— Я лесной царь, дочка. Лесник здешний. Зовут меня Степаном Тимофеевичем.
Из шкафчика лесник достал несколько чашек и кружек, поставил на стол тарелку с хлебом, большую банку мёда и блюдо с клубникой.
— Ну, гости, давайте чай пить.
Мы не заставили себя просить. Живо уселись вокруг стола.
Я украдкой осматривал жилище лесника. Очень удивило меня множество деревянных и проволочных крючков на потолке. Почти к каждому был подвязан пучок сухой травы. Так вот почему в комнате такой приятный запах. На подоконниках тоже лежали какие-то цветы и травы.
— Зачем это? — не утерпел я, показывая на потолок.
— Травка-то? — Степан Тимофеевич сел рядом. — У меня травы особенные. Это, можно сказать, целая аптека. Много в лесу полезной для человека травы растёт Надо только знать, какую для чего пользовать.
Он взял с окна пучок крупных широких листьев.
— Что это?
— Лопух, — ответила Ктокалка-чтокалка.
— Лопух, — подтвердил Степан Тимофеевич. — А для чего он?
— Это сорняк.
— Ну, ну, скорая больно. Встретишь лопух и в огороде, и в саду, и в лесу, и на пустырях. Только не сорняк это, а полезное растение. Его корни могут заменить и морковку, и петрушку, и пастернак. А собирать их надо или ранней весной, когда развернутся первые листья, или поздней осенью, пока они сочные. Корешки лопуха можно есть и варёными, и жареными, и печёными и даже сырыми. Больше скажу, кладут их в суп вместо картошки, делают из них сладкое повидло или мармелад. А кроме всего прочего, лопух и лекарство: лишаи и паршу отлично лечит. Про репейное масло слыхали? Нет, его получают не из семян или цветов репейника. Репейное масло — это настой подсолнечного или оливкового масла на корнях лопуха. Из листьев его можно и шляпу сделать: от солнца хорошо укроет.
Все уже напились чаю и тесным кружком обступили лесника.
— Или вот это, — Степан Тимофеевич показал растение с плотными овальными листьями и колосками беловато-розовых пушистых цветков. — Что за трава?
— Солдатики! — поспешил я, боясь, что меня опередят. — Мы такими цветками в солдатики играем. Один подставляет, а другой рубит.
Лесник улыбнулся:
— Это подорожник. Самая обычная травка, но тоже полезная. Если натрёшь или порежешь ногу, подорожник тебя вылечит: сорви листок, приложи к больному месту, и боль пройдёт. Отвар из листьев подорожника поможет, если заболит желудок. Надо кожу дубить, — опять подорожник пригодится. Из такой кожи подошва будет крепкая, не износишь.
Степан Тимофеевич протянул Ктокалке ветку с крупными ярко-розовыми цветами:
— Скажи, что это?
Саша взяла ветку и вскрикнула:
— Ой! Как колется!
Осторожно держа ветку, она долго рассматривала цветы, даже понюхала.
— Розами пахнут, — наконец, сказала Ктокалка. — Это шиповник, да?
Лесник кивнул:
— Да, шиповник, наша уральская роза.
— Я знаю, — сказал кто-то из ребят, — из шиповника витамины делают, а потом продают в аптеке.
— Точнее сказать, один витамин, «C». Для вас, ребята, он особенно полезный.
— Я пила витамин «C», — вставила Катя, подружка Саши. — Мне мама покупала. Он как сироп, тягучий и сладкий-сладкий.
— И я пил! И я! — послышались голоса ребят.
— Вот вы и сами рассказали о шиповнике, — засмеялся лесник. — А ещё ягоды шиповника кладут в компот, варят из них кисель и варенье. Если их поджарить на лёгком огне, то можно и «кофе» приготовить. Наша уральская роза и на духи годна, и на варенье.
— Степан Тимофеевич, — сказал я. — Вы всё о травах рассказываете. А про деревья?
— Можно и про деревья. Их у нас в лесу много… Ну вот… хотя бы берёза. Вы все её знаете, и весной, наверно, даже пили берёзовый сок, а?
— Пили, пили!
— Сок у берёзы надо брать умеючи. Тогда и дереву от этого не будет вреда. Просверлите в стволе молодой берёзы гвоздём небольшую дырку и вставьте в неё лоток из бересты. По нему будет стекать сок. В день можно собрать бутылок десять, а за весну — ведра четыре сока. Но куда вам столько? Нацедили две-три бутылки и замажьте дырку воском или другой замазкой, не то в древесину проберутся споры грибов-паразитов и деревце погибнет. В сок добавьте сахару, тогда получится у вас «газированная» вода. Весной можно берёзовые почки есть. Чудно? И не только почки, но и молодые листья. В них есть и белки, и жир, и…
— Витамины? — подсказала Саша.
— Нет, такие вещества, которые с цингой помогают бороться. А цинга — страшная болезнь.
Я незаметно толкнул Ктокалку — что, выскочила? Саша в ответ показала язык. «Потом с тобой поговорю, — решил я. — Узнаешь, как звеньевому язык показывать!» Я повернулся к Степану Тимофеевичу:
— А сосна — полезное дерево?
