– Посмотрим, – сказал Гидеон и улыбнулся мне. – Я бы сказал, вперёд, в 1912 год!
13
– Вот дерьмо, мне кажется, я сел на эту чёртову шляпу, – пробормотал Гидеон рядом со мной.
– Прекрати ругаться, иначе нам на головы обрушится потолок! – прошипела я. – И если ты не наденешь шлиапку, то я наябедничаю на тьебья мадам Россини!
Хемериус загоготал. На сей раз он решил непременно проводить нас.
– Шляпа не поможет! С такой причёской все в 1912 году будут принимать его за золотоискателя! Он мог бы по крайней мере сделать себе нормальный пробор!
Я снова услышала, как Гидеон тихо ругнулся, на сей раз, похоже, из-за того, что он ушиб локоть. Было не очень легко менять одежду в исповедальне, и я была почти уверена, что использовать это место как кабинку для переодевания было изрядным кощунством. Не говоря уже о том, что взлом церкви наверняка должен серьёзно наказываться, даже если мы не собирались красть, а хотели всего лишь прыгнуть отсюда в 1912 год. Гидеон вскрыл боковую дверь металлическим крючком, причём так быстро, что я даже не успела занервничать.
– Чёрт побери! – Хемериус одобрительно присвистнул. – Пускай он тебя этому научит. Вы вдвоём стали бы непобедимой командой взломщиков. Прямо-таки бессмертной!
Это была, кстати, та же церковь, где мы с Хемериусом познакомились и где Гидеон впервые меня поцеловал. Хотя сейчас было не до ностальгических воспоминаний, у меня возникло чувство, что эти события произошли очень, очень давно, тем более что с тех пор случилось ужасно много всего. На самом деле это было лишь несколько дней тому назад.
Гидеон постучал снаружи в дверь.
– Готова?
– Нет. К сожалению, к моменту пошива моего платья застёжку-молнию ещё не изобрели, – сказала я. Я была в отчаянии от огромного количества пуговиц на спине, причём не все из них можно было достать, даже если рискованно изогнуться.
Я выбралась из исповедальни. Перестанет ли моё сердце когда-нибудь трепетать при виде Гидеона? Или меня всегда при взгляде на него будет охватывать чувство, что я ослеплена чем-то непостижимо прекрасным? Наверное, да. При этом сейчас на нём был скучный тёмно-серый костюм, под ним жилетка и белая рубашка. Но вещи ему просто очень шли, его широкие…
Хемериус, болтающийся на хорах, откашлялся.
– «Жила-была прелестная овечка, чьё так билося сердечко…»
– Очень красиво, – быстро сказала я. – Костюм босса мафии на все времена. Галстук, кстати, повязан прекрасно. Мадам Россини гордилась бы тобой. – Вздохнув, я опять занялась своими пуговицами. – О Боже, изобретателя застёжки-молнии давно надо было причислить к лику святых.
Гидеон улыбнулся.
– Повернись и позволь мне этим заняться, – сказал он. – Ох, – запнулся он, – да их тут сотни.
Застёгивание пуговиц заняло довольно-таки продолжительное время, не в последнюю очередь потому, что Гидеон через каждые две пуговицы целовал меня в шею. Я бы наслаждалась этим значительно больше, если бы Хемериус не орал при каждом поцелуе: "Чмоки тя!".
Наконец мы закончили. Мадам Россини выбрала для меня светло-серое платье с высоким кружевным воротником. Юбка была мне слегка длинновата, так что я в ней сразу запуталась и точно упала бы, если бы Гидеон меня не подхватил.
– В следующий раз я надену костюм, – сказала я. Гидеон засмеялся и хотел уже поцеловать меня, но Хемериус завопил: "Не-е-е, не начинайте снова!", и я мягко отстранила Гидеона.
– У нас нет времени, – сказала я. И, кроме того, в двух метрах над нашими головами болтается летучемышеподобное существо и корчит ужасные рожи. Я сердито посмотрела вверх на Хемериуса.
– Что такое? – спросил Хемериус. – Я думал, тут у нас важная миссия, а не свидание. Ты должна быть мне скорее благодарна.
– Вряд ли, – пробурчала я.
Гидеон за это время добрался до хоров и опустился на корточки перед хронографом. После долгих размышлений мы решили поместить его под алтарь, поскольку во время нашего отсутствия его там вряд ли кто-нибудь обнаружит, разве что у них есть уборщица, работающая вечером в субботу.
– Я постою на страже, – пообещал Хемериус. – Если кто-нибудь придёт и стащит эту штуку, я его беспощадно... э-э-э... заплюю.
Гидеон взял мою руку.
– Готова, Гвенни?
Я поглядела ему в глаза, и моё сердце пропустило один удар.
– Готова, если ты готов, – тихо сказала я.
Я уже не услышала замечания Хемериуса (наверняка изрядно саркастического), потому что игла впилась в мой палец, и волны пурпурного света унесли меня прочь.
Через короткое время я выпрямилась. В церкви было безлюдно и так же тихо, как и в наше время. Я то ли надеялась, то ли боялась увидеть на хорах Хемериуса. В 1912 году он тоже здесь обретался.
Гидеон приземлился рядом со мной и сразу же схватил меня за руку.
– Давай, нам надо поторопиться! У нас всего лишь два часа, и я готов побиться об заклад, что этого не хватит даже на десятую часть наших вопросов.
– Что, если мы вообще не встретим Люси и Пола у леди Тилни? – сказала я, и мои зубы начали стучать от волнения. Я пока была не в состоянии думать о них как о моих родителях. И если даже разговор с мамой был тяжёлым, то как он пройдёт с ними – совершенно чужими мне людьми?
