– Но Гленда...
– Не надо мне тут ничего изображать! Леди Пресдемер рассказала мне недавно… – и тётя Гленда продолжала кидать в пространство – или, точнее, в своего несчастного супруга – бесконечные злобные выпады, совершенно забыв при этом про свет в шкафу. К сожалению, она также забыла, что уже глубокая ночь, и продолжала ругаться в том же духе никак не менее двух часов подряд (по ощущениям). Чарльз время от времени издавал робкий писк. Неудивительно, что они развелись. Правда, возникал вопрос, как им удалось произвести на свет милую маленькую Шарлотту.
В какой-то момент Гленда наконец упрекнула своего мужа в том, что он лишает её заслуженного сна, затем заскрипели пружины, а несколькими минутами позже раздался храп. Ну да, некоторым от бессонницы помогает молоко и мёд, но для тёти Гленды дело обстояло, видимо, иначе.
Проклиная тётушку Мэдди и её феноменальную память, я подождала для надёжности ещё полчаса и затем осторожно открыла дверцу шкафа. Я, в конце концов, не собиралась растрачивать своё время в этом чулане, ведь дедушка, наверное, уже с ума сходил от беспокойства. В комнате было немного светлее, чем в шкафу, во всяком случае, мне вполне хватило освещения, чтобы различить контуры мебели и ни на что не наткнуться.
Так тихо, как только могла, я прокралась к двери и нажала на ручку. В тот же самый миг вскочила тётя Гленда:
– Там кто-то есть! Чарльз!
Я не стала дожидаться, пока проснётся несчастный Чарльз или загорится свет, а рванула дверь и побежала со всей возможной скоростью по коридору и по лестнице вниз, далее по коридору третьего этажа и опять вниз, не обращая внимания на скрипящие ступени. Куда я бежала, я и сама не знала, но у меня было странное чувство дежа-вю – разве со мной это уже не происходило?
На втором этаже я врезалась в фигуру, которая – после секунды ужаса – оказалась моим дедом. Он молча ухватил меня за плечи и увёл в библиотеку.
– Что за грохот ты устроила? – шёпотом спросил он, закрыв за нами дверь. – И почему ты так поздно? Я оттоптал себе все ноги перед портретом прапрадедушки Хью и уже думал, что с тобой что-то случилось!
– Да, вот именно. Из-за тётушки Мэдди я переместилась прямо в спальню тёти Гленды, – выдохнула я, переводя дыхание. – Боюсь, что она меня увидела. Может быть, в эту самую минуту она звонит в полицию.
Увидев Люкаса, я испытала шок. Он снова выглядел как дедушка, которого я знала маленькой девочкой, а молодого Люкаса с напомаженной причёской я едва могла вспомнить. Хотя это было глупо, на глаза у меня навернулись слёзы.
Дед этого не заметил. Он прислушивался к звукам за дверью.
– Подожди, я пойду посмотрю. – Он быстро повернулся ко мне и улыбнулся. – Вон там есть сандвичи – на всякий случай. И если кто-нибудь войдёт…
– …то я – твоя кузина Хэйзел, – закончила я.
– То тебе лучше всего спрятаться! Вон туда, под письменный стол.
Но это было не нужно, Люкас быстро вернулся. Я использовала это время, чтобы выровнять дыхание, съесть сандвич и подсчитать, сколько минут осталось у меня до обратного прыжка.
– Не беспокойся, – сказал Люкас. – Она сейчас как раз упрекает Чарльза в том, что он виноват в её кошмарах, которые начались у неё после свадьбы. – Он покачал головой. – Невозможно поверить, что единственный наследник гостиничной династии позволяет так с собой обращаться! Ладно, забудем о Гленде. – Он улыбнулся. – Дай на тебя посмотреть, внучка. Точно такая же, какой я тебя помню, может быть, немного красивее. Что случилось с твоей пижамой? Ты выглядишь, как трубочист.
Я отмахнулась.
– Было не так легко попасть сюда. В 2011 году я не могла тащить хронограф через весь дом, потому что у Шарлотты возникли подозрения, и она следит за мной, как рысь. Может быть, в эту самую минуту она собирается взломать дверь моей спальни, меня бы это не удивило. А сейчас у меня почти не осталось времени, я целую вечность проторчала наверху в стенном шкафу. – Я сердито поцокала языком. – И если я не прыгну назад в свою комнату, то я сама себя заперла снаружи – грандиозно! – Я со стоном опустилась в кресло. – Как неудачно! Нам надо ещё раз условиться – причём перед этим чёртовым балом. Я предлагаю, чтобы мы встретились на крыше! Я думаю, что это единственное место во всём доме, где нам не помешают. Тебя устроит завтра в полночь? Или тебе будет сложно незаметно пробраться на крышу? Хемериус сказал, что есть путь через камин, но я не знаю…
– Момент, момент, момент, – сказал мой дедушка, улыбаясь. – У меня, в конце концов, была парочка лет для раздумий, и поэтому я кое-что подготовил. – Он показал на стол, где рядом с тарелкой сандвичей лежала книга – довольно-таки пухлый том.
– "Анна Каренина"?
Люкас кивнул.
– Открой её!
– Ты спрятал там код? – догадалась я. – Как в "Зелёном всаднике"?
Ну не может быть! Люкас тридцать семь лет занимался тем, что составлял для меня загадку? Наверное, мне придётся целый день считать буквы.
