– Хорошо, пускай Артур. От «России» до «Европы» ведь мощности СиБишки достаточно?
– Более того, между орденскими базами штатно работает обычная телефонная связь как со стационарных, так и с сотовых телефонов. Вы хотите сказать, что крыса подала сигнал в среду утром? это и так очевидно.
– Нет, я хочу сказать совсем другое: крыса подала сигнал во вторник, когда Шакуровы прошли банк и получила подтверждение предварительная наводка из-за ленточки о наличии у клиента крупной суммы. А вот Швед команду действовать получил от главаря, поскольку боевикам совершенно ни к чему знать что-либо о крысе.
Опер-координатор и фрау следователь переглядываются.
– Интересная версия. То есть, по-вашему, главарь…
– …как минимум во вторник вечером и в среду утром находился на базе «Европа», и контролировал выезд Шакуровых самолично. Боевики не могли долго сидеть в засаде, заметь их дорожный патруль в одном и том же месте дважды на протяжении хотя бы часа – вопросов не избежать…
– А почему вы полагаете, что контролировал выезд сам главарь, а не обычный наблюдатель?
– Численность банды, – пожимаю плечами я. – Группа Шведа – всего пять человек. Четверо работают захват, пятый на перекрестке у «России» отслеживает появление патруля; причем им бы совсем не помешал и шестой, контролировать южное направление где-нибудь на перекрестке у «Европы», именно потому, что там человека не оказалось, наша компания и смогла подобраться к месту событий незамеченной и испортить им все дело… Но второго наблюдателя не было, то есть людей в банде не хватало. А значит, тем более не хватало их, чтобы держать номера седьмого на «Европе» с единственной целью дать сигнал, когда клиенты будут выезжать.
– Но это могла и крыса сделать.
– Не могла, потому что связь шла по каналам «крыса – главарь» и «главарь – Швед». Крыса сыграла, остался главарь.
– А что, если вычисленная вами крыса и есть главарь? – вставляет Ширмер. – Тогда ваши выкладки несостоятельны.
– Вычисленная мною крыса – банковский служащий или менеджер уровнем выше, с доступом к финансовым данным. Шакуровы выезжали с Базы после восьми утра, смена у орденских работников начинается часом раньше. Ну и с рабочего места даже по личному мобильнику подобное общение вести – значит ни в грош не ставить службу внутренней безопасности, или как она у вас там именуется.
Геррик шумно вздыхает.
– Заварили же вы кашу, с-спасатели. Сами не знаете, куда влезли.
Ага.
– Зато это знаете вы, – говорю я и по взглядам представителей органов охраны здешнего правопорядка понимаю, что угадал. – Вопрос несколько в другом: вам интересно раскрутить это дело? Если нынешний случай спустить на тормозах, главарь выждет какое-то время, потом подыщет боевиков на замену группе Шведа, что вряд ли слишком сложно, и все вернется на круги своя. А богатых новопоселенцев, не добравшихся до Порто-Франко, будут и дальше списывать на деятельность пока-еще-не-пойманных дорожных бандитов, что конечно же правда… но не вся правда.
– Не травите душу, – без предупреждения переходит на немецкий госпожа сверхштатный следователь. – Дело я раскрутить хочу, но если то, что вы вычислили, хоть как-то похоже на правду, полномочий его завершить нет ни у меня, ни у всего нашего отдела.
– Если то, что ты раскрутишь, будет хоть как-то похоже на вычисленный расклад, – по-немецки же вставляет Артур, – тогда я лично готов пробиться к генералу Уоллесу. У него полномочий хватит, чай, не с верхним эшелоном Ордена дело имеем.
– Тебе виднее, я к генералам после Вольфа не вхожа.
Секунд через сорок до меня доходит контекст этой фразы, в смысле кто такой может быть Вольф в случае фрау Бригитты Ширмер. Уж никак не наш атриумовский кадровик Дитмар Вольф, а личность в мире более известная. Генерал-полковник Маркус Вольф, «Миша» для советских друзей-союзников, до объединения Германии – глава штази[42]. А репутация у этой организации суровая, в профессиональном плане агенты штази только «конторе глубокого бурения» и уступали, да и то не факт. Серьезное у госпожи сверхштатного следователя прошлое, ничего не скажешь…
Территория Ордена, г. Порто-Франко. Четверг, 13/03/21 23:41
В девятом часу вечера наконец возвращаются Руис с Полиной. Вид у приятеля загадочно-довольный, а Полина вся сияет и только что не подпрыгивает от радости и возбуждения. Подхожу поближе: вечерок у парочки выдался насыщенный, явно есть о чем рассказать.
– Повеселились? – напускает на себя строгий вид Шакуров.
– Ага, – счастливо соглашается девочка, – ко мне аж вчетвером приставали.
Мы с Геной не сговариваясь интересуемся:
– Трупы есть?
Надя осуждающе качает головой, но в глазах пляшут смешинки.
– Вроде обошлось, – отвечает Полина, – хотя руку я, наверное, одному сломала.
– За дело?
– Угу.
– Ну и ладно.
Возникшая сбоку фрау Ширмер на вполне приличном русском языке интересуется:
– А где дело было?
– В «Ранчерос»… нет, не в «Ранчерос», там мы просто потанцевали и взяли по коктейлю, потом дальше пошли… в общем, клуб такой, сцена с дымовой пиротехникой и лазерным шоу, и еще у них на люстрах вараны висят.
