— Ой, да шо ви говорите! — проняло даже призрака. — Да красная цена вашему барахлу — две сотни в базарный день!
— Это не барахло, а оцень хоросая китайская техника, — обиженно возразил господин менеджер. — Но я готов вам уступить. Девятьсот пятьдесят, вклюцая стоимость доставки.
— Какой еще доставки?! — на этот раз не стерпел я. — Да я его сам забирал, самовыносом… э-э-э… точнее, самовывозом!
— Вот именно! — поддержал меня призрачный Гоберман. — Так что, транспортные расходы долой!
— Правильно, самовывозом! Это был не вас обогреватель, он здал другого покупателя. И документы не подписали, менедзер сердится. Но мы страф не сцитали, только доставку.
Я стоял как пыльным мешком прихлопнутый. Он еще и про штрафы вспомнил? Сейчас как начнет всякую пеню накручивать, я в жизни с ними не рассчитаюсь. Мама, ну почему ты учила меня всякой ерунде, а о таких полезных вещах, как торговаться на базаре, даже не вспомнила? Сама, небось, больше сотни ему бы не заплатила. Еще бы и рассказала все, что думает об их китайском сервисе и качестве упаковки. Коробкой всего несколько дней бережно пользуемся, а уголок уже измялся — отсюда видно.
— Вам вообще надо указывать в прейскуранте не розничную цену, а оптовую, — пришел ко мне на выручку дубль-Гоберман. Что бы я без него делал? Точно бы раздели до нитки!
— Просю просения, но для полусения оптовой скидки нузьно было заказать партию из не менее пяти сьтюк. Восемьсот девяносто девять, и это минимальная уступка, на которую я могу пойти! Нася фирма производит только первосортный товар. Вот сказите, разве у вас были к нему претензии? Китайское — значит отлисьное!
— Ну хорошо, если мы включаем в цену и вашу репутацию, о которой в этом мире, кстати, пока еще не знают, тогда так и быть — двести пятьдесят! Или вы совсем хочете лишить последних средств этого симпатичного молодого человека, которому еще надо привести в этот дом невесту и нарожать с ней детишек?! Вы представляете, в какие бешеные деньги это обойдется?!
Я почувствовал, что краснею. Меня так и тянуло спросить призрака, насколько серьезно он это имеет в виду, но тот всецело погрузился в занимательный процесс торговли.
«Хозяин, — конфиденциально сообщил мне Такс, когда цена поднялась до трехсот тридцати с одной стороны и опустилась до шести сотен с другой. — Тут Менузея рвет и мечет от того, что ужин стынет, Безуарий переживает, что они разбудят госпожу Пампуку, Изаура предлагает напоить гостя травяным сбором номер двадцать восемь, а что говорит Первоконница, я даже передавать не буду, потому что это совершенно неполиткорректно!»
Я только вздохнул.
— Уважаемые, — пришлось и мне включиться в оживленную деловую беседу. — Понимаю, что для вас важен сам процесс, но если вы будете так шуметь, то разбудите мою дражайшую матушку. А она, хочу предупредить, страшна в гневе. И мало того, что больше сотни за ваш товар вы из нее не вытянете, так она еще и ославит вашу фирму на весь Вольтанутен. Зачем же вам сразу же терять потенциальный рынок сбыта?
— О, да! — понимающе покивал призрак, сразу сбавив тон. — Молодой человек таки прав. Госпожа Пампука — это совсем как Цилечка со сковородкой, только без сковородки! Чтобы не нарушать покой уважаемой хозяйки дома, давайте таки остановимся на четырехстах.
— Просю просения, но пятьсот — моя последняя цена. Никак низе не мозьна!..
В конце концов, они договорились на четырехсот сорока девяти. И тут возник следующий вопрос. В моем доме не водилось юаней, равно как рублей, иен, фунтов, монгольских тугриков и прочей земной валюты. Я попытался решить проблему привычным методом, но с деньгами этот номер не прошел. Мне попадались почему-то только зимбабвийские доллары, причем банкнотами сразу по пятьсот миллионов, а с четвертой попытки я вытащил из межмирового пространства пачку каких-то одесских левых денег, которую оба моих гостя дружно забраковали.
С печалью я потянулся за кошельком, но тут представил, как эта парочка будет согласовывать обменный курс, и мне стало совсем тошно.
— А может, по бартеру? — тоскливо предложил я.
— Вот точно так же сказал дядя Марик в девяносто четвертом году, когда ему предложили двадцать вагонов повидла, — ностальгически вздохнул призрачный Гоберман и даже, кажется, прослезился.
Однако, как ни странно, китаец меня полностью поддержал. Оказывается, в мире Земля весьма высоко ценятся наши магические предметы, а особенно, волшебные вещи.
Что же мне предложить ему? Может, он возьмет в уплату другие обогреватели? Все равно, их уже слишком много…
— А у вас есть есе? — удивился господин Ван Йисинь. — Тозе насей фирмы? Если документы на них в порядке, я конесно на них посмотрю.
И он принялся занудливым голосом перечислять:
— Кассовый цек, товарный цек, гарантийный талон…
— Молодой человек неправильно выразился, — торопливо перебил его Гоберман-призрак. — Шлимазл!
Не знаю, что именно означало последнее слово, но предназначалось оно, очевидно, мне. А Тузька по-особому повела ножками и тряхнула кистями. Я сразу как-то понял, что она очень не одобряет, если я попытаюсь кому-то отдать хотя бы один обогреватель из ее прайда.
