После этого гости и хозяева подошли к окну во всю стену и принялись ждать позднего зимнего рассвета. Суровый каньон лежал прямо на востоке, небо было еще темным. Внезапно Ду нарушил паузу и заговорил. Его, как и других, зацепила идея об общей встрече подпольщиков.
– Вам нужно поскорее встретиться с бедуинами и другими арабами, – произнес он. – Им не понравится, если они окажутся последними в вашем списке.
Фиолетовое небо на востоке посветлело, окрасившись в бледно-лиловый цвет. Противоположный край каньона был ниже, и они могли любоваться плато, которое раскинулось на востоке и доходило вплоть до пологой гряды холмов у горизонта. Суфии указали на расселину в холмах, где вставало солнце, и запели.
– В Элизии есть группа суфиев, – сказал Ду. – Они исследуют наши корни в митраизме и зороастризме. Ходят слухи, что на Марсе появились митраисты, поклоняющиеся солнцу, Ахура Мазда. Они считают солетту религиозным искусством, как витражные окна в соборах.
Когда небо приобрело ярко-розовый оттенок, суфии окружили гостей, мягко подтолкнули их еще ближе к окну и выстроили в определенной последовательности: Ниргала рядом с Джеки, Надю и Арта – позади.
– Сегодня вы наше витражное окно, – вымолвил Ду.
Чужие руки подняли запястье Ниргала: он коснулся ладонью пальцев Джеки и сжал их. Они быстро переглянулись и уставились на гряду холмов. Арт и Надя тоже держались за руки, свободные ладони они положили на плечи Ниргала и Джеки. Пение усилилось, хор голосов выводил слова на фарси, длинные и текучие гласные тянулись минутами, пока не смолкали. А когда солнце раскололо горизонт, над землей взорвался фонтан света. Он заструился в окно, затопив всю комнату, и они были вынуждены зажмуриться, так как на глазах у них выступили слезы.
Солетта и уплотняющаяся атмосфера действительно сыграли свою роль: солнце теперь казалось гораздо больше, чем раньше. Бронзовый диск мерцал в горизонтальной нарезке далеких инверсионных слоев. Джеки стиснула ладонь Ниргала, и он, повинуясь импульсу, оглянулся. Там, на белой противоположной стене, их тени сливались в темный весомый гобелен. Сам белый цвет при этом был невероятно ярок и едва-едва окрашен радужными цветами глории, окружающими людей.
Уезжая, они последовали совету суфиев и направились к мохолу Лайеля, расположенному на семидесятой широте. Здесь в караван-сараях жили бедуины западного Египта, и Надя была знакома с одним из их лидеров. Они захотели его найти и начать с бедуинами переговоры.
Пока марсоход полз, Ниргал думал о суфиях и об их влиянии на подполье и «полусвет». Было важно помнить, что люди покинули поверхность по разным причинам. Они отбросили все прочь и рискнули своими жизнями, но поступили столь решительно ради самых разных целей. Некоторые надеялись основать абсолютно новые культуры, как в Зиготе, в Дорсе Бревиа или у богдановистов. Другие, как суфии, намеревались придерживаться старых традиций, которые подвергались критике в земном мировом порядке. Теперь эти части сопротивления рассеялись по южным взгорьям – все они были перемешаны и одновременно разделены. Ниргал не мог назвать причину, по которой они бы захотели объединиться. Многие принципиально держались подальше от «доминирующих видов» – транснационалов, Запада, Америки, капитализма, – словом, тоталитарных систем, основанных на силе. Централизованная система являлась фактором, от которого они стремились сбежать – и как можно дальше. Подобный расклад не сулил успеха планам Арта, и когда Ниргал высказал свои опасения, Надя тоже согласилась.
– Вы американец, а значит, представляете для нас проблему.
Арт смутился.
– Но Америка всегда была плавильным котлом цивилизаций, – миролюбиво добавила Надя. – Эмигранты приезжали в Америку отовсюду и могли стать гражданами страны. По крайней мере, теоретически. По-моему, мы можем извлечь из земной истории урок.
– Бун пришел к выводу, что марсианскую культуру нельзя придумать, грубо говоря, на коленке, – встряла Джеки. – Он считал, что это будет микс всего лучшего, что когда-либо существовало на Земле. Вот в чем заключается разница между бунианцами и богдановистами.
– Да, – произнесла Надя, нахмурившись, – но я полагаю, что они ошибаются. Конечно, мы не сумеем изобрести что-то, как выразилась Джеки, на коленке, но я не уверена, что культура Марса будет представлять собой микс из земных цивилизаций. Вдруг такая мешанина превратится в хаос и все развалится? Кто знает? А сейчас это вопрос сосуществования многих культур. Но если подобное возможно… – Она пожала плечами.
Проблемы, с которыми они могли столкнуться во время любого собрания, обрели плоть во время их визита в караван-сарай бедуинов. Те добывали полезные ископаемые в дальних районах юга между кратерами Дана и Лайеля, пещерами Сизифа и Серебристой Дорсой. Бедуины путешествовали в мобильных шахтерских установках в стиле, отточенном на Большом Уступе, а позднее ставшим для них традиционным. В общем, они просто собирали поверхностные отложения и двигались дальше. Караван-сарай оказался маленьким куполом, раскинутым в пустыне, словно оазис. Такие купола использовались в чрезвычайных ситуациях, или же когда люди хотели размяться на открытом пространстве.
