– Но почему они присоединяются к ней? – требовательно спросила Майя.
– Знаешь ли, эмигранты прилетают на Марс, а потом слышат о демонстрациях или даже участвуют в какой-нибудь стачке, начинают расспрашивать местных, слушают всякие истории и чувствуют свою сопричастность к событиям, – задумчиво проговорил Арт. – Некоторые считают, что если они присоединятся к очередной демонстрации, то их сразу зауважают, понимаешь? Наверное, есть и марсианские молодые женщины, которые по слухам могут проявить благосклонность, верно? И они идут туда с расчетом, что если помогут местным, то одна из этих больших девочек пригласит их, в конце концов, проводить себя до дома.
– Ладно тебе, – буркнула Майя.
– С некоторыми так и случается.
– А Джеки получает своих новых рекрутов.
– Я не уверен, что эти же методы не работают и для Ниргала. И вряд ли люди понимают разницу между ними. Здесь есть тонкая грань, а ты более информированна, чем они.
– Хм.
Она вспомнила, как Мишель говорил ей, как важно бороться за то, что ты любишь, против того, что ненавидишь. И она действительно любила Ниргала. Он был прекрасным молодым человеком, лучшим из всех рожденных на Марсе.
И, безусловно, не следовало презирать подобную мотивацию, ту эротическую энергию, которая вела людей на улицы… Хотя им стоило быть более мыслящими существами. Джеки из кожи вон лезла, только бы привести их к еще одной глупой, незапланированной революции, а результаты могли быть катастрофическими.
– Вот одна из причин, по которой люди следуют за тобой, Майя.
– Что?
– Ты меня слышала.
– Не будь дураком…
Хотя ей было приятно слышать это из уст Арта. Может, ей надо перенести свою борьбу за контроль и на этот уровень тоже. Хотя у нее не будет преимуществ. Зато она создаст партию стариков. Хотя, по сути, старики уже давно гуртовались вместе…
Майя покачала головой. А ведь это была ее идея, которую она выпестовала еще в Сабиси, что иссеям следует взять контроль над сопротивлением и направлять подпольщиков по верному курсу. И многие из них посвятили именно этому десятилетия своей жизни! Но ничего не сработало. Их превзошли числом. А теперь почти все они – неоперившиеся новички Марса и эмигранты с Земли – рвались в бой. Иссеи могли лишь попытаться оседлать тигра. И продолжать свое дело…
Она вздохнула.
– Устала?
– Опустошена. Работа меня убивает.
– Отдохни.
– Иногда, разговаривая с людьми, я чувствую себя осторожным консервативным трусом и скептиком. Вечно «не делай этого», «не делай того». Надоело! Иногда я спрашиваю себя, а что, если Джеки права?
– Ты шутишь? – спросил Арт, округлив глаза. – Ты – одна из тех, на ком все держится, Майя. Ты, Надя, Ниргал. И я. Но у тебя… у тебя есть аура.
«Репутация убийцы, ты хотел сказать», – подумала она.
– Ты просто устала. Отдохни. Скоро полночь.
Как-то раз Мишель разбудил ее, когда она только задремала. Выяснилось, что в другом полушарии служба безопасности «Армскора» предположительно внедрилась в «Субараси» и перехватила лифт. Наступил хаос, и в минуту неопределенности отчаянные первопоселенцы Марса попытались захватить гнездо лифта в Шеффилде. Попытка провалилась, группа захвата была уничтожена, кончилось тем, что «Субараси» вернули контроль и над Шеффилдом, и над Кларком, и над большей частью Фарсиды.
Там уже наступил полдень, и огромная толпа высыпала на улицы Шеффилда, выступая против насилия или захвата – было сложно сказать наверняка. Толпа не имела конкретной цели. Полусонная Майя и Мишель смотрели, как отряды полиции в легких скафандрах и шлемах рассекали группы демонстрантов на мелкие сегменты и отгоняли их слезоточивым газом и резиновыми дубинками.
– Дураки! – закричала Майя. – Что они творят? Они обрушат на нас земную военщину!
– Похоже, они рассредоточиваются, – сказал Мишель, глядя в маленький экран. – Кто знает, Майя… Такие картинки могут пробудить людей. Они выиграют первое сражение, но потеряют поддержку повсюду.
Майя разметалась на диване и зевнула.
– Возможно, – произнесла она. – Но теперь будет еще сложнее сдерживать людей столько времени, сколько нужно Саксу.
Мишель, уткнувшись в экран, отмахнулся.
– Как долго, по его мнению, ты сможешь справляться?
– Понятия не имею.
Они смотрели, как репортеры трещат о террористическом насилии. Майя застонала. Спенсер за экраном другого искина разговаривал с Нанао из Сабиси.
– Кислород быстро накапливается. Там должно быть что-то без генов самоубийства. Уровень углекислого газа? Да, он снижается. Да, есть тьма полезных бактерий, перерабатывающих углерод. Они разрастаются как сорняки. Я спросил Сакса, он просто моргает… Он неконтролируем, как и Энн. А она устраивает диверсии, где только может.
Когда Спенсер закончил говорить, Майя спросила его:
– Сакс еще хочет, чтобы мы сдерживали это?
Спенсер пожал плечами.
