— Поздно каяться, — строго заметил Снуфелинг. — Департамент магического правопорядкам мог смотреть сквозь пальцы на то, что вы понемногу тянете эмоции у жителей города. Особенно, если вы честно расплачивались с ними представлениями и зрелищами. Однако сегодняшний инцидент во дворце, вызванный утечкой вашей магии, независимо от того, что стало его причиной, не заметить уже не удастся.
— Этим скандалом наверняка воспользуются наши недоброжелатели в магической гильдии в столице, — озабоченно добавил Подъедарм.
— Да, это существенно, — согласился Снуфелинг. — Орден чтит обычаи гостеприимства, но вы стали слишком опасными гостями. Поэтому мы очень настоятельно просим вас покинуть этот город и этот мир не позднее послезавтрашнего дня.
— Но контракт! — очки полезли у Коца на лоб вместе с глазами.
— Купленное вами оборудование будет демонтировано, упаковано и подготовлено к транспортировке в течение суток, — твердым голосом пообещал Гоберман.
— Это невозможно! — очки на пару секунд скакнули чуть ли не на затылок, но потом, немного подумав, все-таки вернулись обратно.
— Ой, да шо вы говорите! — отмахнулся старший магистр. — Вот когда мой дедушка в сорок первом эвакуировал канатный завод из Одессы в Магнитогорск, это был сущий героизм и сплошной содом с геморроем! А у нас еще магия есть! Разберем и упакуем как цяцечку в наилучшем виде!
— Но наша Ордалия! — не мог успокоиться триерарх, весь покрывшись блеклыми пятнами. — Возвращение без — невозможно, немыслимо! Позор и поношение! Секир башка — только так!
— Мы продолжаем искать украденный артефакт вместе с вами, — Снуфелинг чуть смягчился. — Мне докладывали, что сегодня на Дворцовой площади вы ее засекли?
— Так, такая правда, — удрученно признал совсем желтый маг, выглядевший сейчас, скорее, бледно-желтым в серый горошек. — Почувствовали Ордалию, видели применение, но все впустую, впустую! Негодяй искусно прячет…
— …Тело жирное в утесах, — проворчал в тон Гоберман. — Завтра коллега Пампука собирается с утра в орден Железного Зуба. Я бы советовал вам составить ему компанию. Может, ваша пропажа найдется там. Кроме того, молодой человек зачастую пренебрегает собственной безопасностью, а из-за расследования, которое он проводит, у него появились опасные враги. Он тоже нуждается в помощи и защите.
— О-о! Братство видит! — триерарх подскочил с места и перегнулся пополам, прижимая руки к груди. — Всенепременная забота! Безопасность будет обеспечена!
МОНБАЗОР
Наверное, это и называется шизофрения. Я словно разделился на несколько маленьких монбазорчиков, и каждому из них хотелось странного.
Какая-то часть меня, например, требовала куда-то срочно бежать и искать Селию. Причем, после достижения этой цели происходило новое раздвоение. Один кусочек моей многогранной личности требовал пасть перед ней на колени, валяться в ногах, посыпать голову пеплом, разрывать на себе одежды и всячески просить прощения. А второй, в котором я подозревал тайное влияние Сюбникуса или даже дохи, настоятельно советовал хватать девушку в охапку и тащить в какое-нибудь комфортное уединенное место.
Возможно, я как-нибудь погасил бы этот эмоциональный пожар внутри себя. Если бы он был один. Еще одна часть меня, чье настроение я бы описал как «Пропади все пропадом», тоже порывалась куда-то мчаться, но в другую сторону. То ли искать Муммия и соглашаться на переезд в столицу, то ли, наоборот, забиться в какой-нибудь тихий угол и там оплакивать мою потерянную любовь.
Из всех этих противоречивых устремлений и желаний, которые я не смог распутать даже с помощью Такса (извини, друг, но психоаналитик из тебя никакой), самым сильным в конце концов оказалось решение не делать ничего.
Вообще. Вот я и сидел на верхней ступеньке одной из боковых лестниц, не имея ни сил, ни желания, куда-то еще идти. Даже домой меня не тянуло. Там маман, которая будет только рада разрыву с Селией, а также слуги и волшебные вещи, которые утопят меня в сочувствии. Хорошо, что Первоконница понимающе помалкивала и никак не напоминала о себе.
Иначе… Я не хотел задумываться о последствиях. Я вообще не хотел ни о чем задумываться.
Такс предостерегающе тявкнул. Я обернулся, ожидая новых забот и неприятностей. Но это оказался всего лишь триерарх Коц. У меня забрезжила слабая надежда: а может быть, он просто пройдет мимо?! Конечно же, она не оправдалась.
— О-о-о! Наш трагический друг! — раздалось над моей бедной головой. — Грусть и тоска, позвольте разделить! Подвиньтесь, пожалуйста.
Не дожидаясь, пока я отреагирую, его желтая нескладная фигура как-то ловко примостилась между мной и перилами, по другую сторону от Такса.
Некоторое время мы просто молчали. Я пытался собрать в кучку все свои субличности или хотя бы утихомирить их, чтобы они перестали спорить и ссориться прямо у меня в голове. Однако они никак не хотели успокаиваться.
— Да прекратите вы, наконец! — забывшись, рявкнул я вслух. — Никуда я сейчас срываться не буду! И не надейтесь! У меня тоже гордость есть!
Только выпалив все это, я с запозданием осознал, что не один здесь, и слушает меня не только Такс, ко всему привыкший.
Однако Коц только понимающе вздохнул.
— О-о! Жизнь порой бывает так тяжела!
В его руке вдруг появился растрепанный букет из рваных ромашек и каких-то небольших желтеньких цветочков, устало склонивших свои завявшие головки. Рассеянно понюхав его и шмыгнув носом, он швырнул букет через перила в лестничный пролет. Оттуда раздался хлопок, вверх потянулась струйка разноцветного дыма.
— Найдется ваша Ордалия, — утешающим тоном сказал я.
Ответом мне стал еще один душераздирающий вздох.
— Уверенность — ценно. Но время, время! Уже послезавтра покинуть придется нам ваш мир замечательный и щедрый. Нарушили мы порядок общественный, и не будет нам ни снисхождения, ни отсрочки!
Я вспомнил дворец, подвергшийся действию эмоциональной магии, и содрогнулся от внезапно пришедшей в голову ужасной мысли. Уж не я ли сам вызвал этот катаклизм своим обращением к хаосу?!
Мне немедленно захотелось как-то загладить свою вину перед Коцем. Например, сказать ему, что Ордалия непременно найдется. Но как это сделать, не подставляя Конпальтица, у которого явно какие-то непростые отношения с соотечественниками?!
— Расскажите о вашем мире, — попросил я, просто чтобы потянуть время в надежде, что нужная идея сама придет в голову. — На что он похож?
— На огромные часы. Все вертится в установленном порядке, все детали до малейших винтиков слаженно работают сообща, и все немножко ку-ку.
Из середины лба триерарха вдруг выскочила кукушка в очках, звонко кукукнула и спряталась обратно. Я рассмеялся. Эта забавная нелепость немного развеяла мою грусть.
— Смеетесь, — с потаенной завистью вздохнул мой собеседник. — Наш Мирец — совсем не такой. Каждый дорожит своими эмоциями, держит их в себе. Выжать улыбку — большое искусство! И все одинаковые! Любая индивидуальность — привилегия. Или работа штатного отщепенца… не все могут… Бр-р-р!
— Гр-р-р, — в тон ему откликнулся Такс.
Кажется, моему другу не пришлась по вкусу сама идея жить в часовом механизме.
— У нас даже нет слова «Я»! — воскликнул Коц. — Специально узнавал, что это такое, учился применять… До сих пор не выучился… А знаете, — он вдруг по-заговорщицки наклонился ко мне, — если Ордалия так и не найдется, лучше остаться в вашем мире. Стати… стану невозвращенцем!
Он сделал такой решительный жест, что мне показалось, будто он готов разорвать свою желтую шкуру, под которой скрывается обычный человек. Но, наверное, это мне только показалось.
— Здесь так хорошо! — мечтательно вздохнул очкастый диссидент. — У вас такие… такое… такая!.. Особенно… О-о-о!.. Мадам Пампука! Какая женщина!
Его очки приобрели форму сердечек, окрасившись нежно-розовым. В руке появился букет мелких белых цветочков.
Мне стало дурно. Нет уж, хватит с меня Швендзибека!
— А чем вы собираетесь заняться в нашем мире? — поспешно спросил я первое, что пришло в голову, чтобы сбить его с опасной мысли.
— Э-эх! — букет у Коца превратился в плоскую фляжку, к которой он как следует приложился. — Стану клоуном!
Его крохотный носик вдруг вырос в размерах и превратился в большую оранжевую картофелину. Вокруг глаз нарисовались концентрические белые и черные круги. На голове появился высокий темно-синий цилиндр с загнутыми полями. Вверху открылся лючок, и оттуда высунулась белая мышка. Обозрев все вокруг мрачными красными глазками, она спряталась обратно, захлопнув за собой крышку.
— Буду собирать эмоции, много эмоций! — Коц снова отхлебнул из фляжки. — Стану велик, могуч!
Вскочив, он внезапно раздулся, увеличившись в размерах чуть ли не вдвое. Очки его потемнели, в них блеснули молнии.
Я поперхнулся. Всякое бывало в истории нашего мира, но только желтых черных властелинов нам еще не хватало!
— О, нужна помощь? — триерарх, поняв мое кхеканье по-своему, с участием протянул мне фляжку.
Да что они все пытаются меня споить?! Хотя, чего мне терять? Остатки здравого смысла? Все равно жизнь моя погублена и ничего не стоит!
Я как следует приложился к фляжке, и тут же сделал важное открытие. По-видимому, снова распаковалась порция информации, полученная от Сюбникуса.
Запрещенные энергетики и стимуляторы не зря запрещаются. Они вызывают привыкание, а это может оказаться губительным для хрупкого дара молодого мага. Однако волшебники более высоких уровней, способные купировать негативные последствия, могут действительно получать таким образом дополнительную магическую энергию. Причем, я уже знаю, как.
Уже ничего не опасаясь, я сделал следующий глоток. Настойка оказалась приятной на вкус и сладко пахла цветами. В общем, распробовав, я вернул Коцу почти пустую фляжку. Тот, допив ее, небрежно швырнул вниз через перила. И достал прямо из воздуха следующую…
А дальше я, как изящно выразилась Первоконница, наколдунился в зюзю.