– Знаешь, было бы лучше, если бы ты просто рассказал мне, что там написано. Ещё пара минут у нас есть.
– Не делай поспешных выводов. Прочти первое предложение, – сказал мне дед.
Я открыла книгу на первой главе.
– «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Кхм… да. Очень красиво. И так мудро. Но…
– Книга выглядит совершенно нормально, верно? – Люкас сиял. – Но это особый экземпляр! Первые четыре сотни и последние четыре сотни страниц – это Толстой, как и две сотни страниц в середине, но остальные написаны мной для тебя – тем же самым шрифтом. Прекрасная маскировка! Ты найдёшь там всю информацию, которую мне удалось раздобыть за тридцать семь лет, хотя я до сих пор не знаю, что послужит конкретным поводом для бегства Люси и Пола с хронографом. – Он взял у меня из рук книгу и провёл пальцами по её страницам. – У нас есть доказательства того, что граф с самого начала утаивал от Стражей важную информацию – предсказания, из которых следует, что философский камень – это вовсе не то, во что он хотел заставить всех верить.
– А что?
– Мы ещё не вполне уверены, мы работаем над тем, чтобы получить эти бумаги в свою собственность. – Дед почесал себе голову. – Послушай, я, естественно, много думал, и мне пришло в голову, что в 2011 году меня уже не будет в живых. Скорей всего, я умру прежде, чем ты станешь достаточно взрослой для того, чтобы я тебя во всё посвятил.
Я не знала, что сказать, смогла только кивнуть в ответ.
Мой дедушка улыбнулся своей чудесной дедушкиной улыбкой, при которой всё его лицо лучилось складками.
– В этом нет ничего плохого, Гвен. Уверяю тебя: даже если бы мне пришлось умереть сегодня, я бы не опечалился – у меня была классная жизнь. – Складки на его лице ещё углубились. – Мне только жаль, что я больше не смогу помочь тебе в твоём времени.
Я снова кивнула, тяжело борясь со слезами.
– Ах, да ладно, маленький Ворон. Ведь кому, как не тебе, знать, что смерть – это часть жизни. – Люкас похлопал меня по руке. – Правда, было бы неплохо, если бы после смерти я остался в этом доме в качестве призрака. Тебе действительно не помешала бы некоторая поддержка.
– Да, было бы хорошо, – прошептала я. – И в то же время ужасно. – Призраки, которых я знала, не были особенно счастливы. Я была убеждена, что им было бы лучше в другом месте. Никто из них не хотел быть призраком. Большинство из них даже не верило, что они умерли. Нет, это было хорошо, что дедушка к ним не принадлежал.
– Когда ты возвращаешься? – спросил он.
Я посмотрела на настенные часы. Боже, как быстро идёт время!
– Через девять минут. И мне надо элапсировать из спальни тёти Гленды, поскольку в моём времени я заперла эту комнату изнутри.
– Мы можем попробовать просто всунуть тебя туда на пару секунд раньше, – сказал Люкас. – Ты исчезнешь, прежде чем они вообще поймут…
В этот момент в дверь постучали.
– Люкас, ты здесь?
– Прячься! – прошипел Люкас, но я уже успела среагировать. В рискованном прыжке я нырнула под письменный стол, успев спрятаться до того, как дверь открылась и вошла леди Ариста. Я могла видеть лишь её ноги и подол халата, но голос принадлежал несомненно ей.
– Что ты делаешь среди ночи тут, внизу? И что это, сандвичи с тунцом? Ты же знаешь, что сказал доктор Уайт. – Она с глубоким вздохом опустилась в кресло, которое я перед тем нагрела. Сейчас она была видна до плеч, и было заметно, что она сидит, как всегда, абсолютно прямо. Сможет ли она увидеть меня, если повернёт голову?
Она поцокала языком.
– Ко мне только что приходил Чарльз. Он утверждает, что Гленда угрожала ему побоями.
– Ой, – сказал Люкас хладнокровно. – Бедный парень. Что ты сделала?
– Я налила ему виски, – ответила моя бабушка и захихикала.
Я задержала дыхание. Моя бабушка хихикает? Меня всегда удивляло, когда она смеялась, но хихиканье шло по совершенно другому разряду. Это было так, как будто оперу Вагнера играют на флейте.
– А потом он разрыдался! – презрительно сказала бабушка. Это звучало опять похоже на леди Аристу. – После чего уже мне пришлось выпить стаканчик виски.
– Это моя девочка. – Я услышала, что мой дед улыбается, и у меня внезапно потеплело на сердце. Они оба выглядели абсолютно счастливыми друг с другом (во всяком случае, ниже линии шеи). Только сейчас я поняла, что я, собственно, не имею никакого представления об их браке.
– Пришло время наконец освободить дом от Гленды и Чарльза, – сказала леди Ариста. – Может ли быть, что нашим детям не особенно везёт при выборе партнёра? Жена Гарри Дженни ужасно скучная, Чарльз – слабак, а Николас нашей Грейс беден, как церковная мышь.
– Но она с ним счастлива, и это главное.
Леди Ариста поднялась.
– Да, на Николаса я жалуюсь меньше всего. Было бы гораздо хуже, если бы Грейс связалась с этим неописуемым честолюбцем де Вильерсом. – Я увидела, что её передёрнуло. – Они все такие ужасно надменные, эти де Вильерсы. Я надеюсь, что Люси ещё сможет одуматься.