Наконец мы остановились на магических накопителях, благо, этого добра у меня хватало. Я торжественно вручил гостю целую коробку. Он с поклоном принял ее от меня обеими руками и презентовал мне в ответ небольшой сувенир — овальный листочек тонкого, но жесткого полупрозрачного пластика с нанесенным на него рисунком и надписью иероглифами. К нему крепилась пышная красная шелковая кисточка. Кажется, это была декоративная закладка. Надо будет при случае кому-нибудь передарить, а то книги у меня такие, что запросто ее схарчат. Вдруг еще подавятся?!
Распрощавшись с господином Йисинем, удалившимся в сопровождении призрака, я вернулся на кухню и наконец-то отдал должное кулинарному искусству несравненной Менузеи. Похоже, пока я наблюдал за процессом торговли, у меня немного прорезался аппетит.
Пока я ужинал, Такс подхватил свою косточку и тихонько выскользнул за дверь. Вернулся он немного мокрый, без нее, но очень довольный.
«Закопал в снег», — сообщил мне.
Увы, я был лишен такой возможности. Хорошо еще, что Менузея не стала настаивать на добавке!
Переедание, как известно, к добру не приводит. Спал я плохо, в голову постоянно лезла всякая муть.
В одном из снов появился архимаг Стэнниоль из Департамента магпорядка.
— Прошу прощения, коллега, — сказал он мне. — Тапочки где-то потерял, любимые. Вот ищу их везде, никак не могу найти. Может, вы видели? Расцветка у них такая приметная, в черно-коричневую клетку. Нет? Куда же они запропастились?!
Потом он ушел, очевидно, продолжать поиски. А мимо меня с гиком и свистом промчалась дикая охота в составе трех с лишним дюжин тулупчиков, вооруженных обрезами, мушкетонами и карамультуками. Предводительствовала ими доха с шашкой в воздетом вверх рукаве. Однако Первоконница не захотела знакомиться с металлической сестрицей, возмущенно звенела и почему-то обзывала ее селедкой.
Их всех куда-то отправил какой-то странный гражданин с большими ушами и кроличьим лицом.
— Хватит вам мерзнуть, — заявил он мне. — Пора возвращать нормальный климат. Я ухожу, но еще вернусь. В вашем городе делают изумительные морковные пироги!
Дальше ко мне в сон лезли еще какие-то персонажи, но тут пришел злой и сердитый Такс и всех разогнал. И после этого я, наконец, смог спокойно уснуть.
Глава 27. Тяжелая пора — оттепель
ТАКС
Какая ужасная ночь! Наверное, я еще долго не смогу смотреть на сосиски! Кажется, теперь я понимаю, что имел в виду Учитель Мерлин, когда говорил, что любое качество можно перебить количеством.
В общем, спать мне пришлось на спине. А тут еще хозяину ночью опять вздумалось поколдовать! Пришлось срочно бежать, развеивать его творения, а потом и караулить сны, чтобы в них никто не забрался.
Хорошо, что он наконец успокоился. И теперь я дремлю на коврике возле хозяйской кровати, слушая, как под окном привычно шумит утренний дождь.
Что?! Дождь?! Меня так и подбросило с места, Я же вчера вечером зарыл в сугробе свою лучшую косточку! Да еще и радовался: мол, будет сохранность как в холодильнике.
Я пулей пронесся по дому, выбрался наружу через дверь черного хода и обомлел. Дождь лупил вовсю, и передо мной разливалось сплошное бурное море, из которого словно острова выглядывали кусты и верхушки особо высоких сугробов.
Посреди этого паводка размеренно двигался рядовой Дрымба, одетый в длинный дождевой плащ с натянутым на голову капюшоном и высокие сапоги. Размахивая широкой лопатой, он расчищал дорожку от снежно-водяной каши, а за ним наблюдала, уютно устроившись в сухом месте под козырьком крыши… доха! Я недовольно заворчал.
«Э-э-э… Слава труду! — иронично приветствовал меня балахонистый, качнув полами. — Не видишь, зеленый, для общего блага стараюсь. А то пришлось бы вам добираться до калитки вброд, а кое-кому — и вплавь».
Я проигнорировал его речи. Сейчас мне предстояло решить сложную логистическую проблему: в какой из снежных бугров, покрытых сейчас скатывающихся с них водой, я закопал свою косточку? Обычно безошибочный ответ выдал бы мне мой нос, но сейчас половодье смыло все запахи.
Кажется, здесь. Я попробовал лапой воду. Как и ожидал, мокрая и холодная, а сверху еще и дождем поливает. Но не бросать же свое добро?!..
«Меня прикалывает, зеленый, как ты ныряешь, — жизнерадостно встретил меня вредный кожух, когда я снова появился на поверхности. — Что, неужели клад нашел?! Пятнадцать человек на Сундук Мертвеца, йо-хо-хо, и мосол в зубы!»
Ох, кто-то сейчас доболтается! Как следует отряхнувшись, я отправился переправлять косточку в более надежное место — мою мисочку в кухне. И, конечно, надо было попробовать, не испортился ли мой припас от нарушения технологии хранения?
Когда я снова выбрался наружу, дождь уже прекратился. Внезапно, как это всегда бывает в Вольтанутене. Гр-р-р, выходит, мне надо было подождать всего несколько минут?! Хотя… не думаю, что я стал бы от этого менее мокрым.