— Что ж, значит, помучаемся.
Хват внезапно расхохотался. Полчерепа, открыв в недоумении рот, уставился на него и вдруг захохотал сам или, скорее, захихикал с тонкими повизгиваниями и всхлипами.
— Помучаемся, — давился смехом он. — Гы-гы-гы, точно, парни, помучаемся, к такой-то матери. Эй ты, красавчик, ты тоже не прочь помучиться, а? Покривляться в руках у костлявой. И ты тоже небось не прочь, старая падаль? Нет, ну смешно, скажи, Хват! Ведь смешно, правда, Хват?
Капитан резко оборвал смех, и миг спустя как по команде заткнулся Полчерепа.
— Давай, старина, — коротко бросил Хват.
Старый Эдди грохнул кулаками по панели, заскорузлые пальцы вновь забегали по клавиатуре. И когда на экране монитора появилась надпись «Введите координаты», Эдди вбил в панель красную клавишу с буквой “J” посередине.
Монитор мигнул и ответил надписью «Подтвердите случайный выбор координат». Пилот выдохнул, оглянулся на капитана.
— Давай! — рявкнул Хват.
Эдди всадил кулаком по кнопке подтверждения. Корабль вздрогнул, потом задрожал всем корпусом, на команду обрушилась начальная перегрузка. Затем «Синяя птица» рванулась в пространство, и перегрузка стала стремительно нарастать, вдавливая тела экипажа в кресла, вбивая обратно в глотки рвущиеся из них хрипы и стоны. Когда она достигла десятикратной, Эдди потерял сознание. За ним один за другим перестали воспринимать действительность остальные.
Хват пришел в себя первым. Несколько секунд ушло на попытки сфокусировать сознание. Когда это наконец удалось, радостные мысли о том, что жив, немедленно сменились гораздо менее оптимистичными.
«Множественные повреждения корпуса, — бесстрастно вещал механический голос, сопровождаемый вспышками аварийного освещения и прерываемый раскатами зуммера общей тревоги. — Разгерметизация секторов два, три, четы… Состояние маршевых двигателей — аварийное. Состояние отражателя — аварийное. Состояние систем регенерации и очистки — ава… Уровень радиации во внутренних помещениях впятеро превышает нор… Экипажу рекомендуется срочно покинуть корабль. Повторяю: экипажу реко…»
Усилием воли Хват подтянулся на подлокотниках, расстегнул ремни и, превозмогая боль, встал. Искусственная гравитация, по крайней мере, работала, и, с трудом сдержав стон, Хват побрел к Полчерепа. Струйка крови стекала у того изо рта на подбородок, но гигант явно был жив: он тяжело и натужно дышал, натягивая на вздохе пристяжные ремни бочкообразной грудью. Хват обернулся к пилоту. Эдди обмяк на ремнях, руки бессильно свисали вниз, голова безжизненно моталась на тощей стариковской шее. Позабыв о боли, Хват рванулся к нему, схватил за запястье и принялся нащупывать пульс.
«Только не Эдди, — лихорадочно думал он. — Кто угодно, только не Эдди. Со стариком у нас еще есть шанс, а без него все мы все равно что покойники».
«Множественные повреждения…»
Хват рванул на себя отключающий громкую связь рубильник. Механический голос смолк.
— Где мы? — жалобно проскулил за спиной Лекарь.
— У чертей в гнезде, — определил местонахождение команды Хват. Мгновение спустя ему удалось нащупать у старика пульс, и капитан едва сдержал радостный вскрик. — Вставай! — гаркнул он Лекарю. — Эдди жив, растолкай Пола, пусть поможет привести его в чувство.
Час спустя столпившаяся за спиной пилота команда выслушала приговор.
— Приборы не узнают звездного неба, — устало сказал Старый Эдди. — Так что это, похоже, не наша галактика. В лучшем случае — какой-то Богом забытый рукав нашей, но особой разницы нет. Обратно нам не вернуться, парни. Даже если бы лоханка была в порядке, а она, считайте, просто начиненное железом корыто. Маршевым двигателям конец. Резервный вроде бы еще тянет, но на нем далеко не уедешь. Да и недалеко тоже. Ну а самое радостное, что мы практически замурованы в рубке. Вылезти из нее можно только через аварийный выход, наружу, на свежий вакуум. А выйдешь внутрь — огребешь по самые бакенбарды рентгенов. Да и бессмысленно это — там все покорежено, сплюснуто, двери и шлюзы наверняка заклинены. До жратвы нам не добраться однозначно, до оружия тоже.
— Да кому оно теперь нужно, оружие! — истерически выкрикнул Лекарь. — Какое оружие, старик?! Друг с другом воевать, что ли, или застрелиться?
— Заткни его, Пол, — коротко бросил Хват, и Полчерепа без замаха ткнул напарника кулаком в солнечное. Слабого по меркам гиганта удара оказалось достаточно. Лекарь согнулся пополам и схватился за живот, судорожно пытаясь втянуть в себя воздух.
— Еще одна истерика — грохну, — хладнокровно бросил Хват. — Так что с оружием, Эд?
— Что сказал — про оружие можно забыть. А жаль.
— Не тяни комету за хвост. Зачем нам сейчас оружие?
— Да затем, что мы в системе какой-то завалящей звезды и нас потихоньку к ней сносит. Сам с трудом в это верю, вероятность была меньше одного процента. Да какое, к черту, меньше — она была почти нулевой. Но тем не менее звезда — вот она. А у звезд, как известно, бывают планеты.
