Над нами, словно чёрная тень, неслышно промелькнула летучая мышь и скрылась за верхушками яблонь. Ребята заметили её.
— Летучая мышь! — воскликнула Вера. — Вот кто ночью не спит.
— Да, это ночное животное, как и почти все мыши. Ёжик, бобёр — тоже. Сова, филин охотятся ночью, днём они плохо видят. Многие хищные звери выходят на поиски добычи тоже ночью.
— А обезьяны? — перебил Боря. — Они как человеки, да?
— Ты хочешь знать, спят ли обезьяны как люди? Шимпанзе — да, а другие, например, гамадрилы, сидя, свесив на грудь голову и к чему-нибудь прислонившись.
Я посмотрел на часы.
— Ого! Пора и вам спать.
Расходиться ребятам не хотелось. Но время было позднее, и они послушно встали и пошли спать…
МАЛЕНЬКИЕ ГИГАНТЫ
Я сидел у костра и пил чай. Потрескивая, жарко горели смолистые сосновые ветки. Сизоватый дымок тонкими завитушками поднимался над огнём, Хорошо пахло хвоей и сырой землёй.
Утро выдалось тихое, тёплое. Солнце то выглядывало из-за редких облаков, то снова пряталось, и тогда яркие весенние краски сразу блёкли. Час назад я пришёл с тетеревиного тока, где «охотился» с фотоаппаратом на краснобровых лесных петушков. Чтобы снять их весенние игры, пришлось немало потрудиться, пускаясь на всякие хитрости и уловки. Интересно, удались ли снимки? Это я узнаю только дома. А до дома пока далеко…
Не хотелось больше никуда идти. Так приятно было сидеть у костра, наслаждаясь отдыхом, слушать лесной шёпот, голоса птиц и смотреть, как по голубому небу плывут вереницы облаков.
Что-то больно кольнуло меня в руку, потом в шею и снова в руку. Я проворно поднялся и тут увидел, что расположился биваком вблизи большого муравейника. Рыжие крупные насекомые бегали по земле, по разбросанным вещам, взбирались на меня и даже проникали под одежду.
Удивительно рано этой весной зашевелились муравьи. Ведь только недавно сошёл последний снег, а ночами температура ещё падала на несколько градусов ниже нуля.
Один из муравьев пробежал по рукаву моей куртки и с неё перебрался на ладонь. Я осторожно зажал его пальцами. Насекомое шевелило усами, старалось освободиться, потом попробовало укусить. Муравей подогнул под себя брюшко и конец его оказался вблизи челюстей. Я знал, делает он так потому, что челюсти у него на голове, а ядовитая железа на конце брюшка. Вот он и приближает конец брюшка к месту укуса, чтобы ядовитая жидкость — кислота — попала в ранку. Попадая на ранку, кислота жжёт. Челюсти рыжего муравья так малы, что если бы он только кусал, этого бы не чувствовалось.
Отпустив насекомое, я подошёл к муравейнику: метровой высоты сооружение из сосновых иголок и другого мелкого растительного мусора. В глубине муравейника есть и крупные веточки, и стебельки трав, а ещё глубже — пенёк или его остатки. Как же пень попадает в муравейник? Да очень просто. Насекомые начинают возводить своё жилище либо у ствола дерева, либо (чаще) у пня. Пока муравьев мало — муравейник тоже маленький. Но проходят годы, население муравейника растёт, и сам он тоже увеличивается. Постепенно пенёк исчезает в глубине постройки. Кстати, сама куча — это лишь часть муравейника, а другая часть — подземная, со множеством камер и ходов между ними. Там хранятся личинки, куколки, запасы пищи и знаменитые «муравьиные яйца», которыми кормят птиц и как насадку используют рыболовы. А ведь это вовсе не яйца, а коконы с куколками. Настоящие же муравьиные яйца крохотные, меньше булавочной головки.
В муравейнике можно различить три вида насекомых: крылатые муравьи — это самцы, у них голова маленькая; много крупнее их крылатые или бескрылые самки с толстым брюшком и большеголовые бескрылые рабочие. Вот основное население «города» и состоит из рабочих муравьев. Они добывают пищу, кормят и ухаживают за личинками, ремонтируют жилище.
Много ли муравьев в этой куче? Несколько сотен тысяч. Население огромного города! И все они в движении, все в деловой суете: таскают яйца и коконы, строительный материал, разных мелких насекомых, куда-то спешат и откуда-то возвращаются. Ох, и непоседы! Ни одной минуты покоя. Ну и народец. Ага, вот появился ещё один из жителей удивительного города. Что он такое тащит? Пригляделся. Насекомое волокло небольшого паучка. И хотя паучок был невелик, он всё равно в несколько раз превосходил размерами самого муравья. Ноша тяжёлая, и на помощь ему подоспели ещё пятеро. У муравьев так всегда: если один отыскал добычу, но она велика, другие бросают свои дела и обязательно идут на помощь. Какая началась возня! Они тянули паучка каждый в свою сторону и, конечно, не продвигались и на сантиметр. Вот вам наглядный пример, что муравьи думать не могут, и тем более, согласовывать свои усилия. А ведь когда-то, правда, давно люди считали муравьев мыслящими существами! Много пройдёт времени, прежде чем добыча окажется в муравейнике, но она туда всё-таки попадёт, потому что нет-нет да все муравьи (случайно, конечно) и потянут в одну сторону, а затем опять будут топтаться на месте, пока снова не продвинутся к своему жилищу. И так много-много раз. Медленно, зато верно. Насекомые будут трудиться, не жалея сил, а добычу не оставят.
