— Какая боевая ярость! — восхитился Гарри. — Не волнуйтесь, Аластор-сенсей с нами все в порядке!
— Ы-ы-ы-ы!!! — отозвался Барти, и изо рта стекла струйка крови.
— Аластор-сенсей ранен! Срочная эвакуация! — закричал Гарри.
— ДА!! — закричал Рон, вскидывая руку.
«Когда выполню задание Темного Лорда, я вернусь и убью всех в Хогвартсе!» — мысленно прорычал Барти, которого тащили в медпункт, стукая об углы и двери. — «А если не смогу, то вернусь сюда дважды и трижды, и убью всех — всех — всех, до последнего таракана в подземельях!!!»
— Аластор! — донесся возглас мадам Помфри. — Какой сюрприз! А у меня как раз новые рецепты, наполненные Силой Юности!
«Да чтоб вас разорвало вместе с вашей Юностью!» взвыл Крауч.
— Ы-ы-ы-ы, — раздался его возглас.
— Думаю, он согласен, — кивнул Гарри. — Аластор-сенсей, своим примером вы вдохновляете нас!
С этими словами они покинули медпункт, оставив Крауча-младшего страдать.
— В яйце подсказка к заданию второго тура, — объяснил Рон, демонстрируя собственно само золотое яйцо.
Радость от того, что судьи единогласно поставили Рону высшие оценки, уже поутихла и команда перешла к турнирным делам.
— Он состоится через три месяца, 24 февраля.
— Мы можем помочь тебе, Рон, — сказал Гарри, — ведь мы — команда. Но подумай вот о чем. Твои соперники, другие Чемпионы, они лучшие ученики своих школ, не уступающих Хогвартсу. Это сильные соперники, такие, о которых мечтает каждый, такие, благодаря которым твоя Юность пылает во всю мощь! Соревнуясь с ними, ты сможешь не просто идти, лететь вперед!
— Ты прав, Гарри, — кивнул Рон. — Я разгадаю загадку яйца сам, а если не смогу, то разожгу свою Юность так сильно, что вскипячу Черное Озеро и донырну до его дна!
31 ноября 1994 года, Хогвартс
— И в честь Турнира Трех Волшебников, в школе, принимающей его, всегда проводится Святочный Бал! — громко объявила МакГонагалл собравшимся ученикам. — Участвовать в нем могут ученики старших курсов, начиная с четвертого, и приходить нужно парами! Ученики младших курсов только по приглашению кого-то из участников!
— Джинни, ты пойдешь со мной на Бал? — тут же спросил Гарри.
— Да, конечно! Конечно!
Рон и Невилл переглянулись, кивнули и отправились к сестрам Патил. Гермиона, в очередной раз мимолетно удивившись — как они их различают? — решительно встала и поправила складку на мантии. Гарри подмигнул, и Гермиона улыбнулась в ответ, после чего направилась к делегации Дурмштранга.
— Ты очень смелая, — сказал Виктор Гермионе.
Та лишь пожала плечами. Ну да, она подошла и пригласила Виктора на Бал, что в этом такого?
— Это и есть ваша Юность? — спросил Виктор. — Когда я увидел Рона там на арене, это было… просто потрясающе. Как он летел, я отдал бы год жизни за то, чтобы так пролететь!
— Рон уверен, что ты превосходишь его на голову в полетах, — усмехнулась Гермиона.
— Я поэтому и подошёл к тебе тогда, в первый раз, — неожиданно сказал Виктор. — Ты не интересовалась мной, не интересовалась квиддичем, не осаждала меня, как другие.
Гермиона расхохоталась, неожиданно представив, как она со всей Силой Юности осаждала бы Крама. Тот не скрылся бы от нее даже в Дурмштранге, несмотря на всю закрытость и таинственность школы! Гермиона рассказала все немного растерявшемуся Краму, и тот тоже рассмеялся от души.
— Это было бы затруднительно, — сказал он, отсмеявшись, — я заканчиваю Дурмштранг в этом году, и…
— Нет ничего невозможного для того, в ком пылает Юность! — воскликнула Гермиона.
— Ничего?
— Ничего! Ты спрашивал про Юность? Когда она горит, тебе все по силам, а если не по силам, то ты учишься и тренируешься вдвое усерднее, и оно становится тебе по силам! Все очень просто!
— Как-то слишком просто, — нахмурился Крам. — Если бы все было так просто, то мы бы, наверное, слышали об этом?
— Услышите, — пообещала Гермиона без тени сомнения в голосе.
Про себя же она подумала, что Виктор Крам вполне может принести Юность в Дурмштранг, если… но Гермиона не была уверена в этом если. Ей нравился Локхарт, но Трелони успела раньше. Ей нравился Виктор, и означало ли это, что ей нравятся знаменитости? Не люди, а слава за ними стоящая? Но ведь она пригласила Виктора на Бал, и тот не стал отказываться?
Впрочем… до Бала еще было время, и Гермиона была уверена в себе.
1 декабря 1994 года, Хогвартс
— Письмо от Сириуса! — провозгласил Гарри, размахивая конвертом. — Так, он услышал о том, что случилось в первом туре, и забеспокоился, потому что у драконов мощное пламя. Сильнее его только Адский огонь, которым крестный спалил свой особняк… что? А, он обнаружил там какую-то темную магию и поступил с ней со всей Силой Юности! Йош! Ого, он во Франции! Ведет розыск Петтигрю в старинных замках и мэнорах, уверяет, что уже почти напал на след!
