Его двуручник первым впился в колыхающееся брюхо почти ослепшей твари. Лезвие прошло подозрительно легко, вспоров шкуру, беспорядочные хитросплетения внутренностей и с хрустом вошло во что-то заменяющее позвоночник. Правда, практически перерубленный позвоночный столб вкупе со спинным мозгом лишь отчасти поумерили желание убивать, под завязку наполнившее зачатки сознания уродливого существа, выползшего из самых мрачных глубин мироздания.
Тихий всхлип недобитого беса, отправившегося в увлекательное путешествие по желудочно-кишечному тракту Мясника.
Исполосованный шрамами вдоль и поперек разоритель со злобным взрыком всадил клинок в коленный сустав одной из лап. Лезвие застряло на середине пути, за что демон, переживший встречу с ныне покойным Свежевателем, повалился на землю, забрызгивая все и вся вокруг фонтаном черной крови из неровного обрубка шеи, ощетинившегося лоскутами плоти и куском позвоночного столба.
Рукоять меча почти выскальзывает из мокрых от пота и крови лап.
Влажное хлюпанье, издавшееся из недр груды мяса когда кусок острой стали все же покинул свое временное прибежище.
Большая часть лап Мясника уже перестали нормально функционировать, лишь конвульсивно подрагивая в мокрой от крови пыли, чередующейся с каменным крошевом.
Уход в сторону, лапа-тесак пролетает мимо. Хруст измененных нечестивой магией суставов и костяная пика прошивает плечо демона насквозь, где-то на метр выйдя из спины.
Боль тупыми клыками гложет нервные окончания.
Мясник поднял его в воздух, примерно на уровень своей морды, дабы откусить голову.
Андрас уже говорил, что неплохо так научился убивать?
Взмах меча и из почти перерубленной глотки химеры в лицо демону хлещет поток крови и сукровицы.
Удар.
Удар.
Рвущаяся под лезвием плоть и кожа.
Крошащиеся кости.
Андрас пришел в себя уже на земле, рядом с обезглавленной тушей.
Уважительные взгляды бойцов и склоненные в знак почтения головы.
Сегодня он снова доказал всем, что достоин вести их в бой.
Да…
— Это, конечно, неплохо, но… господа, вы что-нибудь слышали про "DOOM"?
Примечание автора:
Неа, я еще не помер. Но близок к этому.
Глава 8. Он сегодня на свидание идет…
— Леди и джентельмены, попрошу минуточку внимания, — Гноб выдал одну из самых лучезарных улыбок на которые в принципе были способны его мимические мышцы, — небольшое обращение.
Интерес, ожидание, брезгливость, страх, обожание и опасение.
Все в одном. Крайне бодрящий коктейль, однако.
Его относительно верные бойцы, пленники, беглецы, каторжники, воры, убийцы, насильники, колдуны, клятвопреступники и переметнувшиеся на сторону победителя воины ныне слетевшего с трона орочьего вождя. Адская смесь, готовая рвануть в любой момент, похоронив под завалами только зарождающейся империи своего хозяина. С подобным сбродом очень сложно договориться и вообще нормально вести конструктивный диалог, Гноб по себе это знал, а посему с ними приходится говорить только на понятном для их ограниченных сознаний языке.
Языке стали, золота, боли и крови.
Два вервольфа, перекинувшиеся в человеческое обличье, молча отошли чуть в сторону, освобождая место подле стоящего на коленях орка, бывшего когда-то грозой этих земель. Истерзанного и сломленного орка, нужно отметить. Все же дроу в союзниках, пусть и временных — это очень большой плюс, правда, грозящий в любой момент стать покосившимся крестом надгробия.
— Сегодня я внезапно узнал, что среди нас присутствуют те, кто настроены против нашего общего дела. Они ограбили нескольких наших партнеров по бизнесу и вообще вели себя очень не хорошо. А как вы знаете кто не с нами, тот против нас.
Согласитесь, когда твой хозяин с головой ушел в добивание остатков зеленозадой армии и мало обращает внимания на бойцов отрядов, действующих практически на самой периферии захваченных земель, это выглядит, как не самый плохой шанс урвать немного золота.
— Но мы тут приличные люди и все понимаем. Ошибки иногда случаются, знаете ли.
С трудом скрываемые ухмылки тех, чей скудный разум сумел уловить в его словах лишь слабость вождя, не способного на жесткие решения. Дегенераты.
— Но знаете, подобное прощается только в первый раз. Неопытность, неосторожность, неосведомленность и прочее. Все мы когда-то были молодыми и не опытными, а потому это простительно. Но… позвольте небольшую демонстрацию.
Бритвенно-острый кинжал легко вспарывает кожу и скрывающийся под ней тонкий слой мяса. Кровь брызжет под ноги.
Лезвие скользит по морде орка, срезая один пласт щеки за другим.
Полубезумный, захлебывающийся в собственных страданиях вой, разрывает глотку бывшего вождя, окончательно потерявшего даже намеки на сознание и способного лишь чувствовать боль.
На сколько бы ты ни был крут, но подобные ощущения, выведенные на совершенно иной уровень восприятия нечестивыми зельями темных эльфов, могут сломать практически любого. Да и не был этот людоед, головорез и бандит в принципе способен уйти на тот свет достойно, как и подобает истинному воину Темных Богов. Не того полета птица.
Щеки вместе с губами и носом исчезают, оставив после себя лишь окровавленные лохмотья кожи.
Кинжал ковыряется в его деснах, вызывая судорожные конвульсии по всему телу.
Комочки трепещущей плоти.
Орочий клинок улетает в сторону, подняв облачко пыли.
Переходим к десерту.
Зубы — крайне чувствительная вещь, если ты, конечно же, сумел добраться до нервов, сокрытых под прочной эмалью. А напильник, пусть и его кособокая гремлинская подделка, весьма многофункциональный предмет, впрочем, как и паяльник, лишь бы было желание, фантазия и время.
Запрокинуть голову зеленорожего, дабы всем как можно лучше был виден процесс "демонстрации".
— Не бойся, — от шепота Гноба вздрагивают даже стоящие подле вервольфы, — это не больно. Как комарик укусит.
И безумный вопль вознесся к мрачным небесам.
Глава 9. Противоестественно безумный сомнамбулический и богомерзкий процесс совокупления плоти и металла
Нар еще с младых лет следовал бессмертному завету Курта Кобейна, сводившемуся к тому, что любую дичь в жизни можно пережить под правильно подобранный трек.
Он бухал по-черному, хрипло подпевая нестареющим "2000 баксов", когда большая часть его корешей отправились в Вальгаллу и Чертоги Четверых.
Сбивал в кровь костяшки кулаков об морды всевозможных ублюдков под песни из "Большого куша" и "Бойцовского клуба".
Сжигал людей заживо под адскую рэпчину из того момента "Far Cry 3", когда давали огнемет в зубы и говорили, что было бы неплохо так подкоптить парочку гектаров конопли. И да, Ваас крут.
Он бродил по заброшенным кладбищам, вслушиваясь в тишину могил и резонирующее от судорожно трепыхающейся сердечной мышцы переплетение голосов Горшка и Князя.
Колян Фарш делал очень много вещей с кривоватой ухмылкой на тогда еще целой физиономии и музыкой, в клочья разрывающей барабанные перепонки.
Она отгоняла навязчивые образы, мрачные мысли и смутные силуэты вплотную подступающего безумия. Только старый добрый рок и практически постоянный приток адреналина — две вещи, благодаря которым Нар окончательно не съехал с катушек.
Наверное, именно этим его подкупило учение Четверых. В Полигоне, мире, созданном сознаниями уверовавших, под любое хоть сколько-нибудь значимое событие находится свой трек, набатом раздающийся с небес, ибо боги, как и простые смертные любят годное музло.
Да…
Каждый, мать его, раз, когда приходило время лютого замеса в недрах его черепуши начинали завывать гитары и грохотать барабаны. В этом были свои плюсы и свои минусы. Но по итогу все сводилось к одной простой мысли — очень трудно контролировать себя и относительно связно мыслить, когда мозг разрывает на агонизирующие ошметки адская смесь бессмертного творения Мика Гордона, "We Butter the Bread With Butter", "Slaughter To Prevail", "Dethklok" и немножечко "Powerwolf".
В такие моменты особенно четко осознаешь, почему человеки живут во всем этом дерьме.
Насилие и жестокость у них в крови. Да, это можно отрицать и бороться с порочными позывами, но… иногда бурлящий поток ненависти все же сильнее здравого смысла.
Старое доброе ультранасилие, восхваляемое во все времена и эпохи…
Стрела Праха срывается с перемазанных кровью и грязью пальцев.
Короткий полет.
Взвизг рассекаемого воздуха.
Хэдшот и крит в одном флаконе. Повезло, однако.
Сгусток чистейших эмманаций Смерти оголодавшим псом вгрызается в голову ближайшего разорителя, перетирая чешую, плоть и кровь в невесомую серую пыль, тонкими струйками осыпающуюся на землю.
Демон хочет завопить от боли, но лишь распахивает клыкастую пасть в беззвучном крике. Язык, щеки, десна, глотка — все исчезает, поддавшись напору силы Серой Госпожи. Иссыхающая плоть, трещащий по швам череп, из щелей которого лезет стремительно разлагающееся мозговое вещество.
Мертвое тело медленно оседает на мостовую.
Вот только рухнуть в грязь, дабы там навеки и остаться у него не получается. Чешуйчатую тушу словно выворачивает наизнанку, вскрыв изнутри. Кровь, разорванные куски плоти и сломанные кости. Хруст, треск и чавк.
Разоритель исчезает, сменившись уродливым долговязым силуэтом Куклы. Стремительный бросок к ближайшему куску пока еще живого мяса.
Остальные демоны среагировали практически моментально, изрубив химеру в фарш, до того как она успела добить свою первую жертву. Вышеупомянутая жертва обзавелась лишь содранной кожей с лица и вдавленными в дно глазниц глазными яблоками, превратившимися в нечто совершенно неиндифицируемое. Он дико вопил, катаясь по земле и зажимая лапами окровавленную физиономию, пульсирующую болью в такт биению сердца. Тупые когти скрежетали по лицевым костям черепной коробки, силясь отодрать то, что причиняло разорителю так много страданий, затуманивших разум. Правда, от этого ему было только хуже.