дважды, прежде чем сотворить еще что-либо подобное.
Однако спустя некоторое время ситуация стабилизировалась. Сабиси вернулся в сеть и в расписание поездов, жизнь пошла своим чередом, хотя уже и не была такой, как прежде. Полицейское подразделение оставалось на территории города, контролировало ворота и станцию и пыталось обыскать закоулки лабиринтов мохола. Майя подолгу общалась с Надей, которая работала в Южной борозде, а также с Ниргалом и Артом, и даже с Энн, которая позвонила из убежища в Золотом Роге. Они сошлись на том, что, несмотря на случившееся в Сабиси, им надо воздержаться от общего восстания. Пока.
Сакс связался со Спенсером, заявив, что «ему нужно время». Что успокоило Майю, поскольку она нутром чуяла – их час еще не настал. Их провоцировали, надеясь, что они ринутся в бой, не подготовившись. Энн, Касэй, Джеки и другие радикалы – Дао, Антар и Зейк – не хотели ждать и смотрели на отсрочку пессимистично.
– Вы не понимаете, – говорила им Майя. – На Марсе растет целый новый мир, и чем дольше мы ждем, тем сильнее он становится. Наберитесь терпения.
Примерно через месяц после закрытия Сабиси они все получили на наручные консоли короткое видеопослание от Койота. Лицо Койота было необыкновенно серьезным, он сообщил, что ушел лабиринтом секретных туннелей мохола и теперь вернулся на юг, в свое личное убежище.
– Что с Хироко? – спросил Мишель. – Что с Хироко и остальными?
Но Койот уже исчез.
– Не думаю, что они схватили Хироко, – выпалил Мишель, меряя шагами комнату. – Ни Хироко, ни других! Если бы их взяли в плен, Временное Правительство заявило бы о своей победе. Готов спорить, Хироко увела группу в подполье. Им не нравилось, как идут дела после Дорсы Бревиа, они не любят компромиссы, правда же? Все, что случилось с тех пор, только подтверждало этот факт! И они не могут доверить нам строить мир на Марсе! Им нужен их собственный мир! Вот им и подвернулся шанс снова исчезнуть. Может, нападение на Сабиси вынудило их сделать это, не предупредив нас.
– Наверное, – пробормотала Майя, стараясь, чтобы ее голос звучал убедительно и мягко.
Похоже, Мишель просто-напросто отказывался поверить в очевидное. Он отрицал саму реальность, но если ему это помогало, то почему бы и нет? А Хироко… способна на все. Но ответ Майи должен походить на ответ Майи, иначе Мишель бы сообразил, что она лишь поддерживает его, и она спросила: