Осторожно ступая Пээтер прошёл по выкрашенному в светло-серый цвет полу.
Журнал оказался свежим номером «Пионера».
Вдруг Пээтер заметил напечатанное на машинке письмо. Оно было наполовину засунуто под журнал. Пээтер невольно прочёл первые строчки письма:
«Здравствуй, дорогая Вильма! Мы получили твои стихи, большое тебе за них спасибо. «Осенний парк» — хорошо нарисованная картина. В ней ясно ощущается богатство красок осени и красота парка. Замечания вызывают лишь рифмы и размер стихов. Лучше всего будет, если ты…»
— Садись же наконец! — Услышал ошеломлённый Пээтер позади себя голос Вильмы. Он быстро обернулся и прислонился спиной к письменному столу.
Вильма протягивала ему чашку дымящегося чая.
Вдруг чашка в её руке дрогнула. Чай выплеснулся на блюдечко. Вильма вскрикнула, оттолкнула Пээтера в сторону и схватила со стола письмо.
— Ты прочёл?
Пээтер не ответил.
— Как тебе не стыдно читать чужие письма!
На щеках девочки вспыхнул румянец. Она повернулась к Пээтеру спиной и спрятала письмо в ящик стола.
Пээтер чувствовал себя очень неловко. Уши его пылали. Он не смел оторвать взгляд от пола.
— Ну, так прощай…
Когда Пээтер уже взялся за ручку наружной двери, Вильма выскочила в прихожую.
— Пээтер, Пээтер! Не говори никому! Ладно? Никто не знает, что я… Только мать и отец.
По лицу Пээтера скользнула радостная улыбка. Глаза его лукаво прищурились.
— Не скажу, не скажу! — с жаром заверил Пээтер. Он хотел было ещё что-то добавить, но, как видно, у него не хватило слов. Мальчик лишь махнул рукой и исчез за дверью.
Вильма быстро навела на кухне порядок и отнесла лекарства назад, в аптечку, затем присела на табуретку, задумалась; схватила со стола яблоко; надкусила; положила яблоко назад на стол. Вскочила. Сдёрнула с вешалки пальто. Сунула одну руку в рукав и, хлопнув дверью, выбежала в коридор. Мгновение спустя она мчалась по улице к центру города. Видно, у неё было какое-то спешное дело.
Глава 8. Пээтер остаётся при своём мнении
Мать не разрешила Пээтеру идти в школу. Пусть сначала заживёт рана на лбу и страшные ссадины на спине. Если ему не хочется весь день лежать, может заняться чем-нибудь дома.
Она решила сегодня же зайти к учителю Норману. Если мать Пауля Оттина ходила в школу из-за испорченного портфеля, то почему бы ей, матери Пээтера, не пойти туда из-за того, что избили её сына.
Как только Пээтер узнал о решении матери, он сразу же запротестовал. Чего только он не делал; и упрашивал мать, и сердился на неё — лишь бы не вмешивать в эту историю учителя Нормана. Дескать, всё происшедшее — личное дело самих мальчишек. Неужели учителю больше нечем заняться и он станет разбирать их драки?
— Какая же это драка? Это настоящее организованное избиение, — возразила мать.
— Ну, пусть будет избиение, но к учителю Норману ты не ходи.
Пээтер не успокоился до тех пор, пока мать не отказалась от своего намерения. Пусть будет, как желает мальчик. Можно и подождать. Раз уж ему так не хочется огорчать учителя, она не настаивает. Да и хорошо ли, действительно, из-за каждого синяка бегать в школу.
Покончив с домашними хлопотами, мать отправилась на работу.
А Пээтер принялся доделывать фанерный кукольный домик.
Оставалось ещё навесить двери и ставни и отшлифовать его шкуркой, а потом пройтись по нему кистью — и куклы Вийве могут справлять новоселье.
Но, как ни корпел Пээтер над домиком, мысли мальчика всё время возвращались к зелёным маскам. Ему не давал покоя вопрос, как напасть на след этих зелёных… Чтобы хорошенько проучить их. Отомстить за позор и оскорбление. За ноющую спину и рассеченную бровь.
Когда уже начало темнеть, раздался решительный стук в дверь.
В комнату вошёл Аугуст Норман. Его серая кепка была надвинута на лоб, на чёрном пальто поблёскивали капельки дождя. На руке висел зонтик с загнутой ручкой. Очевидно, учитель забыл раскрыть его на улице.
Пээтер даже растерялся от неожиданности.
Классный руководитель повесил мокрое пальто на вешалку, затем обтёр носовым платком очки и лицо. Сразу же заметил игрушечный домик и наклонился, чтобы разглядеть его получше.
— Так, так… Чистая работа. Сестрёнке? Как же её имя?..
— Вийве.
— Верно, верно. Вийве. Где она сейчас?
Учитель вопросительно обвёл глазами комнату.
— В детском саду.
— Кто приведёт ее домой? Ты? Мать, наверное, на работе.
— Соседка обещала…
— Аг-га. Так. Понятно. У тебя ведь болит спина. Да и глаз, наверное, по той же причине…
Пээтер кивнул. Но откуда старик всё знает? Не иначе, как Вильма выболтала. Неужели учитель действительно пришёл из-за этого? В такую непогоду! А ведь он живёт за городом.
Пээтера охватило чувство благодарности к этому человеку. Сердце забилось быстрее, щёки порозовели.
— А не присесть ли нам, Пээтер?
