Разумеется, спецслужбы не могли полностью прекратить попытки жителей Сабиси помогать подполью. По словам иссея, хоть Сабиси и перестал быть открытым «полусветом», они все равно продолжали свою работу. Однако Нанао не знал, что случилось с Хироко.
– Мы не видели, чтобы их забирала полиция, – сказал он, – но и здесь, после того как все успокоились, их не нашли. Они пропали. – Нанао дотронулся до своей бирюзовой серьги и озадаченно нахмурился. – Мне, кажется, они сбежали, – произнес он. – Хироко всегда заботилась о том, чтобы у нее имелся запасной выход, и то же самое мне говорил Ивао, когда мы напились у пруда с утками. Полагаю, что исчезновение – это в манере Хироко, а не Временного Правительства. Думаю, что именно так она и поступила. Но я все болтаю и болтаю!.. Вы наверняка проголодались и хотите помыться и поесть. Позже вы сможете побеседовать с сансеями и йонсеями, которые спрятались с нами, им это тоже пойдет на пользу.
Они остались в лабиринте на пару недель, и Майя действительно встретилась с несколькими группами пустившихся в бега. Она пыталась воодушевить их, уверить, что они снова смогут появиться на поверхности, даже в Сабиси, что, конечно же, случится довольно скоро. Меры безопасности усиливались, но сети могли дать сбой, да и Марс не мог находиться под тотальным контролем Временного Правительства – альтернативная экономика давала о себе знать. Швейцарцы изготовят им новые паспорта, «Праксис» обеспечит работой, и они вернутся к делу. Главное – координировать усилия и противостоять искушению ударить слишком рано.
После очередной такой встречи Нанао сказал, что Надя занимается подобной деятельностью в Южной борозде, а команда Сакса умоляет предоставить им еще немного времени. В общем, у них наметилось некоторое согласие в политике, по крайней мере среди представителей старшего поколения. Ниргал тесно сотрудничал с Надей, поддерживая эту стратегию.
Несомненно, им следовало сосредоточиться на самых радикальных группах, где Койот имел наибольшее влияние. Он хотел посетить убежища Красных лично, и Майя с Мишелем отправились с ним, чтобы прокатиться до Берроуза.
Район между Сабиси и Берроузом испещряли кратеры, поэтому по ночам они ехали между сплющенными холмами, а по утрам останавливались в укрытиях, переполненных Красными. Те не очень гостеприимно отнеслись к Майе и Мишелю. Но Койота Красные слушали внимательно и делились с ним новостями о местах, названий которых Майя даже не знала. На третью ночь они спустились по крутому откосу Большого Уступа, через архипелаг столовых гор, и вдруг вышли на гладкую равнину Исиды! Со склона бассейна открывался вид на много километров вперед, и Майя увидела насыпь, подобную насыпи мохола в Сабиси. Это был огромный изгиб, тянущийся от кратера Дю Мартерей по Большому Уступу, на северо-запад к Сиртису. Койот сказал, что это новая дайка, построенная роботами, которых пригнали из мохола Элизия. Колоссальная дайка смахивала на одну из базальтовых дорс юга, за исключением бархатистой текстуры, выдававшей в ней извлеченный из-под поверхности реголит, а не вулканический камень.
Майя уставилась на гигантский хребет. «Нет, они уже не в состоянии контролировать последствия собственных действий, которые расходятся волнами», – подумала она.
Они могли бы выстроить бастионы, чтобы сдерживать их, но выдержат ли эти укрепления очередное цунами?
Потом они вернулись в Берроуз, въехали через юго-восточные ворота по своим швейцарским идентификационным картам и остановились в безопасном месте, где жили богдановисты из Вишняка. Богдонависты теперь работали на «Праксис». Просторная и светлая конспиративная квартира находилась примерно в полпути от северной стены горы Хант. Из ее окон открывался панорамный вид на центральную долину, ведущую к горе Бранч и Двухэтажному холму. Этажом выше располагалась танцевальная студия, и большую часть дня они проводили под легким «топ-топ-топ-топ». На севере, прямо над горизонтом, нечеткое облако пыли и пара обозначали место, где роботы до сих пор трудились над дайкой. Майя смотрела туда во время завтрака, размышляя о новостных репортажах по телевидению и о длинных посланиях «Праксиса». Затем она занималась делами подполья, организовывала встречи на квартире или общалась с соратниками по видеосвязи. Увы, это совсем не походило на жизнь в Одессе, сложно было развить какие-то приятные привычки, что заставляло Майю нервничать и мрачнеть.
Зато она могла гулять по улицам Берроуза, шатаясь среди тысяч незнакомцев, вышагивать вдоль канала, сидеть в ресторанах у парка Принцесс или подниматься на лифте на вершину не слишком популярной Столовой горы. И везде, куда бы она ни шла, она видела аккуратные трафаретные граффити: ОСВОБОДИТЕ МАРС и БУДЬТЕ ГОТОВЫ. Или, как будто галлюцинация, предупреждение, сделанное ей ее собственной душой: НИКОГДА НЕЛЬЗЯ ВОЗВРАЩАТЬСЯ. Насколько она могла судить, красные надписи игнорировались местными: их не обсуждали и часто счищали командами уборщиков. Но они продолжали появляться: обычно на английском, а иногда – на русской кириллице. Старый алфавит вызывал у Майи ассоциации с давно потерянным другом, а порой она думала, что это просто вспышки их коллективного бессознательного, если оно у них еще осталось. Странно, но почему-то краткие послания на стенах домов никогда не теряли свой электрический разряд. Какой мощный эффект оказывало столь примитивное средство! Люди могут начать делать все, что угодно, если повторять им это регулярно.