— Сосна? Тоже. Много в наших лесах сосны. Дерево крепкое, выносливое, не боится ни морозов, ни засухи, ни воды, ни ветров. Зато солнышко любит, жить без него не может, в тени расти не будет, скоро погибнет. Сосна помогает человеку: снег задерживает, а в пустыне — пески, воду хорошо хранит. Там, где много сосны, не высыхают и не мелеют реки. Из смолы этого дерева получают скипидар, канифоль, а из канифоли делают разные лаки и сургуч. В сосновой хвое тоже есть витамины, — лесник посмотрел на Сашу и подмигнул ей. — Жил тут у меня один учёный человек, так он говорил, что в одном стакане хвойного настоя столько же витамина «C», сколько в стакане помидорного сока, и в пять раз больше, чем лимонного.
Очень полезное дерево липа. Она у нас зацветает в июне — июле и после неё больше ни одно дерево не зацветёт до будущего года. Пчёлы летят на аромат липового цвета издалека и берут тот самый мёд, с которым вы сейчас чай пили. С одного дерева они соберут столько же мёда, сколько даёт гектар гречишного поля! А если большое дерево, то килограммов двенадцать мёда.
— Гроза кончилась, — сказал я, заметив, что в комнате посветлело.
Мы засобирались в лагерь, нас, наверно, уже потеряли.
Лесник тоже встал:
— Ну бегите. Приходите ещё…
— Спасибо!..
Мы вышли из лесного домика. Туч уже не было, снова ласково светило солнце.
После этого мы не раз бывали у Степана Тимофеевича. Он всегда встречал приветливо, старался угостить чем-нибудь вкусным и обязательно рассказывал про жизнь лесных обитателей, про лесные чудеса.
ТОК ТУРУХТАНОВ
За последнее время я всё чаще при прогулках в лес или на реку беру с собой вместо ружья фотоаппарат, самый обыкновенный испытанный «ФЭД». И надо признаться, охота с фотокамерой не менее увлекательна, чем с ружьём. Чтобы сделать хороший снимок, иной раз приходится проявить немало сноровки, хитрости и выдержки. Сумел подкараулить птицу у гнезда и точно «выстрелить», поймав в кадр осторожную птицу, — получай хороший снимок. Вспугнул, «промазал» — пеняй на себя и всё начинай сначала.
Однажды, выбрав хорошее майское утро, я отправился в очередную «экспедицию», как в шутку называл свои короткие прогулки за город. Володя тоже напросился со мной.
Сборы наши были недолги, и скоро мы уже шагали правым берегом Миасса от мельзавода в сторону Митрофановского совхоза. Начали попадаться болотца, покрытые ещё невысокой молодой травой, среди которой, как маленькие цыплята, выглядывали жёлтые анемоны. Прыгая с кочки на кочку, мы медленно продвигались вперед.
Над рекой с громким криком носились чайки — черноголовые крачки и дымчатые мартыны, а в стороне парил одинокий ястреб. Временами нам удавалось подойти к самой воде. Небольшие волны набегали на берег и с лёгким всплеском откатывались, оставляя на сером песке хлопья пены и мелкие водоросли.
Пройдя километра три, мы вышли к песчаной отмели, за которой из воды поднимался небольшой островок, поросший низким кустарником. Таких много встречается на реке.
Внезапно Володя легонько потянул меня за рукав.
— Папа, что это за птицы?
— Где? — спросил я, оглядываясь по сторонам.
— Вон, по островку бегают. Видишь?
Глаза сынишки оказались зорче моих. Только подойдя ближе, насколько это было возможно, я разглядел птиц величиной немного более скворца, перебегавших с одного конца островка к другому.
— Да ведь это турухтаны!
— Турухтаны? — переспросил Володя, и глаза его зажглись любопытством. — Я ещё ни разу в жизни не видел турухтанов.
— Не мудрено. Мне тоже редко приходилось с ними встречаться, а тем более здесь, на Миассе. Давай-ка спрячемся вот за этим кустиком и понаблюдаем.
Мы прилегли на влажную ещё землю. Кулики, не замечая нас, занимались своим делом. Кто однажды видел турухтанов, тот вряд ли спутает их с другими куликами. Размером турухтан меньше дупеля, оперение у него серо-рыжеватое, кое-где чёрное с белыми крапинками. Быстро передвигаясь на тонких высоких ножках, он засовывает в землю длинный оранжевый клюв, вытаскивая червяков. Петушок от курочки весной отличается пышным капюшоном — воротничком из длинных перьев рыжего, а иногда и черного цвета. Воротничок птица может распушить и собрать так, как это делают домашние петухи.
Турухтаны, очевидно, прилетели недавно. Больше десятка этих безобидных птиц бегали по островку в по исках пищи, а чуть в стороне несколько ярко окрашенных петушков, подняв перья на шее, стояли в воинственных позах. Из пышных воротничков смешно торчали маленькие головки с тонкими клювами. Я понял, что мы стали свидетелями редкого явления — тока турухтанов.
— Турухтаны токуют.
— Что? — не понял Володя.
— У них идёт бой. Сильный побеждает слабого, выбирает курочку, и вместе они устроят гнездо. Да ты не возись, они пугливые.
Обычно турниры турухтаны устраивают ночами, вот почему трудно их наблюдать, но иногда и днём, как было сейчас. Поединки поочередно шли в нескольких местах. Маленькие бойцы дрались отчаянно, награждая друг друга быстрыми и ловкими ударами клюва. Конем но, таким «оружием» нельзя нанести серьёзного повреждения противнику, к тому же воротничок из плотных перьев неплохая защита. Поединок обычно заканчивался бегством одного из бойцов, а победитель гордо оглядывался вокруг, словно приглашая желающего выйти на бой и померяться с ним силой. Эти поединки напоминали драку домашних петухов.