– «Игуана». То еще заведение. Не рекомендую туда возвращаться.
– А чего, шоу работают классно, и техника самая современная, к нам в Ростов зеленых лазеров еще не завозили. Запах с кухни мне не понравился, так ужинать я там и не собиралась.
– И пить тоже не советую, легкие галлюциногены еще не самое худшее, что в этом притоне могут подсыпать.
Полина отмахивается.
– Ай, ну вас. Знаю я, что в таких клубах к выпивке предлагают, таблетка на пробу – бесплатно, а дальше как всегда.
– Где это тебе у нас подобное предлагали?! – Шакуров на грани превращения в Крокодила Гену.
– Пап, да ладно тебе, я ж тоже соображение имею…
Ухмыляясь тихому семейному спору, интересуюсь у Руиса:
– Впечатление на девочку произвел?
– Да уж надеюсь, – ответствует напарник, – четырех щелкоперов она и сама раскидала, а вот вышибал пришлось утихомиривать мне.
– Ну раз вы здесь и целые, утихомирил нормально.
– Пистолетом и добрым словом всегда можно добиться большего, чем добрым словом.
– Слушай, Аль Капоне[43] новоявленный, а где ты пистолет взял? Оба твоих ствола в номере лежат, в бауле, опечатанные.
– Так у вышибал и взял, – и с абсолютно серьезной мордой Руис предъявляет новенькую никелированную «берсу-380»*, – уж если достал оружие, так не размахивай где попало, а то можно уронить и пораниться…
Берт одобрительно скалится.
– Это ты правильно, единственно что – не светил бы сейчас стволом, а лучше спихни его при первой возможности тому же Биллу. Не знаю, какое тут наказание за незаконное ношение оружия…
– На первый раз – конфискация ствола и пятьсот экю штрафа, – просвещает из угла Геррик, – при рецидиве серьезнее. Не дергайся, омбре, за кретинов из «Игуаны» я тебе разве что медаль навесить не могу; просто действительно спрячь пока пистолет и не попадайся с ним на улице патрулю.
Следуя доброму совету, Руис отправляет «берсу» в сумочку-набрюшник. Пистолет, даром что небольшой, помещается там плохо и напарник вытряхивает все содержимое, намереваясь переупаковать сумочку.
Берт и Сай, сверкнув глазами, с двух сторон берут его в клещи – Берт, будучи ближе, успевает раньше, зато Сай сразу фиксирует рефлекторно рванувшуюся к поясному ножу руку Руиса. Я подтягиваюсь поближе, незаметно нащупывая в кармане «леди таурус», за стойкой ахает Флоренс, но тут из угла разбуженным медведем вылезает Геррик.
– А теперь все выпустили друг друга, шаг назад, руки на виду, спокойно стоим и не делаем резких движений.
Пауза. Сай и Берт отпускают Руиса и отступают; он потирает локоть и искоса смотрит вправо-влево.
– Какого дьявола?..
– Красного дьявола, – сквозь зубы цедит Сай. – Вот этого.
И указывает концом тросточки на нечто мутно-красное в полупрозрачном целлофане. «Нечто» очень смахивает на пилюльку ручной формовки и упаковки.
Руис пожимает плечами.
– В «Игуане» всучили, и что?
Пауза. Сай устало опирается на тросточку и наклоняет голову.
– Был неправ, прошу прощения. Взгляд замылился.
– И нервы подвели, – добавляет Берт. – Правда, амиго, извини: забыли соображалку врубить, на автомате сработали.
– Ладно, автоматчики, проехали, – вздыхает Руис. – Но с вас пиво и рассказ, что все это значит.
– Пиво – хоть сейчас, – кивает Сай, – а вот с рассказом придется подождать до завершения уже нашей… операции.
– Кстати об операции.
Берт переходит на незнакомый мне язык – возможно, тот же, что и в прошлый раз; судя по физиономии Геррика, он этому наречию также не обучен. Сай коротко отвечает, и Берт снова поворачивается к Руису.
– Подробностями не поделишься, кто именно тебе таблетку всучил?
– Да какие тут подробности. Подваливает, дает – ну я на автомате беру и прячу в карман, а уже потом соображаю, что это такое…
– Имени, само собой, не знаешь.
– Зато морду знаю. Высокий, тощий, смуглый – индейской крови больше трети; по акценту где-то из глубин Южной Америки: Чили, может, Боливия или Перу. Не Колумбия и не Венесуэла. Особые приметы – под глазом фингал и перелом правой руки, сложный или простой – не могу сказать.
– Знатная примета, – усмехается Геррик, – это ты его так?
– Нет, это моя дама его так.
– Полина-то?
– Ага.
– Молодец девочка. Пушеры[44] пользуются тем, что легкие наркотики в городе вроде как не под запретом, и временами совсем страх божий теряют. Надо, надо их порой в чувство приводить…
– «Легкие наркотики»? – у Сая в глотке словно консервная банка застряла.
Вот даже как. Со столь искренним чувством – интересная же у Сая и Берта рисуется связь с тихуанским картелем. Агенты какого-нибудь Интерпола под глубоким прикрытием? версия из дешевых триллеров, но она кое-что может объяснить…