Собеседники переглянулись, понимая, что дело сложное.
— Жарикова к редактору! — раздался девичий голос в коридоре.
Вернувшись, Жариков сказал:
— Саидходжа, вы будете участвовать в работе Первого Всесоюзного съезда колхозников!
И вот он на съезде разговаривает с Климентом Ефремовичем Ворошиловым.
— Скажите, пожалуйста, все ли дехкане довольны колхозом?
Саидходжа ответил:
— Там, где дело идет хорошо, крестьяне, конечно, довольны. Многие при колхозах стали жить лучше. Но есть артели, где до сих пор не удается наладить работу. В таких колхозах трудиться — радости мало. И еще есть люди, которые мешают…
— Яс вами согласен, — сказал Ворошилов, — а насчет мешающих, тут, мне кажется, надо тоже разобраться. Одни мешают сознательно, а другие бессознательно. С первыми надо бороться, вторым — разъяснять. Начало каждого дела бывает трудным…
На следующий день Климент Ефремович, встретив Саидходжу в фойе Кремлевского дворца, предложил сфотографироваться. Рядом проходил Михаил Иванович Калинин. Климент Ефремович позвал его, познакомил с Саидходжой.
Михаил Иванович закидал Саидходжу вопросами. Тот едва успевал отвечать. Когда Саидходжа не мог подобрать слова, чтобы выразить свои мысли по-русски, Михаил Иванович сам помогал ему. Саидходжа воочию убедился, как Калинин хорошо знал жизнь крестьян.
Съезд заканчивал свою работу. Урунходжаев направил в президиум Ворошилову записку, в которой просил автомашину для колхоза.
Саидходжа видел, как улыбнулся Ворошилов, читая его записку, а потом передал ее Сталину.
В перерыве незнакомый человек подошел к Урунходжаеву и спросил:
— Вам какая машина нужна?
— Самая сильная, чтобы много груза брала.
Так колхоз в кишлаке Унджи первым в северных районах Таджикистана стал обладателем автомобиля.
Вернувшись в родной кишлак, Саидходжа несколько дней сидел дома. В эти дни комната для гостей не пустовала.
…В конце года колхоз собрал большой урожай. Партия и правительство по достоинству оценили труд передовых колхозников. Многих наградили орденами, в том числе и Саидходжу, который был удостоен ордена Ленина.
В начале следующего года колхозники вновь избрали его своим председателем.
Глава четвертаяВ ГОДЫ ВОЙНЫ
Волны то набегают на берег, то откатываются. Так и жизнь человека, а особенно такого, как Саидходжа, то полна невзгод, то переполнена радостями. Но первое почему-то бывает чаще… В борьбе с невзгодами человек закаляет мозг и сердце; побеждая беды, он по-настоящему обретает счастье. Но не покой! Борьба продолжается.
…Когда Саидходжу избрали председателем, он уже знал, с чего начать.
— Если мы хотим, чтобы наш колхоз был передовым, — сказал он, собрав коммунистов, — надо освоить новые земли.
— Откуда возьмем воду?
— Надо беречь ту, которая есть.
— Мы и раньше берегли воду, — ответили ему.
— Но другие колхозы, имея не больше воды, увеличивают посевные площади. Надо найти людей, которые понимают язык земли и воды, — сказал Урунходжаев.
— Где такие люди?
— Они среди нас!
Раньше в артели сеяли американские сорта хлопчатника, а Саидходжа решил сеять тонковолокнистый. Вдвое дороже, лучше волокно.
Уже собрали лук, отцвел хлопчатник, поспевала гречиха. Все пошло на лад — и вдруг война.
Она быстро все переменила.
Большинство мужчин ушло на фронт. Вся забота легла на плечи женщин, детей, стариков. В колхозе появились эвакуированные, тоже женщины, дети, старики.
Саидходжа хотел добровольцем уйти на фронт, в горкоме партии не согласились:
— Ваше место здесь. Мы должны помогать фронту. Не забывайте, что хлопок — это порох. А хлеб и мясо тоже важнейший вклад в дело победы.
Несмотря на трудности военных лет, колхоз стал передовым. Были освоены новые земли, получен высокий урожай.
Ко второму году войны вместо 150 здесь было уже 800 гектаров земли. На 100 гектарах сеяли маш. Это спасало от голода.
— Еще можно выручить деньги, — говорил Саидходжа членам правления. — Нужно только поискать.
Он проходил по участку, где сеяли маш, и обратил внимание на старое строение. Это были развалины мельницы Авул-байбача. Уже давно мельница не работала. Но когда она заработала — хлопот, правда, было много, — прибыль сама пришла в руки. В окрестных кишлаках мучились, не было мельницы. А тут радость!.. За помол полагалась мука. Она целиком шла в колхозные ясли.
За мельницей, не сразу конечно, появилась маслобойня.
— Можно заглянуть в амбар? — спросил Саидходжа, принимая новый колхоз.
— Конечно, можно. Но без ружья заходить опасно, — заметил старик сторож.
Саидходжа вопросительно посмотрел на завхоза.
— Там что, волки?
— Мыши!..
Недели две назад один из руководителей республики приезжал в Ленинабад. Он долго ездил по колхозам и наконец вызвал к себе Урунходжаева.
— Спасибо вам! — сказал он. — В такое трудное время вы сумели поставить колхоз на ноги и хорошо помогли фронту.
— Я тут ни при чем, — скромно ответил раис, — все это наши женщины и старики.