Ее встречи с ячейками различных организаций сопротивления оказались успешными, хотя ей стало ясно, что среди них есть масса глубоких разграничений самого разного толка. Взять, к примеру, неприязнь, которую питали Красные и первопоселенцы Марса к богдановистам и группе «Свободный Марс» (Красные считали ее сообществом Зеленых, а следовательно – почти врагами). Такое отношение могло породить проблемы. Но Майя выбивалась из сил, и к ней действительно прислушивались, поэтому она чувствовала удовлетворение. Вскоре она смягчилась и к Берроузу, и к своей жизни подпольщика. Кроме того, Мишель вкупе со швейцарцами, «Праксисом» и богдановистами, которые позже покинули Берроуз, помог ей свести к минимуму все риски, и теперь Майя могла часто встречаться с группами подполья и не бояться быть пойманной. И каждая встреча немного продвигала их вперед. Единственная неразрешимая проблема заключалась в том, что множество групп жаждали выступить немедленно. Многие, казалось, придерживались радикального направления Красных, возглавляемых Энн, и молодых, горячих голов, окружавших Джеки. В городах происходило все больше диверсий, что вызывало лишь соответствующее усиление полицейского надзора до тех пор, пока не начинало казаться, что скоро начнется открытый протест. Майя решила, что она является своего рода тормозом, и мучилась от бессоницы, думая о тех людях, которые должны были услышать ее послание. Помимо прочего она должна была напоминать богдановистам и другим ветеранам о силе их движения, подбадривать их, когда у них опускались руки. На окраинах Энн и ее Красные продолжали угрюмо громить станции.
– Все должно быть иначе, – повторяла Майя, но, похоже, Энн было наплевать.
Однако имелись и обнадеживающие знаки. Надя в Южной борозде пыталась организовать мощное движение, которое уже подчинялось ей, и близко сотрудничала с Ниргалом и его сподвижниками. Влад, Марина и Урсула заняли свои старые лаборатории в Ахероне, работая на биоинженерную компанию «Праксиса», под его эгидой и формальным руководством. Они держали постоянную связь с Саксом, который со своей командой терраформирования скрывался в убежище кратера Да Винчи. Кстати, Сакса горячо поддерживали минойцы из Дорсы Бревиа. Обитаемые части огромного лавового туннеля протянулись еще дальше на север, чем было во времена конгресса, и новые сегменты дали приют беженцам из разрушенных или покинутых южных убежищ. Вдобавок в Дорсе Бревиа разместились целые отрасли производств. Когда Майя просматривала видео, она была потрясена. Люди ездили на машинах из одного защищенного куполом сегмента в другой и усердно работали в рассеянном свете, который приникал сквозь фильтры щелей. Они, если говорить начистоту, занимались исключительно военной промышленностью. Они строили стелс-самолеты, стелс-машины, ракеты «земля – космос» и «земля – земля», компактные убежища, некоторые из которых уже были установлены в лавовых туннелях на тот случай, если Дорса Бревиа будет атакована. А еще они изготовляли огнестрельное ручное оружие, а по словам минойцев, Сакс тоже приложил свою руку к их достижениям, лично разработав линейку экологического оружия.
Подобная деятельность, как и само разрушение южных убежищ, способствовало тому, что в Дорсе Бревия царила атмосфера «военной лихорадки». Майя была очень обеспокоена. Сакс, находящийся в центре всего этого, был гениальным упрямцем, свихнувшейся обезьяной с гранатой. Настоящий безумный ученый! Он ни разу и не поговорил с ней напрямую, а его удары по воздушной линзе и Деймосу, хотя и весьма эффективные, по мнению Майи, стали причиной активизации Временного Правительства и атаки на юг. Она продолжала сочинять послания, в которых призывала к сдержанности и самообладанию, пока не получила раздраженный ответ Ариадны: «Майя, мы знаем. Мы сотрудничаем с Саксом и понимаем, чего хотим достигнуть, а твои слова либо ошибочны, либо очевидны. Если хочешь помочь, поговори с Красными, а нас не трогай».
Майя выругалась в ответ на видео и обсудила ситуацию со Спенсером.
– Сакс считает, что если мы начнем наступление, то нам потребуется оружие. Хотя бы на всякий случай. Что ж, очень разумно, – произнес Спенсер.
– А что случилось с идеей обезглавливания?
– Может, он считает, что строит гильотину. Слушай, поговори с Ниргалом и Артом. Или даже с Джеки.
– Ага. Я хочу пообщаться с Саксом. Черт возьми, он должен когда-нибудь нарушить свой обет молчания по отношению ко мне! Заставь его сделать это, ты сможешь?
Спенсер согласился попробовать. Однажды утром он позвонил Саксу по выделенной частной линии в присутствии Майи. На звонок ответил Арт, пообещав постараться привести Сакса.