Когда мы вышли из церкви, лил проливной дождь.
– Ну класс, – сказала я, со внезапной тоской вспоминая о неописуемых шляпках мадам Россини. – Ты не мог заранее прочитать прогноз погоды?
– Да ну. Это просто лёгкий летний дождик, – заявил Гидеон и потянул меня вперёд. Когда мы добрались до Итонской площади, лёгкий летний дождик вымочил нас насквозь. Можно сказать, что мы привлекали внимание, потому что все, кто встретился нам по пути, были с зонтиками и сочувственно на нас смотрели.
– Как хорошо, что мы не стали тратить время на аутентичные причёски, – сказала я, когда мы остановились перед дверью дома леди Тилни. Я нервно провела рукой по прилипшим к голове волосам. Мои зубы по-прежнему стучали.
Гидеон позвонил в дверной звонок и крепче сжал мою руку.
– У меня какое-то неприятное чувство, – пробормотала я. – У нас ещё есть время просто исчезнуть. Наверное, было бы лучше сначала спокойно продумать, в каком порядке мы будем задавать...
– Тсс, – сказал Гидеон. – Всё хорошо, Гвенни. Я с тобой.
– Да, ты со мной, – сказала я и тут же повторила ещё раз, как успокоительную мантру. – Ты со мной ты со мной ты со мной.
Как и в прошлый раз, дверь нам открыл дворецкий в белых перчатках. Он окинул нас исключительно враждебным взглядом.
– Мистер Миллхауз, не правда ли? – Гидеон принуждённо улыбнулся. – Не будете ли вы так любезны сообщить леди Тилни о нашем визите. Мисс Гвендолин Шеферд и Гидеон де Вильерс.
Дворецкий секунду колебался.
– Ждите здесь, – наконец сказал он и захлопнул дверь перед нашим носом.
– А вот мистер Бернард такого бы себе никогда не позволил, – возмущённо сказала я. – Ну да, наверное, он думает, что у тебя опять с собой пистолет и что ты хочешь взять кровь у его хозяйки. Он же не может знать, что пистолет у тебя украла леди Лавиния, причём мне до сих пор интересно, как она это устроила. Я имею ввиду, что, чёрт побери, она сделала, чтобы настолько тебя отвлечь? Если я ещё когда-нибудь с ней пересекусь, я обязательно спрошу её об этом, хотя, честно говоря, я не уверена, что я вообще хочу это знать. Ох, и я опять говорю как из фонтана, я это делаю всегда, когда волнуюсь, я не думаю, что смогу с ними встретиться, Гидеон. И мне не хватает воздуха, но это может быть и потому, что я просто не дышу, но это ничего страшного, потому что я бессмертна. – В этом месте в моём голосе появились истерические нотки, но я, не останавливаясь, продолжала: – Давай лучше отойдём на шаг назад, потому что когда дверь в следующий раз откроется, этот Миллхауз врежет тебе, наверное, ...
Дверь снова открылась.
– ...в челюсть, – тем не менее быстро пробормотала я.
Здоровенный дворецкий сделал приглашающий жест.
– Леди Тилни ожидает нас наверху в маленьком салоне, – сказал он чопорно. – Как только я обыщу вас на предмет оружия.
– Ну, если надо... – Гидеон с готовностью поднял руки и дал Миллхаузу себя обыскать.
– Всё в порядке. Вы можете пройти наверх, – сказал в конце концов дворецкий.
– А как насчёт меня? – удивлённо спросила я.
– Ты дама, а дамы не носят оружия. – Гидеон улыбнулся мне, взял меня за руку и повёл меня вверх по лестнице.
– Какое легкомыслие! – Я бросила взгляд на Миллхауза, который в двух шагах следовал за нами. – Только потому что я женщина, он меня не боится? Ему бы стоило посмотреть "Расхитительницу гробниц"! Я могла бы держать под платьем атомную бомбу, а в лифчике – две ручные гранаты! Такое поведение я нахожу тенденциозно женоненавистническим. – Я говорила бы и дальше, тараторила до самого заката солнца, но на верхней площадке лестницы нас ожидала леди Тилни, прямая и стройная, как свеча. Она была исключительно красивой женщиной, даже её ледяной взгляд не мог этого изменить. Я хотела улыбнуться ей, но принудила уголки своих губ вернуться с полпути назад. В 1912 году леди Тилни выглядела значительно более строгой, чем позднее, когда она увлеклась вязанием свинок, и я с неприятным чувством осознала, что наши причёски непрезентабельны, а моё платье висит на мне мокрым мешком. Я невольно спросила себя, изобрели ли уже фен.
– Опять вы, – сказала леди Тилни Гидеону голосом таким же холодным, как и её взгляд. Только леди Ариста умела разговаривать подобным тоном. – Вы действительно упрямы. Во время вашего последнего визита вы должны были понять, что своей крови я вам не дам.
– Мы здесь не по поводу вашей крови, леди Тилни, – ответил Гидеон. – Это я уже давно… – Он откашлялся. – Мы бы охотно ещё раз поговорили с вами, Люси и Полом. На этот раз без… недоразумений.
– Недоразумений! – Леди Тилни скрестила руки на украшенной кружевами груди. – В прошлый раз вы вели себя не очень красиво, молодой человек, и продемонстрировали неприятную готовность к насилию. Кроме того, в данный момент мне неизвестно местопребывание Люси и Пола, то есть даже при других обстоятельствах я не смогла бы вам помочь. – Она сделала маленькую паузу, во время которой её взгляд остановился на мне. – Правда, я думаю, что я могу устроить этот разговор. – Её голос чуть-чуть потеплел. – Наверное, только с Гвендолин и, наверное, в другое вре…