— Конечно, один человек всю работу не может сделать, но хороший руководитель найдет ключ к сердцам людей… Скажу откровенно, во многих колхозах дела обстоят неважно. И вы понадобились в другом месте.
— В каком? — спросил Урунходжаев.
— В колхозе «Первое мая». Дети едят жмых. В амбаре, кроме трех пудов маша и тринадцати килограммов пшеницы, ничего нет. Говорят, что некоторые члены артели пьянствуют. Колхозники требуют отстранить их от руководства. Понимаете, как все сложно. Мы хотим рекомендовать вас председателем.
Что мог ответить Урунходжаев? Он не привык избегать трудностей. Как он мог отказаться, если дети пухнут с голоду, а рядом кто-то пропивает колхозное добро…
Он проверяет амбары в новом колхозе. Действительно, кроме мышей, в амбарах ничего нет.
Вечером Урунходжаев сидел в бухгалтерии колхоза. Зашел один из бригадиров.
— Всё работаете?
— Бездельников даже бог ненавидит.
— Работайте не работайте, никто спасибо не скажет… Солнце уже село, а вы до сих пор не ужинали. Чем сидеть здесь, пойдемте лучше ко мне домой. Придут еще люди.
Хотя это предложение и не понравилось Саидходже, но, чтобы разобраться в обстановке, он согласился.
Когда они вошли в дом бригадира, один из стариков громко, чтобы услышал председатель, сказал:
— Новый раис тоже здесь?
— Старик, — отозвался кто-то, — разве раис не человек?
Саидходжа сделал вид, что не слышит, а сам вспомнил Сомгар….
Собрались гости — «актив» колхоза, члены правления, завхоз, кое-кто из бригадиров. Дастархан был накрыт. Принесли шурпо, потом шашлык. В стаканы налили арак.
Под каким-то предлогом Саидходжа вскоре ушел.
«Вот подлецы! Вот негодяи! — думал Саидходжа. — Люди голодают, а они!..» Он понимал, что можно наказать таких людей, но это не решит дело. Надо помочь хорошим, привлечь их, заставить поверить в новые возможности колхоза. С чего же начать? Надо попросить помощи, иначе дело не пойдет.
Правительство республики откликнулось на просьбу колхоза, оказало помощь. Консервный завод в Чкаловске одолжил 5 тонн урюка, а Ленинабадский хлопковый завод — 20 тонн хлопковых семян для посева.
— Свой кабинет я перенес в амбар, — улыбаясь, вспоминал Урунходжаев много лет спустя, — чтобы двуногие мыши не повадились снова сюда.
Урюк продали, деньги раздали по трудодням.
— Теперь можно взяться за работу, — сказал колхозникам Саидходжа.
— Сначала справьтесь со своими «передовиками», — говорили колхозники, весьма прозрачно намекая на бездельников и расхитителей.
— Знаю я этих «передовиков», — сказал раис. — Никому пощады не будет!
Саидходжа знал по собственному опыту, что старики имеют большой авторитет. Он сразу решил установить с ними контакт. Однако старики опередили его и сами пришли к нему.
— Мы тебя знаем, Саидходжа, — сказал старейший. — И твоего отца хорошо знали. Бот поможет тебе… Мы знаем, что ты не из тех, кто кутит, и что ты не даешь пощады бездельникам. С ними ты крутой. Но иначе и нельзя. Честный дехканин никогда на тебя но жаловался. Поэтому мы решили тебе помочь. Организуй бригаду, мы будем работать. Все пойдут за нами, никто не усидит дома!
Так и получилось. Теперь на всех участках в поле варили суп из маша: колхоз пошел за стариками.
— Сначала детям-сиротам, потом семьям фронтовиков, а уж потом всем остальным, — приказал Саидходжа поварам.
Вскоре началось освоение новых земель, промывка засоленных участков.
— Чтобы отдать долг и никогда больше не одалживать, — сказал раис крестьянам, — нельзя оставить эти земли пустующими. Кто плохо заботится о земле, тот…
Но плохо было и со скотом. Урунходжаев знал, что в колхозе хотя и мало, но есть корм, однако его растаскивали те, кто больше думал о себе, чем о колхозе.
Однажды раису сообщили, что полная арба с люцерной вышла из колхоза в город. Он быстро догнал возницу.
— Откуда люцерна? — спросил раис.
Арбакеш, увидев раиса, задрожал, как лист.
— Люцерна колхоза, — сознался он.
— Куда везешь?
— В город.
— Кому?
Арбакеш назвал фамилию.
— Он кто такой?
— Работник исполкома. Большой человек.
— Он большой человек в своем кабинете. Кто тебе приказал отвезти люцерну?
— Агроном.
— Поворачивай арбу. Если ты еще раз без моего разрешения вздумаешь отвозить куда-нибудь люцерну — поломаю ноги!
— С исполкомом нельзя портить отношения, — сказал арбакеш.
— Это не исполком. Будь прокляты эти люди! Они недостойны быть руководителями! — разошелся раис. — Это же воровство.
— Будьте осторожны, раис, — сказал арбакеш. — Лучше на этот раз отвезти люцерну в город.
— Если ты боишься воробьев, не сей просо! — сказал Саидходжа. — Тот, кто позволяет разбазаривать колхозное добро, не председатель!..
Но с одной-двумя арбами люцерны дело не поправишь. А до весны было еще далеко… Если не найти корм для животных, то колхоз пропадет.