– Лампочка мигала несколько раз, – ответила я. – И я учила французские слова.
Мистер Марли склонился над журналом и действительно внёс в него своим мелким аккуратным почерком следующие строчки: «19 часов 43 минуты, Рубин вернулся из 1956 года, где выполнял домашние задания; мигала лампочка». Я подавила смешок. Ну да, во всём должен быть порядок. Его знак зодиака наверняка Дева. Неприятно было другое – то, что уже так поздно. Я очень надеялась, что мама не отправит снова Лесли домой, пока я не появлюсь.
Но мистер Марли, казалось, особенно не спешил. Он раздражающе медленно завинчивал колпачок авторучки.
– Я сама найду дорогу, – сказала я.
– Нет, вы не можете, – шокированно возразил он. – Я, разумеется, буду сопровождать вас до самого лимузина. – Мистер Марли захлопнул журнал и поднялся. – И я должен завязать вам глаза. Вы же знаете.
Вздохнув, я позволила завязать мне глаза чёрным платком.
– Я по-прежнему не понимаю, почему мне нельзя знать дорогу в это помещение. – Не считая того, что я её уже давно знала.
– Ну, потому, что это значится в Анналах, – поражённо ответил мистер Марли.
– Что? – вскричала я. – Моё имя значится в Анналах, а также то, что я не должна знать дорогу? В каком это месте?
Сейчас в голосе мистера Марли отчётливо слышалась неловкость.
– Разумеется, там не значится ваше имя, иначе все это годы другой Рубин, то есть, я имею ввиду, мисс Шарлотта, не был бы… – он откашлялся, замолчал, и я услышала, как он открыл дверь. – Можно? – спросил он, взял меня за руку и вывел в коридор. Хотя я не могла видеть, но я была убеждена, что он снова покраснел, потому что у меня было такое ощущение, что я иду рядом с печкой.
– Что конкретно там написано обо мне? – спросила я.
– Извините меня, но я действительно не могу… я и так уже сказал слишком много. – Было форменным образом слышно, как он воздел руки, по крайней мере ту, которая не держала меня. И этот тип был потомком опасного Ракоци? Ужасно смешно.
– Пожалуйста, Лео, – сказала я так дружески, как только могла.
– Сожалею, но от меня вы больше ничего не узнаете. – За нами захлопнулась тяжёлая дверь. Мистер Марли выпустил мою руку, чтобы запереть дверь, на что ему, по ощущениям, понадобилось десять минут. Я попыталась выиграть время, сделав небольшой шаг. Что было, кстати, с завязанными глазами не очень просто. Мистер Марли снова ухватил меня за руку, и это было хорошо, потому что без лоцмана в этом лабиринте я бы очень скоро врезалась в стену. Я решила ещё немного к нему подольститься, это не повредит. Возможно, он всё же согласится выдать немного информации.
– Вы знаете, что вашего предка я знаю лично? – Точнее говоря, я его даже сфотографировала, но я не могла, к сожалению, показать фотографию мистеру Марли, потому что он тут же наябедничает, что я брала в прошлое запрещённые предметы.
– В самом деле? Я вам завидую. Барон был, по-видимому, впечатляющей личностью.
– Э-э-э, да, очень впечатляющей. – И действительно! Жуткий старый наркоман. – Он спросил меня о Трансильвании, но я, к сожалению, не могла ему много рассказать.
– Да, для него наверняка было тяжело жить в изгнании, – сказал мистер Марли и вдруг резким голосом выдохнул: – Фу!
Крыса, пронеслось у меня в голове, и я в панике сорвала с глаз повязку. Но не крыса довела мистера Марли до визга. Это был Гидеон. Немного более небритый, чем сегодня после обеда, но с необычайно внимательным взглядом. И невероятно, бессовестно, непостижимо красивый.
– Это всего лишь я, – произнёс он, улыбаясь.
– Я вижу, – брюзгливо сказал мистер Марли. – Вы меня ужасно напугали.
А уж меня как. Моя нижняя губа снова задрожала, и я прижала её зубами, чтобы утихомирить. Глупое существо!
– Вы можете закончить на сегодня работу, я отведу Гвендолин к автомобилю, – сказал Гидеон и самоуверенно протянул мне руку.
Я придала своему лицу по возможности высокомерное выражение (насколько это было возможно с зубами на нижней губе – наверное, я была похожа на бобра. Но, во всяком случае, на высокомерного бобра) и проигнорировала его руку.
– Так не пойдёт, – возразил мистер Марли. – У меня задание отвести мисс… а-а-а! – Он в отчаянии уставился на меня. – О, мисс Гвендолин, почему вы сняли повязку? Это против правил!
– Я думала, что это крыса, – ответила я, бросая на Гидеона мрачный взгляд. – Причём я не очень-то и ошиблась.
– Смотрите, что вы наделали, – обвиняющим тоном сказал Гидеону мистер Марли. – Я не знаю, что мне сейчас… протокол гласит… и если мы…
– Да не тряситесь вы так, Марли. Пошли, Гвенни, мы уходим.
– Вы не вправе… Я должен настаивать… – залепетал мистер Марли. – И… и… вы совершенно не имеете права мне приказывать… указывать, я хотел сказать.
– Так идите и нажалуйтесь. – Гидеон схватил меня за руку и попросту потянул дальше. Сначала я хотела упереться, но потом поняла, что так я потеряю ещё больше времени. Наверное, мы до самого утра будем стоять здесь и дискутировать. Поэтому я позволила потащить себя вперёд и посмотрела через плечо на мистера Марли извиняющимся взглядом.
