— Значитъ, ты отказываешь?
Сергѣй со зловѣщимъ видомъ всталъ со стула.
— Да, дорогой мой. Не то, что отказываю, но не согласенъ дать. Хотя это, въ концѣ концовъ, одно и то же.
— Что жъ. Очень жаль. Прости, въ такомъ случаѣ, за безпокойство.
Сергѣй взволнованный, раздосадованный, круто повернулся и отправился къ своему другу, поджидавшему его за гаражемъ возлѣ старыхъ каштановъ. Кратко сообщивъ Шорину о неудачномъ результатѣ бесѣды, онъ сѣлъ на скамью и съ мрачнымъ видомъ сталъ смотрѣть на сверкавшую огнями долину.
— Что же ты теперь будешь дѣлать? — участливо спросилъ послѣ нѣкоторой паузы Викторъ.
— Не знаю. Навѣрно, брошу отца и буду самъ зарабатывать. Рабочимъ куда-нибудь поступлю.
— А университетъ?
— Многіе извѣстные люди нс кончали никакого университета.
— Да, правда. Впрочемъ… многіе неизвѣстные тоже не кончали. Нѣтъ. Сережа, на старика надо все-таки какъ-нибудь воздѣйствовать.
— Что же дѣлать? Не ограбить же его, въ самомъ дѣлѣ.
— Зачѣмъ грабить. Это старо. А что-нибудь придумать нужно. Знаешь что? Ты можешь исчезнуть.
— Я это именно и предполагалъ. Уйду куда-нибудь бродить въ горы. На цѣлую недѣлю. Пусть безпокоится.
— Нѣтъ, зачѣмъ бродить. Гораздо лучше не бродить, а, знаешь, устроиться тамъ, въ нашей потайной комнатѣ. Честное слово. Не даромъ мы ее открыли. Ты накупишь себѣ запасъ консервовъ, бисквитовъ, сгущеннаго молока, всякой всячины; а горячую пищу будешь готовить на спиртовкѣ, которую купимъ. Нѣтъ, ей-Богу, это шикарно! Ты можешь тамъ, дѣйствительно, написать отличный романъ!
— Можетъ быть, такъ и придется сдѣлать. Только… какой все-таки результатъ, въ концѣ концовъ? Посижу день, два, недѣлю… А потомъ?
— Потомъ еще посиди.
— А развѣ онъ дастъ денегъ, когда я вылѣзу?
— Гм… Денегъ? Денегъ, пожалуй, не дастъ. Вѣрно. Ну, а если ты ему пришлешь письмо, что не вернешься домой, пока онъ не согласится на предлагаемыя условія?
— Все равно. Онъ чертовски упрямъ.
— Въ такомъ случаѣ… Въ такомъ случаѣ, погоди… Идея! Пусть тебя похитятъ савойскіе разбойники и потребуютъ выкупа!
Сергѣй задумался. Какъ человѣкъ, видѣвшій въ кинематографахъ не мало поучительныхъ фильмовъ, онъ сразу понялъ, къ чему клонитъ его другъ.
— Что же… — съ горькой улыбкой произнесъ, наконецъ, онъ. — Это, можетъ быть, самое лучшее. Только такую исторію трудно обставить какъ слѣдуетъ. Развѣ здѣсь въ окрестностяхъ существуютъ бандиты?
— До сихъ поръ не было. Но они всегда могутъ, вдругъ, появиться. Не забудь, что теперь кризисъ, много безработныхъ. Погоди. Что это? Кто-то подслушиваетъ?
Шоринъ вскочилъ, осмотрѣлся. Вокругъ было совсѣмъ темно, но при свѣтѣ, шедшемъ изъ замка, ему показалось, будто высокая черная фигура быстро вышла изъ-за кустовъ и скрылась за стѣною гаража.
— Кто-то, дѣйствительно, былъ недалеко, — садясь, проговорилъ Викторъ. — Возможно, что Джекъ. Или Томъ. Пустяки. Ну, что-жъ, братъ? Рѣшаемъ? Только имѣй въ виду, нужно все заранѣе обсудить до мельчайшихъ подробностей. Иначе и ты самъ ничего не достигнешь, и мнѣ со скандаломъ придется уѣзжать отсюда, какъ соучастнику.
Прошло нѣсколько дней. Однажды рано утромъ, встрѣтивъ на террасѣ отца, Сергѣй объявилъ ему, что послѣ завтрака уходитъ съ Викторомъ въ далекую экскурсію и не вернется ночевать, такъ какъ будетъ встрѣчать на вершинѣ одной изъ ближайшихъ горъ восходъ солнца.