– Полагаю, он ждет событие, которое сочтет триггером. А сейчас с ним, похоже, бессмысленно вступать в диалог. Но если мы не остановим Красных и первопоселенцев, не важно будет, чего там хочет Сакс.
Поползли недели. Постоянные уличные демонстрации продолжились в Шеффилде и перекинулись на Южную борозду. Майя считала, что они лишь навлекут на себя усиление полицейских сил, но Арт возражал в поддержку митингов.
– Мы должны дать понять Временному Правительству, насколько разросся протест, чтобы они не пытались давить нас вслепую, ты понимаешь, о чем я? Нам нужно, чтобы они чувствовали – нас много и мы их не любим. Если хочешь знать мое мнение, толпы на улицах – единственное, что пугает правительство.
И вне зависимости от того, соглашалась Майя или нет, теперь она действительно ничего не могла поделать. Проходили дни, и она продолжала просто упорно работать, путешествуя и встречаясь с одной группой за другой. В ее теле каждый мускул звенел струной, и ночами она ворочалась в кровати, проваливаясь в измученный сон на час-два перед рассветом.
Однажды утром северной весной 52-го М-года (2127-го земного) она проснулась, чувствуя себя лучше, чем обычно. Мишель спал, она оделась, вышла на улицу, прогулялась по центральному бульвару и направилась к небольшому кафе возле канала. В такие часы ей нравилось в Берроузе. Несмотря на усиленные меры безопасности на воротах и станциях, здесь иногда по-прежнему можно было свободно бродить повсюду, и в толпе ее едва ли могли вычислить и арестовать. Она села за столик, выпила кофе и съела булочку, наблюдая за низкими серыми тучами, которые тащились параллельно склону Сиртиса и двигались к дайке на востоке. Циркуляция воздуха под куполом была достаточно интенсивной, чтобы физические ощущения соответствовали марсианскому пейзажу. Это было странно, настолько Майя привыкла к тому, что бурное небо не соответствует равномерному току воздуха под куполом. Стройная, дугой изогнутая труба моста от холма Эллис к горе Хант кишела людьми, спешащими на работу.
Нужно жить нормальной жизнью. Она вскочила, расплатилась и пошла куда глаза глядят. Она шагала мимо рядов белых колонн Байерса, через парк Принцесс к новым куполам, возведенным вокруг бугров пучения, где располагались фешенебельные дома. Здесь, в высоко расположенном западном районе, можно было увидеть весь Берроуз. Майя оглянулась – город лежал перед ней как на ладони. Она полюбовалась раскидистыми деревьями и бульварами, четкой геометрией улиц и каналов. Огромные столовые горы напоминали ей средневековые земные соборы… Отвесные скальные обрывы испещряли трещины и складки, и лишь горизонтальные линии мерцающих окон выдавали, что внутри есть пустоты, что каждая такая гора – сама по себе целый город.
И этот мир жил на красной песчаной равнине, под огромным невидимым куполом, соединенный с другими мирами пешеходными мостиками, сверкающими ярким блеском мыльных пузырей. Ах, Берроуз!
Она поглядела на тучи и пошла обратно по узким улочкам, обрамленным фасадами домов и садами. Вскоре она вернулась в гору Хант, в их квартиру под танцевальной студией. Мишеля и Спенсера не оказалось дома, и сперва она просто стояла у окна и опять наблюдала за тучами, бегущими по небу. Она пыталась выполнить за Мишеля его терапевтическую работу, обуздать свое настроение и притянуть его к некоему стабильному центру. С потолка доносилось легкое нестройное топ-топ-топ. Началось очередное занятие. Затем топот раздался в коридоре перед дверью, и кто-то громко постучал. Она бросилась в холл открывать дверь, сердце билось, как потолок под ногами танцующих.
Это были Джеки, Антар, Арт, Ниргал, Рэйчел, Франц и остальные эктогены Зиготы. Вся орава ввалилась внутрь и принялась трещать со скоростью звука, так что Майя не могла разобрать ни единого слова. Она приветствовала их так сердечно, как только могла, учитывая присутствие Джеки. Собравшись с силами, она изгнала из взгляда ненависть и поговорила с каждым из них, даже с Джеки, об их планах. Они прибыли в Берроуз, чтобы организовать демонстрацию в Парк-Канале. Все ячейки были извещены, и они надеялись, что к ним присоединится множество тех, кто пока еще толком не определился.
– Надеюсь, это не вызовет ответных репрессий, – заметила Майя.
Джеки триумфально улыбнулась.
– Помни: никогда нельзя возвращаться, – произнесла она.
Майя закатала глаза и пошла заваривать чай. Она старалась подавить горечь. Они встретятся со всеми лидерами ячеек в городе, и Джеки очарует их, она будет убеждать их начать восстание немедленно, действуя без какой-либо стратегии. Майя ничего не могла поделать с этим – увы, время, когда из Джеки можно было выбить дурь, прошло.
И она занялась своими гостями, забирая их куртки, раздавая бананы и сбрасывая ноги с диванных подушек. Она чувствовала себя динозавром среди млекопитающих, динозавром в новом климате, среди быстрых теплокровных существ, которые презирали ее, расхаживали вокруг, увертывались от ее ударов и бегали за ее волочащимся хвостом.
Пришел ссутулившийся Арт, как всегда неряшливый и расслабленный, и принялся греметь ч