Удивительна, интересна жизнь муравьев, и не всё ещё мы о ней знаем. Вот, к примеру, как муравей отличает своих от чужих? Оказывается, по запаху! Если у встречного муравья запах родного гнезда, тут и сомневаться нечего — свой, а если он пахнет иначе, значит, чужак. Обоняние и осязание — это главное для муравья, а видит он плохо и совсем не слышит.
Питаются муравьи мелкими насекомыми, дождевыми червями, ягодами, зернами и семенами. Если положить на муравейник лягушку, через некоторое время от неё останется только скелет. Чаще всего муравьи уничтожают мелких гусениц и тем приносят огромную пользу. А если учесть, что они поедают ещё и других вредных насекомых — разных жучков и паучков, то станет ясно, что рыжие лесные муравьи — полезнейшие насекомые.
Но есть всем известное вредное насекомое, которое муравьи не только не трогают, но даже охраняют! Это тля. Тли высасывают соки из растений, и те гибнут. А муравьи добывают у тлей сладкую еду. Подбежит муравей к тле, пощекочет её усиками, и она выделит каплю сладкой жидкости. Муравей эту каплю съест и пойдёт к другой тле. Тли — как бы «домашний скот» муравьев!
Из муравейника, пригретого солнцем, всё выползали и выползали рыжие насекомые с жёсткими членистыми тельцами. Быстрота движений и сила, с которой муравьи брались за переноску крупных для них предметов, поражали. «Настоящие маленькие гиганты!» — подумал я с невольным уважением.
Костёр мой догорал. Я аккуратно закидал его землёй, проверил, не осталось ли где тлеющего уголька. Собрал вещи и пошёл своей дорогой. Я был очень доволен, что подсмотрел жизнь маленьких гигантов, трудолюбивых и полезных насекомых — муравьев.
ЗЕЛЁНЫЙ ШУМ
В годы моего детства лес подступал к самому городу. Минуешь последнюю улицу и сразу же начинаются высокие, прямые как стрелы сосны. Если есть ветер, сосны покачивают вершинами, шумят загадочно, роняют старые шишки. В жаркий день от деревьев струится крепкий аромат смолы.
В лес я попадал обычно в компании взрослых, которые шли туда не столько полюбоваться красотой природы, сколько просто отдохнуть от городского шума. Брали с собой самовар, примус, корзины со всякой снедью.
Такие пикники мне нравились. Я видел разные деревья, травы, собирал букеты цветов, но рассказать, что это за деревья, даже назвать цветы, было некому.
Вот поэтому я всегда с глубокой благодарностью вспоминаю Степана Тимофеевича Фролова — человека, открывшего мне глаза на всю красоту и чудесное богатство зелёного мира…
В то лето я первый раз поехал в пионерский лагерь. Как-то после завтрака, тайком от пионервожатой, мы всем звеном пошли за ягодами. Поспевала клубника, и нам хотелось сделать сюрприз: набрать побольше ягод и угостить в обед весь отряд.
Мы набрели на такое место, где от ягод, казалось, покраснела даже трава. Корзинки быстро наполнялись крупной клубникой.
Внезапно небо потемнело, порыв ветра качнул верхушки деревьев, и они обеспокоенно зашумели. Раскаты грома оглушительной дробью раскатились по лесу. Я крикнул:
— Давайте в лагерь! Гроза!
И мы побежали. Опять налетел ветер, и лес зашумел глухо, тревожно. Снова ударил гром, да так, что зазвенело в ушах. Упали первые крупные холодные капли. Мы побежали быстрее, и вдруг оказались на полянке, посреди которой стоял дом из толстых, потемневших от времени брёвен, с островерхой крышей на два ската.
Я растерялся: «Вот тебе на! Куда мы попали?» Но раздумывать было некогда, начинался настоящий дождь.
— Сюда, ребята! — махнул я товарищам рукой и, взбежав на высокое крылечко, взялся за скобу двери.
Первое, что я почувствовал, войдя в дом, удивительно приятный запах увядающих трав. Потом разглядел сидевшего на лавке у окна человека и услышал сердитое рычание из-под лавки. Следом за мной входили ребята и, тяжело дыша от быстрого бега, нерешительно останавливались у порога.
Человек отложил работу (он что-то штопал) и весело сказал:
— Эге! Да у нас гости, Жук!
Из-под лавки вылезла большая лохматая собака, потянулась, выгибая спину, и широко, словно зевая, раскрыла пасть. Мы попятились. Человек поспешно успокоил:
— Не бойтесь, Жук не укусит. Ну-с, кто такие? С чем пожаловали?
— Мы из лагеря «Светлые ключи». Пошли за ягодами и…
— Заблудились? — человек присвистнул. — «Светлые ключи» совсем в другой стороне.
— Нет, не заблудились, — возразил я. Не хотелось признаваться, что спутал направление и вместо лагеря вывел ребят к этому лесному домику. — Мы хотели от прозы укрыться…
— Укрыться? Понимаю. Да вы проходите, садитесь, кто где сумеет. Мебели-то у меня небогато.
— А вы, дядя, кто? — спросила Саша, оглядывая комнату. Она всегда и ко всем лезла со своими вопросами. В лагере её так и прозвали Ктокалка-чтокалка.