Вот тебе и раз!.. Даже забыл гостю стул предложить.
Они сели одновременно: один — по одну, второй — по другую сторону кукольного дома, на который Пээтер только что нанёс кисточкой первую полоску зелёной краски.
Учитель с математической обстоятельностью расспросил Пээтера о состоянии его здоровья, осмотрел бровь, попросил спустить с плеча рубашку. Посоветовал непременно показать глаз врачу. Как бы ещё какое-нибудь осложнение не получилось.
Затем последовал вопрос, которого Пээтер ждал всё время.
— А ты не узнал?.. — Аугуст Норман по своему обыкновению не закончил фразу.
— Нет.
— И не догадываешься?
— Нет.
— А за что, тоже не знаешь?
— Нет. Кто её разберёт, эту дурацкую организацию зелёных масок! — со злостью выпалил Пээтер.
Его горячность вызвала на морщинистом лице учителя лёгкую усмешку. Словно желая успокоить Пээтера, он поднял руку и произнёс:
— Не слишком ли поспешно ты делаешь выводы? Разве можно что-нибудь утверждать, если нет доказательств? А вот у зелёных масок совершенно другая точка зрения.
Кто-то постучался. Пээтер крикнул: «Войдите!» — дверь медленно отворилась, в комнату вошёл Волли Кангур.
Увидев учителя Нормана, Волли смутился, стянул с головы шапку и качнулся вперёд. Очевидно, это неловкое движение должно было обозначать поклон.
— Я… мне… ребята и девочки велели пожелать тебе здоровья.
Запас слов Волли иссяк. Как видно, он хотел сказать ещё что-то, но его стесняло присутствие учителя.
— Может, тебе надо что-нибудь сделать или принести? Я помогу, — вдруг горячо воскликнул Волли и шагнул ближе к Пээтеру.
— Ничего не надо! — Пээтер резко махнул рукой. Такое предложение показалось ему унизительным. Словно он невесть какой бедненький да несчастненький.
Учитель с любопытством переводил взгляд с Волли на Пээтера и задумчиво поглаживал рукой подбородок.
— …Велели скорее поправляться и… До свиданья. — Верхняя часть туловища Волли опять качнулась вперёд, шапка взлетела на голову и — он скрылся за дверью.
— До чего всё-таки приятно, когда находятся приятели, предлагающие помощь, — многозначительно произнёс учитель. — Правы люди: друзья познаются в беде.
Он поднялся, надел пальто и вновь повесил зонтик на руку.
— А кто эти зелёные маски? Что они говорят? — спросил Пээтер.
— Кто, — пока ещё неясно. А что они говорят, — об этом ты узнаешь завтра в школе.
Учитель протянул Пээтеру руку и осторожно похлопал его по плечу.
— Я очень беспокоился. Но раз ты строишь дом, — дела ещё не так плохи. Да и сосед твой всей душой готов помочь… стоит только тебе захотеть. Ну, да… тебе самому виднее. Пусть будет так. Передай привет своей матери. До свиданья, Пээтер!
Учитель ушёл, но работа у Пээтера не клеилась. На душе у него кошки скребли. А всё оттого, что он так сердито ответил Волли… словно огрызнулся. Чем больше думал Пээтер о визите старого учителя и о пожелании здоровья, присланного одноклассниками, тем сильнее щемило у него в груди; было такое ощущение, словно ему подарили красивую вещь, а он взял да и сломал её сразу.
Никогда ещё Пээтер так не спешил в школу, как в это утро. Торопливо переходил он с одной улицы на другую. А когда в лучах утреннего солнца показалось новое здание школы, пустился бегом.
Пээтеру не терпелось узнать точку зрения зелёных масок, о которой говорил старик Норман. Может быть, опять вывешено какое-нибудь объявление? До чего же хотелось Пээтеру вчера вечером пойти к Волли и порасспросить его обо всём. Так и подмывало! Но — не решился. Стыдно было, да и гордость не позволила.
Не успел Пээтер перешагнуть порог школы, как и впрямь увидел объявление! Оно висело против дверей, на выкрашенной в серо-синий цвет доске объявлений.
Большой ярко-красный лист бумаги, исписанный цветными карандашами, гласил:
ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!
Вчера вечером в городском парке трое хулиганов напали на Пээтера Киви. Доводим до вашего сведения, что мы к этому поступку не имеем ни малейшего отношения. Нападавшие надели зелёные маски лишь для того, чтобы свалить на нас вину.
Наша цель благородна! Мы защищаем природу! Мы отмечаем позорным знаком ВП тех, кто является врагом природы.
Вот тебе и раз!
Пээтер остолбенел от неожиданности. Разноцветные слова объявления расплылись перед его глазами в сплошное пёстрое пятно.
Но вскоре к Пээтеру вновь вернулась способность двигаться. Его охватила злость. Портфель шлёпается на пол. Руки мальчика тянутся к объявлению. Он сдирает лист с доски, разрывает его в клочья и швыряет в сторону корзины для мусора.
Пол у ног Пээтера покрылся обрывками красной бумаги.
— Пээтер!
Мальчик обернулся. Перед ним стояла Вильма. Она была ещё в пальто и в шапочке, а в руке держала портфель.
— Как ты смеешь! — воскликнула Вильма, задыхаясь от возмущения, и сделала шаг к Пээтеру — словно собиралась его ударить.
— Чего ты на меня уставилась?! — закричал Пээтер. — Какое тебе до этого дело!