– До свиданья, Лео.
– Вот именно. До свиданья, Лео, – сказал Гидеон.
– Это… это будет иметь последствия, – вслед нам пролепетал мистер Марли, чья голова в сумеречном коридоре светилась сигнальным огнём.
– Да-да. Мы уже дрожим от страха. – Гидеона, казалось, не волновало, что мистер Марли может его слышать. – Глупый карьерист.
Я подождала, пока мы не завернули за угол, затем стряхнула его руку и ускорила шаг почти до бега.
– Олимпийские амбиции? – осведомился Гидеон.
Я развернулась на каблуках.
– Что ты от меня хочешь? – Лесли гордилась бы моим шипением. – Я действительно тороплюсь.
– Я хотел ещё раз убедиться, что мои утренние извинения были действительно услышаны. – Из его голоса исчезла всякая насмешка.
Но не из моего.
– Да, услышаны, – фыркнула я. – Что, правда, не означает, что они были приняты.
– Гвен…
– Ладно, тебе не надо больше говорить, что ты хорошо ко мне относишься. Я тоже хорошо к тебе относилась, знаешь? Даже очень хорошо. Но теперь с этим покончено. – Так быстро, как только могла, я побежала вверх по винтовой лестнице. С тем результатом, что когда я оказалась наверху, у меня совершенно сбилось дыхание. Я бы лучше всего перевела дух, упав на перила. Но мне не хотелось показывать слабину.
Тем более что Гидеон не испытывал, казалось, ни малейшего напряжения. И я неслась вперёд, пока он не схватил меня за запястье и не заставил остановиться. Я вздрогнула, потому что его пальцы сжали мою рану. Она снова начала кровоточить.
– То, что ты меня ненавидишь, это нормально, в самом деле, у меня нет с этим проблем, – сказал Гидеон, серьёзно глядя мне в глаза. – Но я узнал такие вещи, которые делают совершенно необходимым, чтобы мы работали вместе, ты и я. Чтобы ты… чтобы мы вышли живыми из всей этой истории.
Я попыталась высвободить руку, но его хватка усилилась.
– И что это за вещи? – спросила я, хотя вместо этого мне хотелось вскрикнуть «Ой!».
– Я пока точно не знаю. Но вполне возможно, что я ошибался насчёт намерений Люси и Пола. И поэтому важно, чтобы ты… – Он запнулся, отпустил меня и поглядел на свою ладонь. – Это кровь?
Чёрт. Сейчас только не смотреть виноватым взглядом.
– Ничего страшного. Сегодня в школе я порезалась листом бумаги. Да, и возвращаясь к нашему вопросу – пока ты не специфицируешь те вещи, которые ты якобы узнал (Бог мой, как я была горда, что это слово пришло мне в голову), я совершенно точно не буду с тобой работать.
Гидеон снова попытался схватить меня за руку.
– Но это серьёзная рана. Дай посмотреть… лучше всего нам пойти к доктору Уайту. Может быть, он ещё в здании.
– Что, по-видимому, должно означать, что ты не собираешься подробнее рассказывать о том, что ты якобы узнал. – Я вытянутой рукой держала его на расстоянии, чтобы он не мог обследовать мою рану.
– Потому что я и сам ещё не уверен, как это всё воспринимать, – ответил Гидеон. И точно как Люкас он добавил с лёгким отчаянием в голосе: – Мне просто нужно больше времени!
– А кому не нужно? – Я снова пошла вперёд. Мы уже добрались до ателье мадам Россини, а отсюда было недалеко до выхода. – До свиданья, Гидеон. Увидимся, к сожалению, завтра.
Я в душе ожидала, что он меня остановит, но он этого не сделал. И хотя мне ужасно хотелось увидеть его выражение лица, я не обернулась. И хорошо, потому что у меня по щекам опять потекли дурацкие слёзы.
Ник ждал меня дома прямо у входной двери.
– Наконец-то! – сказал он. – Я хотел начинать без тебя, но мистер Бернард сказал, что нам надо тебя подождать. Он поломал в голубой ванной туалет и сказал, что ему надо разбить плитку, чтобы вытащить бачок. Тайную дверь мы заперли изнутри. Ловко, да?
– Очень хитроумно.
– Но через час уже должны вернуться леди Ариста и тётя Гленда, и они точно скажут, что починку надо отложить до утра.
– Тогда нам надо поторопиться. – На мгновение я прижала его к себе и поцеловала в растрёпанные рыжие волосы. На это всегда есть время. – Ты ведь никому об этом не рассказал?
Ник выглядел немного виноватым.
– Только Каролине. Она была так… ну ты же знаешь, что она всегда чувствует, когда что-то носится в воздухе, и как дотошно она умеет выспрашивать. Но она будет держать язык за зубами и поможет нам отвлечь маму, тётушку Мэдди и Шарлотту.
– Шарлотту прежде всего, – сказала я, скорее самой себе.
– Они все наверху в столовой, мама пригласила Лесли на ужин.
В столовой уже убирали со стола. То есть тётушка Мэдди сидела в своём кресле у камина, подобрав ноги, а мистер Бернард и мама убирали посуду. Все были рады меня видеть, то есть все, кроме Шарлотты. Ну, может быть, она просто глубоко прятала свою радость.
Херемиус болтался на люстре и кричал:
– Вот и ты наконец! Я уже собирался умереть от скуки.