— Определенная логика в этом есть, — кивнула Гермиона. — Прожив двенадцать лет крысой, Петтигрю вполне мог удариться в загул, так сказать, восполняя то, чего был лишен долгие годы.
— Как думаешь, он успеет поймать Петтигрю до конца Турнира? — спросил Гарри. — Я думаю, он был бы рад посмотреть на нас всех, и на то, как Рон станет Чемпионом! Что такое, Рон? Тебе некого пригласить на Бал?
— Я пригласил Парвати, и она сразу согласилась, — ответил Рон.
— Тебя беспокоит соревнование с Локхартом? О, профессор могучий соперник, одним ударом тройню! Но тем почетнее с ним соревноваться!
— Да нет, — вздохнул Рон. Помолчал. — Понимаешь, я плохо танцую.
— Разве? — удивилась Гермиона. — Я видела, как ты танцевал!
— Да-да, я тоже видел! — подтвердил Невилл.
— Понимаешь, когда мы идем в танце, меня так и тянет швырнуть Парвати, как гнома. Или шарахнуть заклинанием! Это ненормально!
— Но ты же сдерживаешься? — спросил Гарри.
— Ну да, но…
— Подумай вот о чем, Рон. Вот Невилл может снести стену Левиосой, но разве он хоть раз это делал?
— Нет, — признал Рон.
— Или Гермиона, она знает все заклинания, но разве она хоть раз применяла опасные?
— Нет, — опять признал Рон.
— Ты познал Силу Юности, Рон, теперь тебе предстоит сделать следующий шаг — научиться сдерживать ее. Когда опасность будет угрожать твоим друзьям, когда перед тобой будет стоять невозможная цель, ты выпустишь Юность, она будет сиять в тебе ярче Солнца, но в мирной обстановке избыток усердия иногда бывает вреден. Это непросто, но…
— Нет ничего невозможного для Юности! — раздался синхронный ответ на три голоса.
— Нет ничего невозможного для Юности! — бормотал под нос Питер, бродя по комнате и бросая взгляды на лежащего в коме Темного Лорда. — Но разве Юность может сделать мне крестраж?!
Белла и остальные были пока занята подготовкой экспедиции в каменный грот, где хранился Медальон Слизерина, но это было лишь отсрочкой неизбежного. И этот дурак Крауч провалил такое простое задание! Вселить дух Темного Лорда в Поттера и облегченно выдохнуть. Или нет? Темный Лорд совсем не похвалит Питера за все случившееся, но и сбежать не получится… банда Пожирателей это вам не добрые Уизли, которых не интересовало, чего это их крыса так долго живет?
— Ладно, — почесал щетинистый подбородок Питер, — для начала нужны еще крестражи и Поттер, а там видно будет.
Дальновидность, с которой он отодвинул ловушку для Поттера на конец Турнира, теперь давала Питеру время подумать и обстряпать все. Разыграть спектакль с воскрешением Темного Лорда и Поттером, и всеми остальными Пожирателями, да так, чтобы никто не усомнился в результате. Но где же взять еще крестраж? И тут Питера осенило.
— Не желаете ли съездить в родовой особняк, Ваше Темнейшество? — обратился он к телу на кровати.
Глава 13
8 января 1995 года, Хогвартс
Рон, выдохнув, попробовал ногой воду в Черном Озере. Вода была холодной. Очень холодной. Но делать было нечего, за полтора месяца он ничуть не приблизился к разгадке тайны золотого яйца, и значит, надо было готовиться сдержать обещание. Готовиться сейчас, ибо завтра вернутся ученики с каникул, и будет не так просто зайти в озеро на глазах у всех.
Рон осушил флакон Тройной Бодроперцовки производства Невилла и сиганул в озеро, не давая себе задуматься о происходящем. Вода обожгла, а потом навалился холод, и Рон начал совершать энергичные движения, стремясь согреться, загребая как можно сильнее. Золотое яйцо выскользнуло из кармана мантии и начало медленно опускаться вниз.
— Бувум бувум бувум!!! — возмущенно заорал Рон, на мгновение забывший, что находится под водой.
Рука его задела выступ на яйце, и то начало раскрываться. Рон ожидал оглушающего вопля, как это всегда бывало в прошлые разы, когда он открывал яйцо, но в этот раз из яйца доносилась… песня?
— Бубувум!! — взвыл Рон, устремляясь к поверхности.
Холод воды и воздуха, мокрой одежды, сталкивался с жаром Юности и радостью того, что он решил загадку. Рон моментально промчался в Хогвартс, неся в руке яйцо, словно факел с Олимпийским огнем, оставляя за собой мокрые, замерзающие следы. Становилось холоднее с каждой секундой, и Рон, стиснув зубы, вызывал в себе воспоминания, как ему было жарко на Святочном Балу, когда он, после танца Чемпионов, открывающего праздник, взял и поцеловал Парвати. И как ему стало вдвое жарче, когда та с хохотом призналась, что она Падме. Как он выскочил наружу и утирал красное лицо мгновенно тающим снегом, и рядом делал то же самое Невилл.
И как его бросало в жар стыда от слов сестер Патил, что он и Невилл не различают их!
— Рон, от тебя валит пар! — встревоженно сказал Гарри. — Ты взял не тот флакон Бодроперцовки?!
— Я з-замерзал, — глубоко дыша ответил распаренный Рон, опираясь рукой на бочку-вход в гостиную Хаффлпаффа, — но вызвал в себе воспоминания о Бале и согрелся!
— Да, Бал был воистину воспламеняющ и юн! — согласился Гарри. — Даже Снейп-сенсей не устоял!