Павелъ Андреевичъ сначала встревожился: не думаетъ ли сынъ уѣхать въ Парижъ? Однако, увидѣвъ молодыхъ людей въ костюмахъ туристовъ и узнавъ отъ Ольги Петровны, что Бетси готовитъ имъ въ дорогу провизію, успокоился.
— Сережа, — заботливо спросилъ онъ сына, — а вы возьмете съ собой что-нибудь теплое? На вершинѣ горы ночью должно быть холодно.
— Да. Мы беремъ пальто и плэды.
— Въ этомъ отношеніи вы не безпокойтесь за него, — вмѣшался въ разговоръ Шоринъ. — Я даже удивился, когда увидѣлъ, что Сергѣй въ свой походный мѣшокъ положилъ подушку.
— Что же, очень разумно. А когда вы вернетесь? Утромъ? Во всякомъ случаѣ, я бы хотѣлъ, чтобы завтра къ полдню вы пришли. Ко мнѣ пріѣдетъ съ визитомъ Лунинъ.
— Хорошо, папа. Постараемся.
Накинувъ па плечи мѣшки и вооружившись альпенштоками, молодые люди ушли. Павелъ Андреевичъ любовно посмотрѣлъ вслѣдъ сыну, затѣмъ взглянулъ на небо — нѣтъ ли тучъ; и, увидѣвъ ясную синеву, удовлетворенно сѣлъ въ кресло, принялся за чтеніе.
— Все-таки у мальчика слабый характеръ, — подумалъ онъ, разворачивая только что полученный номеръ газеты. — Я въ его годы былъ болѣе своеволенъ. Я бы, навѣрно, сбѣжалъ.
Молодые люди, между тѣмъ, отправились въ горы странной дорогой, которую не одобрилъ бы ни одинъ здравомыслящій туристъ. Выйдя изъ воротъ, они спустились на шоссе, прошли до ближайшаго перекрестка, затѣмъ углубились въ лѣсъ, тамъ круто повернули въ сторону, вышли изъ лѣса на дорогу и поднялись въ заброшенный фруктовый садъ, подходившій къ глухой стѣнѣ замка.
Проникнувъ въ потайную комнату подземелья, оба друга сбросили съ себя мѣшки, вытащили изъ нихъ плэды, подушку, всякую мелочь, свалили все это на диванъ, на которомъ во время своего исчезновенія долженъ былъ спать Сергѣй, и, взявъ пустые мѣшки, осторожно вышли изъ подземелья, держа путь на сосѣдній городокъ.
— А на сколько же дней покупать консервовъ? — спросилъ по дорогѣ Сергѣй.
— Какъ тебѣ сказать. На недѣлю, пожалуй. Я разсчитываю такимъ образомъ: въ первый день ты исчезаешь. Во второй — о тебѣ ни слуху, ни духу. На третій — отецъ получаетъ письмо отъ бандитовъ. Этотъ третій день и четвертый онъ колеблется. На пятый несетъ деньги въ пещеру, которую бандиты ему указали. На шестой разбойники свою добычу берутъ. А на седьмой ты возвращаешься худой, блѣдный, измученный.
— Но, все-таки сидѣть на однихъ консервахъ и сухаряхъ довольно противно. Можетъ быть, ты будешь приносить мнѣ иногда кое-что отъ обѣда? И свѣжій хлѣбъ?
— Чего захотѣлъ: свѣжаго хлѣба! Нѣтъ, братъ, изъ тебя, очевидно, никогда нс выйдетъ ни Ливингстона, ни Стэнли. Ну, какъ я тебѣ буду носить хлѣбъ? Ты забываешь, что кругомъ начнется слѣжка за всѣми. Глупо изъ-за такой ерунды вляпаться.
— Да, приносить опасно, это вѣрно. Но ты можешь класть хлѣбъ и другую ѣду гдѣ-нибудь около замка. Въ условленномъ мѣстѣ. А я буду ночью незамѣтно выходить изъ подземелья и брать.
— Ну, если такимъ способомъ, тогда дѣло другое. Между прочимъ, знаешь гдѣ можно? Въ кустахъ ежевики возлѣ шоссе, гдѣ кончается старый садъ. Я помню одно мѣстечко. Очень удобное.
— Хорошо… А вотъ еще что. Отецъ, предположимъ, получитъ письмо. Ему, конечно, сначала придетъ въ голову, что это наша шутка, и онъ прежде всего обратится къ тебѣ. Ты увѣренъ, что прилично сыграешь свою роль?