— Ты что, нашел планеты, старик? — встрепенулся Хват.
— Нашел. Целый десяток, но не спеши радоваться. Садиться нам придется наугад, и если окажется, что планета для человека непригодна, там мы и сдохнем, причем очень быстро — выйти обратно из атмосферы на одном резервном ни за что не удастся. Да и сесть вполне может не удаться, маневренность у нас аховая. Вероятно, мы просто грохнемся. Но если даже сядем, нет никакой гарантии, что сумеем выйти наружу, — там вполне может оказаться непригодная атмосфера. А засылать зонды времени нет.
— Так что ты предлагаешь? — встрял Полчерепа. — Заладил: грохнемся, сдохнем, непригодная… Здесь-то мы точно скоро сдохнем.
— И даже раньше, чем ты думаешь. — Старый Эдди ухмыльнулся и сплюнул на пол. — У нас пара часов, чтобы принять решение, не больше. В корыте утечка, а рубка хоть и герметична, но не идеально. Это во-первых. А во-вторых, чувствую, что утечка может довольно скоро превратиться в нечто большее. Такое понятие, как критическая масса, вам, господа хорошие, ни о чем не говорит? Что-то слыхали, да? Счастливчики. В общем, так, парни: подходящих планет две, обе, как говорили в старину, земного типа. Ну что, монетку бросим или карту кинем на красноечерное?
— Ни то, ни другое, — жестко ответил Хват. — Попросту садимся на ту, что ближе.
— Легко сказать, — проворчал Эдди. — Да успокойся, сопляк! — вызверился он на Лекаря. — Достали твои охи да стоны. Давайте, занимайте свои места, джентльмены, спускаемся к черту в гости.
Без малого десять часов Хват гнал команду прочь от корабля, позволив за все время лишь две короткие передышки. Редкий лес, на опушке которого села «Синяя птица», сменился густым, а на исходе дня и вовсе превратился в труднопроходимую чащобу. Начинало смеркаться, и Хват, бросив взгляд на часы, крикнул «Стой». Через пару минут подтянулась команда. Полчерепа нес выбившегося из сил Эдди на закорках. Лекарь, хотя и передвигался самостоятельно, заметно хромал.
— Сейчас ахнет, — сказал Хват. — Отлеталась наша птица удачи.
О взрыве предупредил центральный компьютер, тот самый голос, который Хват отключил, едва пришел в себя после прыжка. На посадке, однако, Старый Эдди задействовал все оставшиеся в строю системы, и садилась «Синяя птица» под механический речитатив, обещающий взрыв центрального реактора при достижении критической массы урановой смеси в нем. Компьютер, казалось, издевался над командой. Аккомпанируя себе раздирающим барабанные перепонки зуммером общей тревоги, он бесстрастно перечислял неисправности и поломки, не забывая рекомендовать экипажу немедленно убраться и грозя отвратительными перспективами в случае ослушания.
— Миль на тридцать отошли. — Лекарь опустился на землю и махнул рукой в сторону покинутого корабля. — Хорошо, ветер от нас, а то уже скоро промокли бы под радиоактивным дождиком. Как там старик, Пол?
— Очухивается. Старый пень еще всех нас переживет, — хохотнул Полчерепа и бережно положил Эдди на землю. — Чего делать будем, Хват? — повернулся он к капитану.
— Так. — Хват вздохнул и огляделся по сторонам. — Надо разжечь костер, а то ночью вполне могут появиться местные зверушки. Хотя бывают такие, что никакой костер не поможет. Ладно, Пол, займись хворостом, тут его навалом. Жрать нечего, но до завтра потерпим, а там что-нибудь сообразим. Ночью будем дежурить по очереди, и если кто заснет, пусть лучше перед сном помолится.
«Синяя птица» взорвалась, когда костер еще только начал разгораться. Хват снял с пояса фляжку и пустил по кругу.
— Мне не было еще двадцати, — задумчиво сказал он, — когда нам достался этот корабль. Я только начинал тогда и летал с Ржавым Эриком.
В отблесках первых языков пламени узкое, с резкими чертами лицо Хвата казалось особенно опасным и хищным. Эдди приподнялся на локте и приложил палец к губам. Капитан никогда не рассказывал о своем прошлом, и теперь, несмотря на то, что команду заботили вещи поважнее воспоминаний, все трое молча придвинулись и приготовились слушать.
— Тот еще парень был этот Ржавый, — прищурившись, процедил Хват. — Для него завалить человека было легче, чем помочиться. И парней он не ценил, не берег людишек. Вот и кончил плохо.
— Слышь, Хват, говорят, что… — Полчерепа осторожно посмотрел на капитана. — В общем, это…
— Ну, — усмехнулся Хват, — договаривай. Что, опасаешься? Можешь не бояться, мы не в том положении, чтобы держать языки на привязи. Нам много о чем предстоит друг другу рассказать, парни, и не особо стесняться, если хотим выжить. Ладно, Эрика сделал я, ты ведь об этом собирался спросить? Он к тому времени всех достал, и ребята давно примеривались, только духу ни у кого не хватило. Вот я его и сделал. Ножом в спину, если это тебя интересует. Исподтишка, под левую лопатку, он лишь раз дернулся и враз отошел. А знаете, почему?
— Что «почему»? Почему в спину или почему именно ты? — подал голос Лекарь.
— И то, и другое.