Никто не мог составить большего контраста изысканным суфиям, чем бедуины. Замкнутые, не склонные к сантиментам арабы, преимущественно мужчины, носили современные скафандры. Когда путешественники прибыли, шахтерский караван собирался уезжать. А когда они услышали, что собираются обсуждать вновь прибывшие, то заявили, что во всем должна разбираться их предводительница.
– Очередные бунианцы! Мы не хотим иметь с вами ничего общего.
И основная группа бедуинов уехала.
Гости поели вместе с другими бедуинами-мужчинами в самом крупном марсоходе кочевников. Женщины сновали по переходу, ведущему в соседнюю машину, подавая гостям и хозяевам пищу. Джеки смотрела на это исподлобья и сердито покусывала губы, превратившись в копию Майи. Молодой араб, сидевший рядом с ней, попытался завязать с ней светскую беседу, но потерпел поражение: Джеки проигнорировала его. Ниргал с трудом подавил смешок. Он обернулся к Наде и старому бедуину по имени Зейк – лидеру группы и давнему приятелю Нади.
– Ах, суфии! – добродушно протянул Зейк. – Никто не трогает их, поскольку они безобидны. Как птицы.
Позже Джеки оттаяла по отношению к молодому арабу. Он был поразительно красивым мужчиной с длинными густыми ресницами, обрамляющими влажные карие глаза, с орлиным носом, пухлыми губами, широким подбородком и обаятельными манерами. Юноша не оробел перед сексуальностью Джеки – он и сам был таким же неотразимым и явно знал себе цену. Его звали Антар, он происходил из знатного рода. Арт, сидевший напротив них за низким столиком, пораженно взирал на Джеки и Антара. Похоже, его огорошило столь стремительное завязывание отношений, а вот Ниргалу после лет, проведенных в Сабиси, это было не в диковинку. Джеки еще не приняла окончательное решение в пользу Антара, но дело близилось к завершению, и Ниргалу доставляло странное удовольствие наблюдать за тем, как она обрабатывала юношу. Да уж, зрелище было занимательное! Джеки, гордая дочь величайших последователей матриархата со времен атлантов, и Антар, потомок самого радикального патриархата на Марсе, – грациозный юноша с поведением настолько безупречным, словно он был королем мира… Да, они оказались весьма яркой парой.
После трапезы они оба исчезли. Ниргал откинулся к стене, едва ли что-то почувствовав. Он говорил с Надей и Артом, с Зейком и его женой Назик, которой разрешили присоединиться к беседе. Выяснилось, что Зейк и Назик – старожилы Марса: они встречались с Джоном Буном и были друзьями Фрэнка Чалмерса. Вопреки предсказаниям суфиев, Зейк охотно принял идею конгресса и согласился, что Дорса Бревиа станет отличным местом для его проведения.
– Нам нужно равенство без подчинения, – произнес Зейк с серьезным выражением лица.
Это было похоже на то, о чем говорила Надя во время путешествия, и привлекло внимание Ниргала.
– Конгресс будет сложно организовать, но, очевидно, мы должны попытаться и, конечно, избежать каких-либо столкновений. Я разнесу весть по арабским общинам. По крайней мере, среди бедуинов. Должен признать, на севере есть арабы, которые чересчур тесно сотрудничают с транснациональными корпорациями, особенно с «Амексом». Все африканские арабские страны одна за другой попали под влияние «Амекса». Странное сочетание. Но деньги… – Зейк прищелкнул пальцами. – Вы понимаете, о чем я… Но не волнуйтесь, мы свяжемся со своими друзьями. А суфии нам помогут. Они здесь становятся муллами, и другим муллам это не нравится – в отличие от меня.
Его встревожили другие события.
– «Армскор» захватил власть над Черноморской группой, а это может выбить из колеи кого угодно. Кстати, давнее лидерство некоторых африканских народов и службы безопасности стран – членов союза, большинство из которых являются полицейскими государствами, – только укрепилось. Сюда входят Украина, Грузия, Молдова, Азербайджан, Армения, Болгария, Турция, Румыния!.. – Он наморщил нос, загибая пальцы на руках. – Видите, что творится! Они строят базы на Большом Уступе, возводят пояс вокруг Марса! И они тесно сотрудничают со Временным Правительством. – Он покачал головой. – Они сотрут нас в порошок, если представится такая возможность.
Надя кивнула, а недоуменный Арт встрепенулся.
– Но вы не прячетесь! – воскликнул он.
– У нас есть убежища на случай нужды, – ответил Зейк. – И мы готовы драться.
– Думаете, будет заварушка? – спросил Арт.
– Уверен.
После крохотных чашек густого кофе Зейк, Назик и Надя говорили о Фрэнке Чалмерсе. Все трое улыбались особыми, восторженными улыбками. Ниргал и Арт молчали. Было крайне сложно составить мнение о человеке, умершем задолго до рождения Ниргала. В действительности это было шокирующее напоминание о том, как стары оказались сами иссеи, которые знали легендарного Фрэнка Чалмерса не понаслышке.