— Разумѣется.
— А, вдругъ, улыбнешься? Или фыркнешь?
— Не говори глупостей. Развѣ я не настолько уменъ, чтобы, какъ слѣдуетъ, валять дурака?
— Ну, а затѣмъ вотъ еще что. Предположимъ, отецъ повѣритъ, рѣшитъ дать деньги и въ то же время вызоветъ полицію, чтобы захватить бандитовъ. Въ такомъ случаѣ, когда ты будешь брать деньги, тебя неожиданно могутъ накрыть. Получится страшный скандалъ.
— Объ этомъ я уже думалъ. Но, въ концѣ концовъ, что тутъ опаснаго? Вѣдь, я всегда могу узнать, есть полиція около пещеры или нѣтъ, и не стану брать денегъ до тѣхъ поръ, пока она не прекратитъ наблюденія.
— А если это будетъ тянуться не меньше мѣсяца?
— Что-жъ такого? Сиди и кончай романъ. Нужно только купить побольше консервовъ. Кромѣ того, я увѣренъ, что отецъ твой испугается приписки: «въ случаѣ, если вы дадите знать полиціи, вашъ сынъ будетъ убитъ». Со стороны соображеніе это, конечно, глупо. Но для отцовскаго сердца, когда всего одинъ сынъ… Самъ сообрази: зачѣмъ ему рисковать твоей жизнью изъ-за какихъ-то несчастныхъ пяти тысячъ?
Придя въ городъ, пріятели отправились по магазинамъ, закупая все, что значилось въ заранѣе заготовленномъ спискѣ. Когда продукты были пріобрѣтены, и оба мѣшка нагружены, Сергѣй предложилъ, во избѣжаніе нежелательныхъ встрѣчъ съ обитателями замка, пройти въ гору и тамъ въ лѣсу ожидать наступленія вечера.
Однако, Шоринъ, которому хотѣлось повидать Наташу, предложилъ на нѣсколько минутъ зайти въ аптеку.
— А что намъ нужно въ аптекѣ?
— Хинину не мѣшало бы. Іода. Пусть будутъ у тебя въ комнатѣ на всякій случай. А до вечера все равно масса времени. Къ чему спѣшить въ лѣсъ?
— Хорошо. Если хочешь, иди одинъ. Я подожду.
Сергѣй сѣлъ за столикъ кафе возлѣ городской площади, заказалъ бокалъ пива. Викторъ отправился покупать лѣкарства.
— Добрый день, мадемуазель Лунина, — весело сказалъ онъ, войдя въ аптеку и увидѣвъ за стойкой Наташу. — Могу я васъ потревожить кое чѣмъ?
— Пожалуйста. Подождите только минуту. Я сейчасъ освобожусь.
Она иронически улыбнулась и передала пакетъ съ лѣкарствами стоявшему возлѣ кассы кліенту.
— Ну, что вамъ угодно?
— Прежде всего, — изысканно началъ Шоринъ, — не откажите въ любезности дать мнѣ іоду. Небольшой пузырекъ. На случай кроваваго столкновенія съ людьми или съ неодушевленными предметами, вродѣ гвоздя. Затѣмъ, если можно, я бы взялъ еще и хинина. Нѣсколько таблетокъ. Мы сегодня идемъ съ Сергѣемъ на вершину горы встрѣчать восходъ солнца, и все это можетъ, такъ сказать, пригодиться.
— Пожалуйста. — Наташа достала съ полки іодъ, перелила его въ небольшую склянку. — А хининъ вы тоже берете на прогулку?
— Хининъ тоже. Конечно, это не для меня, а для Сергѣя. Онъ, вѣдь, у насъ болѣзненный малый, недавно перенесъ плевритъ, безъ хинина никуда не выходитъ. А вы завтра съ вашимъ батюшкой собираетесь, кажется, навѣстить Вольскихъ?
— Не знаю. Можетъ быть. Вамъ сколько таблетокъ? Десять довольно?
— Что вы! Двухъ хватитъ. А вы бывали когда нибудь на вершинѣ вотъ этой горы?
Викторъ тряхнулъ головой въ сторону витрины.
— Да.
— Навѣрно, оттуда великолѣпный видъ?
— Да.
— Я вообще люблю природу. Особенно, знаете, когда безнадежно влюбленъ… А вы обыкновенно совершаете экскурсіи въ компаніи или одна?